Николай I. Освободитель. Книга 4 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

— Я хочу издать книгу. Сборник рецептов, каждый из которых в идеале, — я поднял кверху указательный палец, — должен ассоциироваться с Россией. Дабы в любой ресторации Европы, а возможно и мира, человек заказав это блюдо знал, что оно происходит из нашей кухни. Естественно одними только кулинарными методами этого добиться невозможно, нужна еще и хорошая реклама, но этот вопрос я возьму на себя.

Работа по сбору материала для такой себе книги о вкусной и здоровой пище, основанной на родных рецептах и их кулинарных интерпретациях заняла в итоге больше полутора лет. Для увеличения количества участников и дополнительного привлечения внимания к этой затее был объявлен конкурс. Условия конкурса были просты и незатейливы: нужно было придумать кулинарный рецепт, основанный на характерных для России продуктах и способах их приготовления. Ну и отправить его в редакцию естественно.

Характерные для русского стола растительные ингредиенты: грибы, лесные ягоды, гречка, редька, репа, черемша, щавель; продукты животного происхождения: сметана, творог, мед, осетрина, икра; и конечно же сами способы их обработки: соление, квашение, копчение, сушка — той же рыбы, например, уваривание в холодец и студень — такие ориентиры были выставлены желающим попробовать свои силы в объявленном конкурсе.

Устанавливалось несколько категорий: первое, второе, холодные закуски, горячие закуски, выпечка, напитки алкогольные и безалкогольные. За первое место в каждой из категорий предлагался приз в сто рублей, за второе — семьдесят и за третье — сорок. Плюс несколько сотен утешительных призов в десять рублей авторам тех рецептов, которые будут отмечены высоким жюри.

Кроме того, лучшие рецепты должны были в итоге войти в книгу с обязательным указанием авторства, что так же мотивировало профессиональных и не очень поваров присылать в редакцию результаты своих кулинарных изысканий.

Честно сказать, я сам не удержался и в качестве шалости настрочил десяток рецептов — подписавшись все тем же Кузьмой Прутковым — из будущего, без которых сам мало представлял отечественную кухню: оливье, селедка под шубой, котлеты по-Киевски и по-Пожарски, бефстроганов, мясная солянка и суп-пюре из лесных грибов — все то, что сам готовил еще в прошлой жизни. Более того — вот уж хохма — один из рецептов, а именно рецепт котлеты по-Пожарски, был удостоен малым поощрительным призом в десять рублей. Мне было очень приятно.

Результатом стало то, что редакцию банально завалили мешками с присылаемыми со всей страны письмами. Рецептов было так много, что пришлось нанимать сразу несколько поваров — грамотных и еще и с фантазией, — которые бы проводили первоначальную отбраковку совсем уж откровенно бредовых предложений, доля которых, как всегда в таком случае бывает, доходила до 60%.

Впрочем, и действительно годных находок оказалось очень много. Настолько, что мы с Измайловым почесав затылки решили выпускать дополнительное кулинарное приложение к «Правде», в котором печатали лучшие на наш взгляд рецепты.

Фактически все это действо приобрело форму некого «реалити-шоу» с поправкой на местную специфику и уровень развития телекоммуникационных средств. Каждую неделю в газете публиковали отобранные нашим жюри рецепты после чего собирали отзывы читателей и составляли «топ» понравившихся читателям рецептов. Получилось интересно, интерактивно и, не побоюсь этого слова, свежо.

Приложение неожиданно стало пользоваться бешенной популярностью. Интернета-то еще не было, залезть в две секунды и посмотреть, чего интересного и необычного можно приготовить за пять минут, было просто невозможно, а единственным источником кулинарных знаний зачастую были рукописные тетради с рецептами передающиеся по наследству от хозяйки к хозяйке.

В такой ситуации необычайный спрос на такую простую бытовую информацию оказался в некотором смысле даже вполне понятен, и в итоге дошло до того, что спустя пару лет, приложение отпочковалось от «Правды» в отдельное ежемесячное первое в своем роде ориентированное на женщин издание «Хозяйка». Там мы естественно существенно расширили набор поднимаемых тем, однако рубрика «пять рецептов месяца», оставалась неизменным хитом все последующие годы существование газеты.

Вообще, что касается моей медиа империи, то за последние годы она существенно расшилась не столько «в глубину», сколько «в ширину». Как говорил Наполеон, география — это судьба, а в жизни Российской империи география просто за счет ее величины играла даже большую роль, чем в среднем по палате.

Большие расстояния между городами и трудности с логистикой приводили к тому, что поначалу мои газеты выпускались только в столицах. Все же между двумя главными городами империи было налажено достаточно регулярное движение, чтобы проблема с передачей копии уже набранного оттиска в Москву не казалась столь уж существенной. Тем более что при выпуске газеты в ежемесячном формате задержка в день-два никакой особой роли не играла.

Так же постепенно подключили к сети распространения и другие основные города империи: Варшаву, Ригу, Пермь, Тулу, Нижний Новгород, Казань. А вот с остальными — с населением в пять-пятнадцать тысяч душ — было гораздо сложнее. Плюс, чем дальше от столицы, тем локальные, сугубо местечковые события все больше выходили на первый план и соответственно отрицательно влияли на продаваемость общеимперских газет. То есть если в Петербурге пресса худо-бедно себя окупала и даже приносила дополнительную копеечку в мой бюджет, то распространение газет в каком-нибудь Киеве или Смоленске выходило предприятием сугубо убыточным.

И тут собственно виделось два возможных варианта — либо сократить охват за счет отсечения невыгодных с коммерческой точки зрения населенных пунктов, либо наоборот его углубить, добавив к основным изданиям подготавливаемые непосредственно на местах провинциальные приложения. Да, второй вариант обещал на первых парах значительное увеличение расходов, однако и перспективу давал немалую в плане влияния на умы пользу. Естественно я выбрал второй вариант, что повлекло за собой открытие филиалов моей медиа империи в двух десятках городов второго — а вернее скорее даже третьего — «эшелона значимости».

В результате штат газетчиков: репортеров, авторов, редакторов, наборщиков, техников и прочего персонала, так или иначе относящегося к издательской деятельности, к концу 1825 года перевалил за тысячу человек. Немалое достижение по любым меркам.

Более того в этом году появилось первое заграничное отделение нашего основного новостного издания. В Берлине начала издаваться газета «Wahrheit», причем сразу на двух языках: на русском и на немецком. Далеко не факт, что Прусский король был в большом восторге от такого идеологического вторжения на свою поляну, однако объективно он пока от нас слишком зависел, чтобы делать чересчур резкие движения. Ну а я просто пользовался ситуацией.

А еще 1825-й вошел в историю как год, когда в газете впервые напечатали фотоизображение. Собственно, и до этого иногда в газетах печатались иллюстрации, однако их изготовление было делом крайне сложным, по сути, ювелирным. Нужно было выгравировать уникальное клише, оттиск которого потом использовался для нанесения краски. Дело это было сложным, муторным, дорогим, а главное — результат был достаточно недолговечным, быстро теряющим в процессе работы мелкие детали, отчего изображениями в прессе редко кто заморачивался.

С перенесением фотографии же все было гораздо проще и сложнее одновременно, поскольку гравировка происходила с помощью травления электролизом. Да и тут длительность жизни штампа оставляла желать лучшего, вот только стоимость его изготовления падала настолько, что этим можно было не слишком заморачиваться.

Естественно впервые эта технология была применена в декабрьском выпуске «Правды», где коллектив газеты верноподданнически поздравлял императора с сорокавосьмилетием. Собственно, именно фотопортрет императора и был той самой первой напечатанной в газете фотографией.