Лейтенант милиции Вязов. Книга первая - Сергей Волгин

Через три часа бешеной гонки поля кончились, каменистая дорога заюлила между холмами. Впереди громоздились горы, верхушки их сверкали снегом. Слева на камнях пенилась и бурлила горная речушка, даже издали были видны седые гребешки волн. Солнечные лучи рассыпались в волнах крохотными радугами, блестели омытые валуны.

Дорога пошла узкая. Теперь Вязов не мог обогнать «Победу».

— Пора! — вслух сказал Старинов и резко убавил скорость. Вязов еле успел нажать на тормоз, почти вплотную подскочив к «Победе», и выхватил пистолет. Но Старинов опередил: открыв дверцу, он, почти не целясь, выстрелил два раза и тут же снова включил полный газ. Над головой Вязова просвистели пули, он почувствовал, как загорелось ухо, сцепив зубы, приподнявшись, сделал три выстрела, но «Победа» помчалась вперед и скрылась за крутым поворотом.

— А, черт! — выругался Вязов.

— Вой, вой!.. — простонал Расулев.

В маленькое зеркальце перед собой Вязов видел, как Расулев морщился, сжимая рукой мокрое и темное плечо. «Уполномоченный ранен?! — догадался Вязов и побледнел. — Какую же я допустил ошибку! Что делать? Останавливаться? Потерять след преступника?! Ни за что!»

К счастью, из-за высокого холма вынырнуло небольшое селение.

— Я остановлюсь на секунду в этом селении, — сказал Вязов Расулеву. — Вы слезайте с машины, сделайте перевязку и немедленно сообщите в управление о происшедшем. Попросите помощи.

Остановив «газик» на тенистой улице горного кишлака, Вязов помог участковому выбраться из машины и снова устремился в погоню.

«Победы» теперь не было видно. Но дорога вилась одна, и Вязов не сомневался, что догонит Старинова в горах. Один раз «Победа» мелькнула на повороте, но тотчас скрылась опять за холмом. Но именно на крутых поворотах Вязов был теперь осторожен: преступник мог повторить свой трюк.

Дорога все выше поднималась в горы. Она то ныряла вниз, то взбиралась на такие крутые откосы, что даже выносливый «газик» выбивался из сил.

Неожиданно совсем рядом, за скалой, мотор в машине Старинова «выстрелил», по ущелью прокатился грохот.

Вязов понял: в «Победе» кончился бензин. Лейтенант остановил свой «газик», сунул в карман ключ, взял в руку пистолет и, прижимаясь к скале, пошел вперед. Выглянув из-за скалы, в расщелинах которой росли мелкие кустарники арчи, он увидел Старинова уже метрах в ста пятидесяти от себя, поспешно уходившего по тропинке в горы. Лейтенант слегка пригнул голову и так же быстро пошел за ним.

Подполковник Урманов и майор Копытов приехали па завод на двух машинах с оперативной группой через полчаса после отъезда Вязова. Директор завода рассказал им, как был взят Протопопов и отправлен в Ташкент, как лейтенант поехал искать Старинова. Манор выругался:

— Пес бы его побрал!

Подполковник пожевал мундштук папиросы, подумал и приказал возвращаться в город. Опоздал он из-за того, что только пятнадцать минут назад стало известно, кто. такой убитый пассажир. Это оказался командировочный, ехавший из Свердловска на один из заводов Ташкента устанавливать новые станки, и данные о нем ничего не прибавили к материалам о преступниках. Подполковник негодовал, но бессилен был что-либо изменить. Оставалась лишь надежда на то, что Протопопов скажет, где искать Старинова.

Глава 22

Телефонная трубка в руке Николая Павловича вздрогнула, он сильнее прижал ее к уху и замер. Из управления сообщили, что участковый Расулев ранен, Вязов один преследует преступника в горах Киргизии. Помощь ему выслана на машинах и на самолете. Просили сказать, какие есть дополнительные сведения в отделении.

— У нас в отделении никаких дополнительных сведений нет, — взволнованно ответил Стоичев.

— А где Копытов?

— Не знаю. Куда-то выехал.

— Плохо, что вы не знаете, чем занимаются ваши работники, — грубо сказал голос в трубке, и тут же в ней послышались отрывистые гудки.

Николай Павлович закурил. С минуту смотрел на дымок папиросы, морщил лоб. Неприятность. Но в душе Николай Павлович радовался. Вязов обнаружил преступника, и чем бы это ни кончилось, отделение смоет позорное пятно ротозейства. А чем кончится?.. Николай Павлович нахмурился. Расулев ранен, следовательно была серьезная схватка. Где же Вязов?.. В горах… Преследует один… Упорный и самолюбивый парень, хорошая голова, только не потерял бы он ее по горячке…

В открытую дверь Николай Павлович увидел в коридоре Копытова.

— Где Вязов? — закричал начальник отделения на подбежавшего к нему Трусова.

— Не знаю, товарищ майор, — доложил участковый.

— Почему не знаешь?.. Ты же с ним был!

— Был… — растерялся участковый и заморгал белесыми ресницами.

— Он уехал или ушел?..

— Уехал.

— Куда?

— Не знаю.

— Вот работнички, как тараканы запечные! Ну что мне с вами делать? — Копытов всплеснул руками.

— Товарищ майор…

— Ну что еще?

— Я доложил подполковнику, что лейтенант Вязов приказал мне сопроводить в отделение одного пария с завода.

— Знаю, — махнул рукой Копытов. — А сказал этот парень, где Старинов?

— Не знаю.

— Опять «не знаю». Ну, работнички! Вас навоз чистить послать надо, а не в органах милиции служить! — Копытов круто повернулся и вошел в кабинет заместителя.

— Где Вязов? — спросил он, устало опускаясь на стул.

— Терентий Федорович, — задушевно и с грустью сказал Стоичев, не скрывая тревоги, — участковый Расулев ранен. Вязов преследует преступника в горах один…

Копытов некоторое время молча, недоуменно смотрел на заместителя. Редкие ресницы его не закрывали глаз, рыжие брови расходились в стороны по прямой, придавая лицу воинственный вид. Поразмыслив, Копытов постучал ладонью по столу.

— Мне он нужен немедленно. Я был в райкоме, его требуют лично. Понимаешь?..

— Терентий Федорович! — укоризненно проговорил Николай Павлович. — Лейтенат Вязов находится в смертельной опасности, Расулев ранен. Вы понимаете, что говорите?

— Лейтенант Вязов ответит и за ранение Расулева, — перебил Копытов капитана. — А вам нечего меня учить. Я здесь командую отделением не первый год.

— Не пора ли вам прекратить такое командование? — повысил голос Николай Павлович. — Не пора ли?!

Вежливый и сдержанный Стоичев на этот раз закричал. Не мог он больше сдерживать возмущение, которое слишком долго копилось.

— Не ты ли мне прикажешь? — зло усмехнулся Копытов.

— Я не буду приказывать, но я потребую изменить ваш метод работы с людьми, — продолжал Стоичев. — Потребую изменить отношение к людям, потребую в партийном порядке. Вы не имеете права злоупотреблять своим положением, без особых оснований дискредитировать людей, попирать их достоинство. Я уверен, что взяточник Поклонов, а не Вязов. И надо немедленно выгнать этого взяточника, подхалима и клеветника.

— Я командую здесь или кто?.. Я отвечаю за вас всех или нет?! — вскакивая, закричал Копытов. — Я не привык разводить сентименты и не умею покрывать взяточников, как ты. Выгоню всех прохвостов, мое отделение должно быть чистым, понятно?!

— А мы, коммунисты, разберем ваши действия на партийном собрании, — сдерживаясь, сказал Стоичев. — Вы забываете, товарищ майор, что не только вы отвечаете за работу отделения, отвечают еще коммунисты, все честные работники, а я наравне с вами. Вы забываете, что у нас есть коллектив.

— А ты забываешь, что без единоначалия — развал. И вообще, как ты появился в отделении, начались безобразия. — Майор все время быстро ходил по кабинету, говорил на ходу, не глядя на Стоичева. — Мне придется донести о твоей деятельности в политотдел, пусть там разберутся. Не потерплю я развала! Ясно? — Копытоз остановился у стола, злыми глазами посмотрел на заместителя и, грузно повернувшись, вышел из кабинета,

Николай Павлович долго барабанил по столу пальцами, глядя в окно. Столкновение произошло. Просто это не кончится. Но ломать порядок надо, каких бы сил это ни потребовало, чего бы это ни стоило. Как же так получилось, что Копытов стал диктатором? Неужели и раньше он был таким? Пожалуй, нет. Человек он простой, открытый. Привык командовать единолично, подмял под себя всех и никого не признает. Но, с другой стороны, боится начальства как огня..

Где же Вязов?.. Что с ним?..

Николай Павлович позвонил дежурному по управлению и попросил его сообщать в любое время все сведения, которые поступят. Потом вызвал к себе Поклонова.

Старший лейтенант явился незамедлительно. Его виляющая походка и то, как он сел на стул, вначале осмотрев сиденье и пощупав его, словно там могли быть гвозди, и черные, расплывчатые зрачки, в которых таилась злость или ненависть, — все в нем не нравилось Стоичеву.

— Все ли благополучно в семье, Филипп Степанович? — спросил Стоичев мягко, продолжая наблюдать за каждым движением старшего лейтенанта.