Все лорды Камелота - Владимир Свержин

– Кархейн! Старина! – Лис буквально рухнул из седла на плечи молодого начальника гарнизона. – Ты не представляешь, как я рад тебя видеть!

– Сэр Торвальд? Энц Рейнар? Откуда вы? Я рад вам, но…

– Кархейн! – тормошил молодого рыцаря Рейнар. – Какого чёрта! Я так рад, что ты жив! В этом захолустье есть что-нибудь пожрать, а то у нас с самого утра маковой росинки во рту не было.

– Да, но…

– Не, ну тут такое было! Я тебе расскажу, закачаешься. Как я тебя рад видеть!

– А?..

– И вот ещё, – перебил его Лис, – Торвальд только что после боя, ему нужно срочно отдохнуть.

– А?..

– Тоже!

Гостеприимный хозяин, отчаявшись вставить хоть слово, кивнул головой своему оруженосцу, доверяя заботу о вновь прибывших.

– В общем, слушай. – Лис положил на плечо коменданта свою длинную руку и заговорил вдохновенно: – После Камланнской битвы, о которой ты, вероятно, уже знаешь, мы отправились к преосвященному Эмерику Кентерберийскому, который ныне живёт отшельником в лесной чаще. Мы сопровождали туда вашего принца, этого… Святого Карантока.

– Он был здесь, – закивал сэр Кархейн, – и рассказывал мне о вашем походе.

– Да?! Прекрасно! Он-то нам и нужен! – радостно воскликнул Лис. – Но представь себе, он, поговорив с архиепископом, убежал. Очень быстро. Он убежал так быстро, что мы не смогли догнать его. Это мы-то! Мы, которым сам Ллевелин поручил повсюду сопровождать святого и смотреть, чтобы никто не чинил ему обиды! Что нам оставалось делать? Мы пошли по следу. След плутал, плутал, плутал… Он терялся в траве, исчезал в болотах, но мы вновь находили его и продолжали идти вперёд. Каранток шёл на юг. Вернее, на юго-восток.

– Но ведь здесь… Ведь мы…

– Да-да, значительно севернее Камланна! В том-то всё и дело! Мы шли без устали две ночи и два дня. Шли, не теряя следа, давно забыв и думать, в какой местности мы находимся. Как на грех, в пути не встретилось ни одного жилища, где можно было бы узнать, куда привело нас провидение. Лишь дикие звери да чудовища, от воспоминаний о которых меня до сих пор пробирает дрожь. Но мы ого-го! А Торвальд, это вообще два ого-го! Так вот, сегодня к полудню мы очутились в каком-то ущелье, поросшем всё тем же густым лесом. И тут мы увидели пещеру, в которой, как выяснилось, обитает страшенный великан. Торвальд его хотел сразу прихлопнуть, но этот злобный нелюдь забаррикадировался в своей берлоге и кричит, что у него там выводок принцесс, и если мы от него не отстанем, он их будет жрать по одной в час.

– Надо дать ему бой! – гордо заявил молодой рыцарь.

– Конечно, – согласно кивнул Рейнар. – Ещё как дать! Но пока мы будем разбирать завал, эта скотиняка немытая схарчит принцесс ни за чих собачий. Здесь надо хитрее. – Он понизил голос. – Торвальд всё придумал. Нужно только золото, чтоб выманить великана из логова. Ты, кстати, не знаешь, у кого здесь поблизости можно раздобыть золото во временное пользование для борьбы с великанами?

– Поговаривают, Марк – тан клана Геллинов весьма богат. Но он же каледонец!

– Да, ты прав, – грустно вздохнул Лис. – Но трансальпийских галлов мне почему-то в этих местах не попадалось. Ладно, отбросим национальную рознь. Дело борьбы с международным груагахизмом не может быть частным делом каледонцев, бриттов, галлов и кого бы то ни было! Слёзы невинных дев, кстати, принцесс, а возможно, не просто принцесс, а валлийских, взывают к мщению! С зелёного Эйра груагахизм расползается по всему миру и угрожает человечеству. Сегодня когтистая лапа груагаха ступила на землю Каледонии, а завтра её кровавые следы найдут в Уэльсе, в Британии и, я не побоюсь этого слова, в Арморике.

Можем ли позволить мы, в смысле вы, последние рыцари Круглого Стола и первые из могикан, пустить это дело на самотёк? Не позволим коварным груагахам безвозмездно топтать своими рыжими лапами священные земли предков, не важно чьих. Только возмездно! И возмездие не за горами! Оно уже здесь, буквально в этом в ущелье, буквально в нашем лице.

А потому я хочу спросить вас, в данном случае тебя: могут ли жалкие несколько сотен золотых монет с профилем никому не ведомого и ныне уже позабытого императора идти в какое-то сравнение с великим делом борьбы мирового м-м… рыцарства со злобным угнетателем, пожирателем девиц и вообще посланцем всемирного зла? Скажем нет рыжему груагахизму! Но пасаран! – Лис вскинул вверх руку, сжатую в кулак.

Ораторские способности Сергея, выпестованные в эпоху мрачного тоталитаризма, могли повергнуть в шок и более подготовленного слушателя, чем молодой рыцарь. Он снизу вверх посмотрел на моего напарника и, запинаясь от глупости и неуместности вопроса, выдавил:

– Но как же вы всё-таки попали сюда?

– А вон парнишку из зелёного патруля видел? Он и провёл. Кстати, его тоже накормить надо. Ладно, это всё наносное, лучше рассказывай, как дела у тебя и куда это нечистая повлекла нашего ненаглядного святого.

* * *

Моим надеждам на лабораторию сэра Богера Разумного не суждено было оправдаться. То есть нет, лаборатория была на месте. Когда после ужина, уложив спать уставшего проводника, мы поднялись наверх в рабочую залу старого рыцаря, я обнаружил там почти всё для проведения нужного опыта, но, увы, одного ингредиента не хватало. Здесь было олово, но странно, если бы его здесь не оказалось, ещё древние финикийцы плавали за ним к берегам Британии. Нашлись и запасы серы. И её я ждал здесь увидеть – для человека, работавшего с горючими составами, сера – обязательная часть малого джентльменского набора. Обнаружилась ртуть, слава богу, плотно закрытая. Её вполне могло и не быть, но впечатляющая лысина и отсутствие многих зубов у доблестного ученика Гермеса Трисмегиста наводили на мысль, что опыты с этим чарующе загадочным металлом ему не чужды.

Не хватало одной мелочи – нашатырного спирта. Обычнейшего, привычного нашатырного спирта. Того самого, которым приводят в чувство потерявших сознание. Без него же вожделенное золото, являющееся на поверку сульфидом олова, было не получить. То есть, вероятно, были и другие способы. Наверняка они были, но, увы, в итонские годы мисс Элейн Трубецкая, преподававшая у нас химию, демонстрировала именно этот волшебный опыт. Других я попросту не знал.

– Ничего не выйдет, – грустно сообщил я Лису, повергая в шок молодого Кархейна. – Аммиака не хватает, а без него никак.

Вчерашний оруженосец глядел на меня с почтением, смешанным с суеверным страхом. Я был готов биться об заклад, что всё волшебство Мерлина и небывалые способности окрестных друидов, все чудеса святого Карантока были для него куда проще и понятнее, чем это нагромождение тиглей, реторт и перегонных кубов. В его глазах сэр Богер Разумный был в своём роде магом, и он никак не ожидал встретить в Британии ещё кого-либо разбирающегося в великих таинствах химии.

– Да ну, – махнул рукой Лис, – оставь, Капитан. Шо делать, когда делать нечего. В конце концов для проглота даже жирно будет, если для него цельный оркнейский принц станет фальшак золотить. Кархейн, у вас свинец для пращей в бастиде есть?

– Есть, – утвердительно кивнул рыцарь. – Пращников не осталось.

– Они не понадобятся. Понадобятся свинец и пулелейка. Ну, кто-нибудь с молотом и наковальней, чтобы пули плющить. Не грусти, Торвальд! Набьём мешок свинцом, поверху замаскируем золотом. Оно, конечно, не так изящно, но для груагаха-неудачника, думаю, сойдёт. Кстати, – Лис вновь повернулся к сэру Кархейну, – святой Каранток случайно не говорил, куда дальше направил свои стопы?

Вопрос был, несомненно, резонный. Ведь по собственной же версии моего друга мы в поте лица разыскивали Карантока, а борьба с великанодержавным шовинизмом, на которую мы сейчас тратили время, являлась не более чем путевыми издержками странствующих рыцарей.

– Нет. Он мне… Он мне рассказал о походе Ллевелина, о вашей схватке с Ангусом и о посещении им архиепископа Кентерберийского. Он говорил, – рыцарь понизил голос и огляделся по сторонам, словно опасаясь, что его кто-то подслушает, – что крест есть древо жизни, древо познания. Что он соединяет глубины земли с небесными сферами. А ещё он сказал, что Сын Божий, именуемый разными народами различными именами, пролив свою кровь на Кресте, или же на Древе, напитав его своею кровью, тем самым вселяет в Древо живую душу, делая его тем самым источником вечной жизни и великого знания. Он говорил, что Спаситель есть жертва, есть символ той платы, которую каждый алкающий знаний должен отдать за приобщение к предвечной мудрости. – Рыцарь замолчал, явно ожидая от нас объяснений.

– М-да, – покачал головой я. – Несколько странные взгляды для христианского святого. Похоже, его расхождения с официальной церковью зашли много дальше, чем я предполагал.

– Он святой, – глядя на меня исподлобья, с почти угрожающей интонацией проговорил сэр Кархейн. Совсем, как тогда, порываясь открыть ворота наступающему противнику, чтобы погибнуть, спасая своего принца.