Модные увлечения блистательного Петербурга. Кумиры. Рекорды. Курьезы - Сергей Евгеньевич Глезеров

и помятыми ребрами, но иногда и с более серьезными повреждениями. В последнее воскресенье, несмотря на сильную вьюгу, на наших глазах дрались около сорока человек, из числа которых троих бойцов пришлось увезти домой окровавленными, в разорванном платье. Хотя участники свалок и утверждают, что все эти бои есть не что иное, как приятное (?) времяпрепровождение, но, во всяком случае, это опасный спорт, и следует прекратить его».

За Невской заставой местом кулачных боев служило обширное поле за Фарфоровским кладбищем. Сюда почти каждый праздник после полудня приходили местные обыватели. «Публике, собирающейся созерцать это любимое зрелище, лязг от ударов кулаками по лицу, грозные крики, разодранные одежды, стоны раненых, окровавленные лица доставляют полное удовольствие и приводят в неописуемый восторг, – замечал в сентябре 1897 г. обозреватель «Петербургского листка». – В то же время у случайного зрителя при виде этой битвы волосы встают дыбом». Однако самое интересное происходило уже после побоища: «Неприятели, заключив перемирие до следующего праздника, гурьбой отправляются в те сорок сороков питейных заведений, которыми так богата Невская застава. Совершив там возлияние Бахусу, участники битвы вступают уже в другие единоборства, подробные отчеты о которых составляются в полицейских участках в виде пространных протоколов, а „награды” же получаются или в камере мирового судьи, или даже в окружном суде».

А за Нарвской заставой кулачные бои по воскресным дням устраивались в местности под народным названием «Резерв» – вдоль насыпи Окружной железнодорожной ветки у Петергофского шоссе (ныне – проспект Стачек). Посмотреть и поучаствовать в битвах приходило много народа. Доходило до того, что стеной шла улица на улицу: Богомоловская (ныне – Возрождения) на Елизаветинскую (ныне – ул. Корнеева), Ушаковская (ныне – ул. Зои Космодемьянской) на мужиков и парней Волынкиной деревни. У насыпи накалялись страсти кулачных бойцов, подбадриваемых и поощряемых купцами зрителями. Говорят, бились тут до кровоподтеков, до тех пор, пока человек не валился с ног. Во время кулачных боев присутствовала и полиция, но она, как правило, не вмешивалась.

«В воскресенье 4 декабря грандиозный кулачный бой происходил в Волынкиной деревне за Нарвской заставой, – сообщалось в газете «Вечернее время» в декабре 1911 г. – Два последующих дня полиция Петергофского участка проводила дознание. Как выяснено, кулачный спорт уже давно пользуется симпатиями путиловских рабочих. В воскресенье около часа дня свыше 400 рабочих Путиловского завода на большой поляне вступили в бой с вызванными ими рабочими других заводов. Почти тысячная толпа народа окружала место битвы».

Развернувшийся кулачный бой с несколькими перерывами продолжался до сумерек. Полиция получила сообщение о битве уже к самому ее концу, поэтому ко времени ее появления «бойцы» уже расходились по домам, ведя под руки наиболее пострадавших товарищей. Победителями того боя стали рабочие Путиловского завода. «На будущее время, – говорилось в газетах, – администрацией решено принять все меры к недопущению кулачных битв».

Пользовался популярностью «кулачный спорт» и на рабочих окраинах за Невской заставой, причем не только до революции, но и уже в советское время. О кулачных боях в 1930-х гг. вспоминает старожил Перевозной набережной полковник в отставке Владимир Петрович Гречухин, которому самому доводилось в них участвовать, будучи подростком.

«Бывало, ребята ходили стенка на стенку с пацанами с противоположного конца Перевозной набережной, по другую сторону Общественного переулка, – рассказывает Владимир Гречухин. – Вообще в тех кулачных драках была своя радость, особый азарт битвы. В ход шли не только кулаки, но и жерди, камни, палки. Кому лицо разобьют, кому зубы выбьют. Но у нас, у „бережных”, увечий не было. Вот на Стеклянной улице были в ту пору большие кулачные бои – так там не на шутку. Ходили стенка на стенку, по сто человек. Говорили, что до стрельбы доходило».

По словам Владимира Петровича, у кулачных «битв» существовали свои неписаные правила. Как шапку повернул козырьком назад – значит, ты в схватке, тебя уже можно бить, и ты уже можешь драться. Козырек вперед – значит, вне игры. И одно из главных правил: лежащего (упавшего) – не бьют.

Умение хорошо драться, приобретенное в таких кулачных схватках, составляло своего рода «бережную закваску». «Постоять за себя в драке или побороть противника этак до пятого класса особого труда при бережной закваске мне не составляло, – признается Владимир Гречухин. – Бывало, сожму кисть руки однокласснику – ему больно: „Сила есть – ума не надо”. Но как нельзя быть умнее всех, так и на силу найдется сила. Пришел однажды в класс богатырского сложения деревенский хлопец и уложил всех наших борцов на лопатки. Случайно и я ввязался с ним в драку – получил хорошую сдачу. С той поры на рожон уже не лез».

Плавание: «Водяной спорт – развлечение опасное»

Как гласят знаменитые пушкинские строки, царь Петр обещал из новой северной столицы «грозить шведу» и заложить город «назло надменному соседу». Какое отношение это имеет к спорту, скажете вы? А самое непосредственное. Наша страна, как известно, никогда не держала зла на своих бывших врагов, и спустя 130 лет именно швед стал основателем первой в Петербурге школы плавания. Звали его Густав Паули, а в России его величали Густав Густавович.

Будучи обладателем диплома магистра плавательного искусства, выданного ему Шведским обществом распространения плавания, Паули получил приглашение от русского правительства в 1832 г. для подготовки тренеров по гимнастике (тогда их именовали «монитерами») для нижних армейских чинов. Немедленно после прибытия в Петербург Пали занялся устройством плавательной школы и уже 7 мая 1833 г. получил «высочайшее разрешение» на создание Училища плавания с бассейнами, раздевалками и буфетом. Таковое вскоре и появилось на Неве, напротив Летнего сада, устроенное на деревянных плотах.

Школа Паули стала пользоваться большим успехом, так что в 1834 г. уже наши, отечественные умельцы оборудовали на Большой и Малой Неве 36 (!) купален, в которых надо было платить от 10 до 20 копеек. А сам Густав Паули, много сделавший в Петербурге на благо гимнастического воспитания ее жителей, был еще и автором первой книги о плавании, изданной на русском языке.

Рекорд английского пловца

Летом 1894 г. петербургский Кружок любителей спорта организовал заплывы на реке Славянке. По всей видимости, они явились первыми в России соревнованиями по спортивному плаванию, хотя со времени открытия в Петербурге первой общедоступной школы плавания прошло к тому времени уже шестьдесят лет.

Спустя еще пять лет, в мае 1899 г., в Петербург приехал знаменитый английский спортсмен-пловец Лоо. Известен он был тем, что ему удалось переплыть Ла-Манш, не используя при этом никаких «особых приспособлений». «Англичанин обладает типичной наружностью бритта, –