Хозяйка бешеных кактусов - Татьяна Луганцева

— Ну конечно! Я спрашиваю: зачем ты их сюда принес?

— А куда мне идти? Я здесь больше никого не знаю.

— Ворованное же предназначалось Регине, так почему чемодан у меня? Ага, поняла! Ты второй раз решил помочь Регине, своей любимой. Смысл в том, что меня заметут лет на пятнадцать за участие в махинации, и Карл автоматически достанется Грубер. Ведь я выйду из тюрьмы уже лет в пятьдесят! И кому я буду нужна? Представляю, Штольберг на светском рауте представляет меня: вот моя невеста, правда, пятнадцать лет она провела за решеткой, поэтому воссоединиться мы смогли только сейчас. Медленно играют «Мурку», и появляюсь я, вся в наколках и без зубов… Прикольно, да?

— Карл никогда не будет с Региной, даже если тебя посадят пожизненно. Он очень умный. Очень. Понимаешь?

— А ты откуда знаешь? И к его сейфу примерялся?

— Не о том ты, Яна. Я изображаю глупого манекенщика, но мозги-то имею. Регина корыстна, зла и недалека, и, думаю, для Карла все ее милые качества давно как на ладони. Она полетела в Прагу с липовыми документами, в полной уверенности думая, что у нее оригиналы. А настоящие сертификаты у меня. — Сержио постучал по «дипломату» ногой.

— И зачем ты все это рассказал мне? Вроде как пусть меня мучит совесть, что я не сообщила властям о преступлении? — спросила Яна, потирая ноющую от боли голень, не стесняясь ее непрезентабельного вида.

— Нет. Мне теперь действительно нужна твоя помощь. Личность Карла Штольберга достаточно значима, и если он замолвит за меня словечко…

— С какой стати?

— По твоей просьбе. Вот поэтому я к тебе и обратился.

— Постой! А почему Регина полетела в Прагу с фальшивыми документами? Она что, не знает об этом?

— Какая ты догадливая! Дело в том, что я решил извиниться перед Светой и вернуть ей все. Я решил завязать! Понимаешь?

— Похвальное решение. Но нельзя завязывать без меня? И развязывать тоже.

— Яна, умоляю! Я бы не пришел к тебе с просьбой спрятать золотой чемоданчик, если бы не почувствовал опасность, — поднял на нее грустные глаза Сержио.

— Опасность? Какая еще опасность? Не пугай меня! Я и так всю жизнь живу в опасности, — вытерла пот Яна, так как в домике стало нестерпимо жарко и душно.

— Мне показалось, что я видел Свету Морозову.

— Где? — не поняла Яна.

— Здесь. Я не мог ошибиться… Света вряд ли оказалась в этой глуши просто так, она приехала за мной. Значит, меня выследили и могут убить, не дав с ней объясниться.

— Ты святошу-то из себя не строй! Отдать документы ты решил только тогда, когда тебя бросила Регина, — заявила Яна.

— Да просто надоело мне! Всю жизнь мотаюсь по Европе, вечно в бегах. Я ведь уже давно человек небедный, да вот повелся на эту аферу, — сокрушенно махнул рукой Сержио. — В общем, мне к Свете головорезы, с которыми она наверняка приехала, и подойти не дадут, убьют на месте. Поэтому я постараюсь спасти свою шкуру, а ты… Отдай, пожалуйста, деньги Свете Морозовой и передай ей мои извинения. Она славная девушка…

«Ну почему все время о всяких гадостях просят именно меня, впутывая в нелепые ситуации?» — философски задумалась Яна и перевела взгляд на красивое лицо Сержио.

— А ты, Серега, куда?

— Схоронюсь пока где-нибудь. А потом еще не знаю, весь мир передо мной, я нигде не пропаду, — ответил он, вставая и протягивая руку Яне. — Спасибо! В принципе мне не столько страшно, если меня убьют, сколько неприятно, что обо мне и после смерти люди будут плохо думать.

— Ладно, валяй! С твоими-то талантами ты точно не пропадешь, — вздохнула Яна. — Ну что мне с тобой делать? Ладно, постараюсь сегодня же вернуть деньги Свете, если тебе не показалось, что ты видел именно ее, и если меня пропустят к ее светлой персоне, — согласилась Яна.

Сержио покинул ее гостеприимный домик, а Яна переоделась в ярко-оранжевый сарафанчик на тонких бретельках и со сверхкороткой юбкой. Сунула ноги в подаренные Никитой шлепанцы, затянула потуже хвост из длинных и коротких вперемежку волос и поспешила в столовую, так как голод уже давал о себе знать.

Увидев Яну, официантки заулыбались и потянули ее в разные стороны, чуть не разрывая на части, — каждая пыталась усадить ее именно за свой столик (уже весь обслуживающий персонал влюбился в свою новую директрису — хотя бы только за то, что она, как здесь считали, прекратила их жуткую жизнь в бараке). Победила девушка с пышными формами, тонкой талией и с табличкой «Тася» на белой блузке с короткими рукавами.

— Яночка, садитесь, пожалуйста, за этот уютный столик у окна. Чего изволите?

— А чем потчуете других? — улыбнулась Яна, вытягивая ноги и садясь сверху прямо на «дипломат», который не рискнула оставить в своем домике (все-таки десять миллионов долларов на дороге не валяются). — Мне бы чего-нибудь погорячее…

— Неужели замерзли?

— Душевный холод, — пояснила Яна.

— Есть отличная овсяная каша с сухофруктами, то есть с изюмом и курагой, оладьи с пылу с жару с вареньем, сок и чай, — выпалила Тася.

— Прекрасно, неси! — согласилась Яна с обилием углеводов в меню санатория и осмотрелась.

Много незнакомого ей народа уплетало кашу и весело щебетало друг с другом.

«Да, конечно, у Светы Морозовой имя и фамилия не написаны на лбу, но я постараюсь проверить у администратора, заехала ли такая девушка к нам в санаторий», — решила Яна.

Завтрак был принесен Яне молниеносно, и официант Тася вытянулась перед ней.

— Что-нибудь еще?

— Рюмку коньяка, — усмехнулась Яна.

— Сейчас организуем.

— Я пошутила.

— Для вас ничего невозможного нет, — возразила Тася и понеслась на кухню.

— Я могу присесть к вам? — спросил Яну Корней Игоревич.

— Конечно, пожалуйста, — ответила Яна, отодвигая свои тарелки и освобождая место для тарелки главного врача.

— Вот смотрю я на вас, Яна Карловна, и удивляюсь.

— Это хорошо, — кивнула Яна и принялась за еду.

— Удивляюсь и думаю: когда же вы начнете заботиться о своем здоровье? Почему не приходите ко мне на процедуры? Я смотрю, и бинты с мазью не накладываете. В чем дело? Ожоги на ногах-то заживут, но ведь шрамы могут остаться.

— Надо будет, я выведу шрамы, а сейчас мне не до лечения. Вокруг творятся такие дела! — ответила Яна под общий гул людских голосов и звон посуды. — Как-то не в добрый час я здесь оказалась.

Корней Игоревич потер переносицу и крепко зажмурился.

— Да, бедные молодые люди… Я говорю о паре наших несостоявшихся аниматоров.

Таисия принесла Яне на подносе рюмку коньяка и недовольно покосилась в сторону доктора. Видимо, своими нудными разговорами о здоровье тот достал уже всех.

— Будете пить? — спросила у него Яна.

— Я непьющий, — смахнул крошки со стола Корней Игоревич. — И вам бы не советовал употреблять алкоголь с утра.

— Я не маленькая девочка, нуждающаяся в советах. И у меня была тяжелая ночь, да и день предвидится не лучше, — ответила Яна, махнула рюмку коньяка и, уныло зажевав кашей, с вызовом посмотрела на Тасю. — Повтори!

Яна давно заметила за собой одно нехорошее качество: если какой-то человек делал ей замечание и пытался научить уму-разуму, то ей сразу хотелось сделать что-то назло и вопреки. Продолжи Корней Игоревич сейчас лекцию о вреде алкоголя, она бы напилась тут же до свинячьего состояния! Но доктор оказался умнее и оставил скользкую тему.

— А молодую пару жалко, я с вами согласна. Тамара погибла, беременная, а Толик наверняка безутешен, — вздохнула Яна и отодвинула от себя пустую тарелку.

— Ему теперь уж все равно…

— Что значит — все равно? Время лечит, года через два-три… Потерять жену и неродившегося ребенка — ситуация ужасная. Но я верю Никите, он ни при чем.

— Яна, может, вам еще и омлет? — выросла как из-под земли Тася, видя, что проголодавшаяся начальница трескает за двоих.

— Из трех яиц! — заказала Яна, не моргнув глазом.

— Вредно для печени, — тут же встрял Корней Игоревич, и Яна подумала, что, если бы была женой нудного доктора, ей бы наверняка захотелось оказаться на месте погибшей Томы. То он все заботился о ее сердце, теперь за другой орган взялся.

Прошлый раз он заботился о ее сердце.

— Я рискну… печенью, — ответила Яна и пожалела, что Таси нет рядом, чтобы заказать третью рюмку коньяка, так сказать, контрольную.

— Видимо, Толя очень любил свою жену, раз в таком молодом возрасте скончался от сердечного приступа. Я бы сказал — от горя, — произнес Корней Игоревич.

Вся еда, которую Яна проглотила с привычной для нее сноровкой, разом запросилась обратно на волю. Она с ужасом посмотрела на доктора.

— Вы о чем говорите? Кто умер от сердечного приступа?

— А вы разве еще не знаете? Вот ведь у нас заведующая какая трусливая и нерасторопная, даже начальству не сообщила! — всплеснул руками доктор, а Яна почувствовала в его голосе долю злой иронии. — Хотя что вы можете предпринять? Вы, как и все мы, такая же жертва и заложница злого рока, постигшего наш санаторий с его продажей.