Модные увлечения блистательного Петербурга. Кумиры. Рекорды. Курьезы - Сергей Евгеньевич Глезеров

class="z1" alt="" src="images/i_049.jpg"/>

Фотографии, представленные на конкурс мужской красоты по фотографиям, проведенный журналом «Сила и здоровье» в 1912 г.

Съемки проводились в фотоателье Карла Буллы.

Однако все остальные поддержали Мясоедова. Их оказалось большинство, и в итоге первый приз за звание «красавца» получил все-таки Мясоедов. По второму призу голоса членов жюри разделились между Кавсадзе и Блумбергом, причем за последнего подали голоса спортивные критики. После долгих дебатов решили выдать второй приз Кавсадзе, а Блумберга удостоили добавочным призом.

В 1912 г. участники чемпионата французской борьбы в Невском скетинг-ринке, продолжавшегося 73 дня, с 24 января по 30 апреля, соревновались в «конкурсе мужской красоты по фотографиям», который объявил в начале 1912 г. петербургский журнал «Сила и здоровье». Съемки проводились в фотоателье знаменитого мастера Карла Буллы.

Любопытно, что у этого конкурса было одно, едва ли не главное, условие: «Не рекомендуется надевать даже купальные костюмы или нижнее белье, так как они закрывают и видоизменяют форму тела». Что и было выполнено, судя по сохранившимся довольно откровенным фотографиям. Сегодня уже конкурсы «мужской красоты» никого не шокируют. Только называются они иначе – бодибилдинг…

Бокс: «Спортивное мордобойство»

«Этот вид спорта совершенно еще не знаком публике, хотя за границей состязания в боксе привлекают десятки тысяч зрителей», – справедливо замечал в 1910 г. обозреватель журнала «Вестник спорта». Действительно, из всех видов тяжелой атлетики именно бокс был развит в России слабее других. Народные кулачные бои – своего рода древняя форма бокса – происходили в России с давних пор, однако для бокса как вида спорта требовались особые спортивные костюмы, снаряжение, а также специальные оборудованные площадки – ринги.

Первыми в России боксом стали заниматься в конце XIX в. участники петербургского кружка доктора Владислава Францевича Краевского («отца русской тяжелой атлетики»). Однако занятия боксом здесь велись нерегулярно, поскольку не было преподавателей, да и сами члены кружка предпочитали заниматься привычной борьбой и поднятием тяжестей.

Тем не менее именно доктору Краевскому принадлежала инициатива организации первого публичного матча боксеров в России. Он состоялся в Петербурге 31 мая 1899 г. (в 1949 г. отмечалось пятидесятилетие русского бокса). Кроме членов кружка Краевского в нем приняли участие несколько боксеров из Европы. Одним из них был француз Лусталло – представитель английского бокса, затем навсегда оставшийся в России.

Из кружка Краевского выдвинулся знаменитый боксер Гвидо Мейер. Он оказался единственным из кружковцев, кто, забросив штангу и гири, по-настоящему увлекся боксом. Прежде он был известен в России и за границей как талантливый атлет-любитель. На розыгрыше первенства Европы в Вене для атлетов-любителей он выжал в чистой стойке штангу весом в сто килограммов и получил первый приз. А впоследствии в течение нескольких лет подряд Гвидо Мейер становился чемпионом России по боксу.

Первым пропагандистом бокса считают М.О. Кистера, ученика доктора Краевского. Организованная им в середине 1890-х гг. в Москве атлетическая «Арена» положила начало культивированию бокса в России. Появление нового вида спорта вызывало неоднозначную реакцию: кулачные бои считались жестокой «полуазиатской» забавой, присущей простонародью. Здесь же публично «молотили» друг друга господа из «интеллигентного общества». Поэтому газеты поначалу называли бокс «спортивным мордобойством». Корреспондент «Раннего утра» предостерегал: «Бокс будет способствовать развитию в России хулиганства». А репортер газеты «Русское слово» горько усмехался: «До сих пор перед заграницей у нас было два преимущества: не было бокса и боя быков. Теперь бокс появился. Но зачем он нам?»

Эрнест Иванович Лусталло. Петербург, 1912 г. Фотограф Карл Булла

Тем не менее с начала 1900-х гг. бокс стал широко распространяться по России. Как обязательный предмет его ввели в программу занятий многих русских атлетических обществ. Правда, многие русские доморощенные боксеры имели довольно смутное представление о технике бокса. «Боксеры дерутся по-русски, вразмашку», – писал о тогдашнем стиле журнал «Русский спорт».

Многие представители власти вообще воспринимали бокс как какую-то крамолу и действовали по отношению к нему с позиции «давить и не пущать». Именно так произошло, например, в 1910 г., когда петербургский градоначальник запретил проведение в Михайловском манеже состязаний в английском боксе, разрешенных министром внутренних дел. Дело обстояло таким образом: в июле 1910 г. известный антрепренер, организатор модных чемпионатов французской борьбы редактор-издатель журнала «Вестник спорта» Н.Я. Петров обратился к градоначальнику Драчевскому с просьбой разрешить ему организовать и демонстрировать перед публикой английский бокс. Глава города ответил категорическим отказом, наложив на прошении антрепренера резолюцию: «Подобного рода состязания могут вызвать еще более частые недоразумения, чем состязания во французской борьбе. Бокс, как могущий вызвать более сильное влияние на чувственность толпы, не может быть допущен в качестве публичного зрелища».

Получив отказ, Петров не отчаялся и обратился к заместителю министра внутренних дел генералу Курлову. Тот отнесся к просьбе более снисходительно и препроводил прошение Петрова к тому же градоначальнику Драчевскому, начертав на нем следующие слова: «Не могу присоединиться к мнению градоначальника о недопустимости таких состязаний с точки зрения общественной безопасности и предлагаю войти в новое рассмотрение ходатайства».

Послушный Драчевский, получив столь внятный «сигнал» сверху, тут же взял под козырек. В начале января 1911 г. последовало его разрешение устроить в Михайловском манеже состязания по английскому боксу. Впрочем, градоначальник официально предупредил Петрова, что после первого же скандала состязания будут запрещены.

Казалось, вопросов больше нет, и английский бокс в манеже назначили на 24 февраля. Однако ровно за десять дней до намеченных состязаний градоначальник получил записку от премьер-министра П.А. Столыпина. На нее была наклеена вырезка из газетных объявлений об английском боксе, и рукой Столыпина написано: «На каком основании разрешено такое дикое зрелище?». Получив втык от премьера, градоначальник немедленно отменил свое же собственное разрешение на устройство состязания. Решение являлось окончательным и «обжалованию» не подлежало.

Антрепренер Петров испытывал совершенно справедливое возмущение: все деньги, которые он уже вложил в аренду Михайловского манежа и в рекламную кампанию, пошли прахом. Будучи человеком не робкого десятка, он решил вернуть свои деньги обратно и подал исковое требование против градоначальника. Петров утверждал, что в результате наложенного градоначальником запрета понес убыток на сумму 13 944 рубля. Чиновники, оторопевшие от подобной «дерзости», всячески затягивали с ответом. Мыслимое ли это дело – замахнуться на самого градоначальника?!

В мае 1912 г. иск рассматривался в Правительствующем Сенате. Со стороны градоначальника выступал его поверенный адвокат. Он доказывал, что в местностях, объявленных на положении усиленной охраны, власть должна применяться в зависимости от конкретных случаев каждого дня. Вмешательство генерала Курлова поверенный градоначальника назвал просто неуместным: «Во всяком случае не могу не