Путаный след - Сергей Давыдов

Больше всего он любит читать книги о войне. Он только и читает о войне. Спросите его, что хотите. Когда битва под Курском была, или когда Паулюс сдался, или про Брестскую крепость. Он всё знает. Он будет военным историком, уже решил. Андрейка ещё и не думал, кем будет. Надо вырасти сперва. А Олег уже решил.

— Охота тебе у учителки жить!

— Зато в Смоленске — Днепр! Знаешь, не каждая птица долетит до его середины!

— Кто это тебе сказал? — удивился Андрейка.

— Гоголь. Читать надо, ясно?

В купе оказался всего один пассажир. Он сразу встал, поздоровался с мамой и улыбнулся Олегу:

— Приятные попутчики.

— Ах, я не еду! Не достала билет.

В последний момент мама вдруг надумала провожать его до самого Смоленска. Но у неё не оказалось с собой денег.

— Я вас прошу, — сразу же, словно знакомому, сказала мама. — Присмотрите за мальчиком. Он такой… — она замялась, — знаете, хочет быть самостоятельным. Всё время что-нибудь выкидывает! Мы жили каждый год в Вырице на даче. Я там привыкла. Всё время в одном месте. Понимаете? Размеренный ритм. И вот…

— Мама, — перебил Олег, — ну мама!

— Помолчи! Что с ним делать?! Наотрез отказался ехать в Вырицу! Наотрез! — повторила она. — Хозяйка там, правда, нехороша… но жили же раньше. Теперь посылаю к сестре. Она педагог.

— Ну и прекрасно, раз педагог.

— О, вы не знаете Татьяну! Так я прошу.

— Вас понял. — Пассажир изучающим взглядом смерил Олега. — Зовут его…

— Алик. Алик Кислицын, — торопливо ответила мама, будто от фамилии зависело, станет пассажир стеречь Олега или нет.

— Что ж, задание ясно. Будет выполнено, — почему-то четко, по-военному ответил пассажир.

Олег исподлобья кинул на него взгляд. Маленький. Толстенький. На голове короткий седой ежик. Одет в желтую бобочку. Очки… Дачник, и всё. А прикидывается военным. «Вас понял», «Будет выполнено». Как же!

— Провожающие, покиньте вагон! — разнеслось по вокзалу.

— Я на вас надеюсь, — засуетилась мама, целуя Олега в щеки и в лоб.

— Будьте уверены. Счастливо оставаться!

Поехали!

Олег облегченно вздохнул. Подумать только, сколько забот свалилось на него в последний день. Рижские плавки с ремешком так и не нашёл. Всё мама. Вздумала возить к родственникам прощаться. Будто он на Северный полюс!

Поезд набирал скорость. Кремовые занавески вырвались из ремешков и захлопали быстро и весело. Пассажир — Олег решил называть его про себя «дачником» — попытался всунуть занавески назад в ремешки, но они снова вырвались и снова захлопали. Паровоз гудел, перестукивали колесные пары, мелькали за окном дачные домики, сверкали речные извивы.

— Закрыть окно? Может, тебе вредно?

Начинается!

— Я не боюсь сквозняков.

— Ну? Вот это хорошо, — обрадовался «дачник». — Значит, поедем с ветерком.

В купе всё время кто-нибудь заглядывал. Предлагали пирожки, шоколад, напитки. Олег с радостью купил бы мороженое, но воздержался. И всё из-за этого «дачника». Бывает же, любое хорошее дело всегда кто-нибудь да испортит!

Вошла проводница.

— Четвёртое купе, постели брать будете?

Мама оставила на столике серебряный рубль на постель. Олег собирался попросить нижнее место, — всё равно свободное.

— Две постели, — скомандовал «дачник». — Постелите внизу, пожалуйста.

— Мне наверху. Там моё место.

Проводница сказала:

— Можно и внизу. Свободно.

— Нет, я лягу на своё! — упрямо повторил Олег.

„ДАЧНИК»

Олег доволен. Вот уже два часа сосед не обращает на него внимания. Читает. Олег лежит на своей верхней полке, «дачник» внизу. Олег ничего не делает. Просто лежит. Стоит ли читать, когда за окном так интересно. Всё время что-нибудь новое. И тебе вслед всё время машут, машут. Люди, деревья, травы. Завидуют, конечно.

Как-то папа с большим трудом достал билеты на прогулку по заливу. Очередь была на теплоход большущая. Теплоход белый, новенький. Всем хотелось скорее на него попасть. А потом все бегали и осматривали его. А потом стали любоваться заливом и видом отдаляющегося города. Олег всё ждал, — исчезнет из виду Исаакиевский собор или нет.

— Посмотри, — сказал вдруг папа Олегу, — видишь этих людей?

За стеклянной перегородкой салона сидело несколько человек. Играли в домино. Они не смотрели на залив. Не любовались пароходом. Они, как только поднялись на него, так сели играть.

— Крокодилы, — сказал про них папа. — Зачем им ездить на новом теплоходе? Играли бы во дворе.

Снизу послышался вздох. «Дачник» кинул книгу на столик, снял очки и потер обратной стороной ладони глаза.

— Ты завтракал, Алик?

— И обедал, — буркнул Олег.

— А я не успел позавтракать. Придётся пойти в вагон-ресторан. Ты не хочешь ничего?

Он встал:

— Щей бы свежих, а? Со сметаной!

Он смешно причмокнул. И, видя, что Олега не соблазнить щами, добавил:

— А бифштекс с луком, а? Ну как хочешь, Алик. А я схожу.

— Не зовите меня так больше. Меня все Олегом зовут.

— Приму к сведению. Ну, идём. Будем пить холодное пиво, то есть я пиво, а ты лимонад, и глядеть на дачные домики из окна. А?

— Не хочу глядеть на дачные домики, — отрезал Олег.

— А, да, да. Помню, — понимающе покачал головой сосед. — Дачам ты объявил войну! Бифштексам тоже?

Три года подряд, едва начинались каникулы, они с матерью выезжали на дачу в Вырицу. Мама считала, что лучше места нет. Они занимали крохотную комнатку, окно которой смотрело на высокую поленницу дров. Дрова закрывали лес и речку. Во дворе дачи требовалось ходить по узкой, выложенной обгорелым кирпичом дорожке. Хозяйская бабка постоянно следила, чтобы, не дай бог, не помяли чего-нибудь на грядках, которые были разбиты даже у собачьей конуры.

Как-то утром, когда Олег ещё лежал в кровати, в дверь просунулась бабкина физиономия. Быстрые глаза мигом обшарили комнату.

— Где матка? — проскрипела старуха. — Клубнику брать будете ай нет?

— Не будем, — отрезал Олег.

— Что? — бабка хмыкнула. — Может, думаете, я дорого прошу? Другие не торгуются. У людей дачники, а у меня… Эх!

Олег натянул одеяло на голову, но бабкин голос лез и под одеяло.

— Вот напротив дачники так дачники! Богатые! Свою машину имеют.

Этих дачников Олег знал. Высокий старик и его жена снимали такую же крошечную комнату, но платили дороже. Там росло два тополя. Считалось, что у них «окно в сад».

Бабка помедлила в дверях и вдруг предложила:

— Полей огород, а? Даром клубнику дам. Жалею я бедноту!

Олег молча отвернулся к стене.

Он твёрдо решил, что на будущий год на дачу не поедет.

Это лето он отлично проводил и в Ленинграде, но все словно с ума сошли: «Ах, ребёнок никуда не едет? Как он остался в городе?!» И вот мама не выдержала, отправила его в Смоленск к тёте Тане.

Тётя Таня — младшая мамина сестра. Олег познакомился с ней во время зимних каникул: она приезжала к ним в Ленинград. Тётя Таня очень похожа на маму, только чуть меньше ростом. Она преподает географию. Олег сперва её очень стеснялся. Учительница всё-таки. Мамина сестра. А мама такая строгая. Но оказалось, что тётка похожа на маму только прической, походкой, одинакового цвета глазами, а характеры у них совсем разные. Олега она звала только по фамилии. Причем не Кислицын, а Кисличкин. Она показала ему, как подниматься на лыжах в гору особым способом. Не поленилась для этого съездить с ним в Кавголово.

Тетя Таня всё время что-то придумывала. То они бежали смотреть, как купаются у Петропавловской крепости отважные «моржи». Причем тетя Таня говорила, что она обязательно научится плавать в ледяной воде. То она тащила Олега на собачью выставку и всё спрашивала, кого лучше завести: сенбернара или бульдога. А как она разбиралась в хоккее! Когда по телевизору передавали матч, тётя Таня так прыгала и кричала, что мама всё время пугалась. Мама ничего не соображает в хоккее. Она даже может выключить телевизор, когда передают игру.

— Хорош у тебя Кисличкин, Светка, — хвалила тётя Таня Олега.

— Хорош, — вздыхала мама, — пока спит! Повозилась бы с ним хоть немного. Узнала бы!

— Ха! У меня их двадцать в школе. Справляемся, — смеялась тётя Таня, задорно встряхивая головой. И тут же придумывала: — Кисличкин, на каток. Живо!

— Вы только что были в кино. Не смей его баловать, Татьяна! Слышишь?

Но та не слушала.

— У нас каникулы. Осталось всего пять дней. Просим нас не тиранить!

«Здорово у неё будет в Смоленске», — думалось Олегу.

Дверь в купе внезапно открылась, и Олег, приподнявшись, увидел, что к ним входит военный. Олег было подумал, что это новый пассажир, но в руках у военного не было никакого чемодана. В руках у него были две бутылки. Ещё одна бутылка зажата под мышкой.