Битва с богами - Сергей Зверев

— Пока никого, — отчитался Робин.

— Ждем до победного, — негромко произнес я в выносной микрофон мобилы, которая сейчас использовалась как рация.

Так, еще одна чашка кофе. Ощущаю себя не в своей тарелке. Внутри как-то пустовато. Я на нервах, как всегда в предчувствии силовых мероприятий. Надо прийти в себя, пусть и с помощью кофеина. Хотя все это лирика — душевные муки, физическое состояние. Лишь бы у нас все получилось.

А получается все по-нашему далеко не всегда.

Немцы, исчерпав лимит времени на обед, с шумом удалились осматривать достопримечательности. Их место заняли не менее шумные итальянцы.

Я заказал мороженое. Сижу тут битый час и уже начинаю вызывать нездоровое любопытство у персонала. Еще минут десять, и надо перемещаться в другую точку.

Черт, назначенное время уже вышло. Пора бы уже.

— Третий, ответь Первому. Ну что там? — снова нетерпеливо спросил я.

— Верблюд сидит, ждет, — доложил Робин. — Объект пока не появился.

— Смотрите не светанитесь там.

— Да как можно, командир?

Официант принес мороженое — три разноцветных шарика, политых джемом и шоколадным сиропом. Мороженое — это хорошо. Солнце в зените начало немилосердно палить. Душно. Жарко. Тревожно.

Ну, когда же? Уснули вы, что ли, господа враги? Где ваша хваленая пунктуальность?

— К посреднику подошел кто-то, — отметил Шатун.

— Наш?

— Дай присмотреться… Так, садится за столик… Ну-ка… Он, точно он!..

Гора с плеч. Вот и объект. Третий Апостол здесь!

— Верблюд звонит кому-то… Что делать?

— А что ты предлагаешь? Ждем…

Попался воробушек. Теперь мы тебя не выпустим… Если только нам не помешают. А помешать могут.

— Так, на горизонте нарисовался еще один знакомый, — прорезался в эфире голос Шатуна.

— Кто такой?

— Объект пять.

— Вот черт!

Как всегда — если что-то получается хорошо, то после этого сразу же наступишь в лужу.

— Как быть? Может, вальнуть его, — хмыкнул Шатун.

— Ты не в горах, братушка…

Верблюд с Апостолом расположились в кафе за столиком на тротуаре. К ним через площадь шел высокий человек лет тридцати пяти — сияющая улыбка и стамеской вырубленное лицо выдавали в нем гражданина «империи добра».

— Вот сука пиндосская, — прошептал я.

Между тем события развивались следующим образом. Верблюд — невысокий араб с вытянутым лицом, действительно очень похожий на благородный корабль пустыни, вскочил, залебезил перед американцем, начал подобострастно кланяться, подвел к столику.

Апостол протянул руку американцу. Улыбка россиянина была далеко не такая широкая, как у американца, но он старался.

Верблюд быстро растворился, будто его и не было.

А собеседники начали душевную беседу. Апостол постепенно все сильнее жестикулировал, доказывая что-то. Американец продолжал улыбаться, глядя на него стальными глазами.

Потом Апостол извлек из сумочки айпад. Поводив по нему пальцем, передал его американцу.

Тот минут пять листал страницы, удовлетворенно кивая. Затем выдал какую-то длинную тираду. И они поднялись из-за стола.

Американец небрежно кинул купюры на стол, и они неторопливо двинулись в сторону медресе.

Робин обрисовал ситуацию.

— Черт возьми, Роб! — воскликнул я. — Он уводит его.

— Как крысолов, — кивнул Робин, глядя, как Апостол послушно плетется за своим новым хозяином.

— Роб, надо решать.

— Приказывай…

Столько потрачено сил, чтобы найти Третьего Апостола. На это работали опера из ФСБ, внешней разведки. И мы.

Получив от Вурдалака сведения о том, какие новые документы выправлены на Апостола, мы пробили эту фамилию на предмет выезда за рубеж. Быстро установили, что он отправился на Туретчину — с ней у России безвизовый режим, да и лететь до Стамбула всего два часа в забитом турецкими гастарбайтерами самолете. Там он поселился в пятизвездочном отеле «Альбатрос» в центре города, где пробыл три дня. А потом убыл в неизвестном направлении.

Служба внешней разведки напрягла своих людей. Понадобилась неделя, чтобы выяснить — Апостол сорвался в одну из ближневосточных арабских стран и теперь пребывает там. Где именно он там устроился, чем занимается — одному черту известно.

Создавалось впечатление, что конкретно никакого плана у него нет, и его просто носит по всему миру, как щепку. Но мне почему-то казалось, что Апостол не сможет просто так уйти на дно и проживать наворованные богатства. Деятельная натура прирожденного авантюриста требует действия, иначе он завянет и высохнет.

Эти соображения были доложены Куратору. Тот со мной согласился. Включил какие-то свои механизмы. И еще через десять дней Третий Апостол нарисовался — похоже, одержимый очередным амбициозным проектом.

Он вышел на связь с туземным сотрудником посольства США и попросил помочь установить связь с полномочными представителями, которые имеют право решения вопросов. При этом объявил, что обладает важной информацией, касающейся национальных интересов США. Оставил запечатанное в конверт послание, взял у сотрудника номер мобильного телефона, объявив, что позвонит в ближайшее время узнать результат.

Сотрудником, к которому обратился Апостол, был пятидесятилетний уважаемый отец семейства, в документах внешней разведки проходящий как агент Верблюд.

Он состоял на связи у заместителя резидента службы внешней разведки России, работающего под посольской крышей в роли третьего секретаря. Разведчик уже не первый день пытался установить местонахождение Апостола — его чуть ли не ежедневно накручивали по этому поводу из Москвы. И, к своему счастью, в описании неизвестного, рвущегося в США, узнал разыскиваемого.

В ответ на свою депешу заместитель резидента получил указание из центра — не предпринимать никаких активных действий, предельно аккуратно продолжить сбор информации об объекте.

А группа «Перевертышей» получила срочный приказ на вылет.

В этой арабской стране российская разведка традиционно обладала серьезными оперативными позициями. Поэтому по прибытии мы были обеспечены прикрытием, транспортом и оружием.

Между тем Верблюд, как и положено добросовестному работнику посольства США, доложил о визите Апостола сотруднику консульского отдела, по совместительству являвшемуся сотрудником ЦРУ, приложив завернутый скотчем в несколько слоев и опечатанный пакет. Вскрыть его, не вызывая подозрений, не было возможности, поэтому российская разведка могла только гадать о его содержимом.

Цээрушник Джеймс Веллингтон, ознакомившись с посланием, воодушевился и незамедлительно согласился на встречу. И когда Третий Апостол позвонил Верблюду, тот торжественно объявил, что представители посольства согласны на встречу. Они быстро утрясли место встречи, которое мы сейчас и контролируем. Вот только это рандеву пошло не совсем так, как хотелось.

— Они прошли через площадь, — доложил Робин. — Подошли к серому «Бьюику». В салоне никого… Садятся в машину. Как быть?

— Они сейчас канут в посольстве, как в омуте, — кивнул я, просчитывая в голове варианты. — И мы не увидим объект никогда.

— И какие предложения по ходу?

— Держись пока за ними.

Я кинул на стол мятые туземные деньги, грязные и стертые до неразличимости картинок, но все равно с удовольствием принимаемые местными. Подскочил официант, обрадовался щедрым чаевым и начал кланяться с радушной улыбкой, но я уже протискивался через толпу японцев с подносами.

Так, пешеходная площадь. Рядом улочка. Там мятая «Тойота» с приличным движком — моя боевая машина.

— Мы ведем его, — сообщил Робин.

— Его не прикрывают?

— Прикрывают. «Форд Мондео» с тремя — телами.

— Им до посольства десять минут езды. — Я решился. — Берем объект.

— А что с американцами?

— Наглухо не гасить… По возможности.

— Мы едем по Асель Мурак. Там поворот на Тенистую.

— Понял…

Нарушив правила движения, которые здесь вовсе не догма, я вжал педаль газа и развернулся. Кинул взгляд на электронную карту. По моим расчетам, пересечемся мы на Тенистой улице.

Я выехал на прямую и длинную улицу Мушарака с раскидистыми деревьями и бетонными лавочками. Поворот направо через четыре квартала, потом переулок — и буду я на Тенистой улице.

Если американец направляется в посольство США, то с Тенистой свернет на запруженный машинами проспект Освобождения. Там нам объект не взять.

Я прибавил скорость, обогнал несущуюся на всех парах местную маршрутку, так плотно забитую пассажирами, что даже двери были открыты и из них свисали тела и ноги. Вслед мне возмущенно засигналили.

Вот и Тенистая.

— Вы где? — спросил я.

— Тут мечеть какая-то.

Я увидел торчащий за двухэтажными домиками минарет и сориентировался. Получается, я выскакиваю на Тенистую точь-в-точь за кавалькадой.