Хозяйка бешеных кактусов - Татьяна Луганцева

Специфика работы милиции крупных городов, а особенно Москвы, состояла в том, что милиционеры в принципе были готовы к любым неприятностям и происшествиям, как днем, так и ночью.

В курортном же поселке фактически сельский детектив Евгений Русланович Ватрушкин ночью привык спать в своем доме, находиться среди семьи и очень не любил, если из-за каких-то отдыхающих тревожили его покой. Когда происходили мелкие неприятности, например, пьяный мордобой в баре, то его подчиненные справлялись сами. Если кто-то по собственной дури ночью тонул в море, то его тело отвозили якобы искать следы насилия или отсутствия оных в морг до утра, а на самом деле никому и в голову не приходило потревожить начальника ночью. Тем более что утопленнику было все равно, ночью на него посмотрит господин Ватрушкин или утром. Но в каких-то экстренных случаях начальника все же приходилось вытаскивать из постели, что изначально не обещало ничего хорошего.

Сам же Евгений Русланович искренне считал, что вообще все беды в поселке от отдыхающих. Русские люди всегда отдыхали так, будто в последний раз, — с размахом, шиком, разливанным морем алкоголя, словно добиваясь, чтобы море Черное вышло из берегов и смыло все к чертовой бабушке.

В кабинете бывшего директора санатория и ныне отсутствующего нового хозяина Карла Штольберга Евгений Русланович устало смотрел на Яну и Никиту. Лицо его не выражало ничего. Что было странно, потому что и Яна, и Никита уже рассказали страшные истории, приключившиеся с ними. Реакции не было никакой. То есть полный ноль! Ватрушкин рассматривал «безбровные» лица «сладкой парочки» и думал о своем.

«Боже мой, с кем приходится работать! Это же чокнутые люди! Одно слово — москвичи. Все же понятно! Какого наркотика они объелись? Откуда такие красочные галлюцинации? Ну и историю поведала бабенка — о мрачном типе, похитившем принцессу, не сказавшем ни слова и заточившем ее в башне заброшенного, давно не функционирующего маяка, откуда выбралась благодаря так кстати оказавшимся на ней бинтах. Она себя в зеркало видела? Кому она нужна? За пятнадцать лет службы не слышал ничего нелепее. А ее дружок? Вместе они курили травку, что ли… Зачем-то поплыл на чужой моторке с беременной девушкой в море, вдруг та достала пистолет, назвала его «ментом поганым», стреляла. Кхе, кхе… Якобы она хотела его убить и вывалилась за борт сама, а он, герой-любовник, нырял-нырял, но так и не спас ее… Причем эти двое искренне верят в то, что говорят! Что делать? Наказать их за ложный вызов и лживое свидетельствование? А может, вызвать бригаду «Скорой помощи»? Вдруг у парочки белая горячка?

Евгений Русланович прокашлялся.

— Вы Яна Карловна Цветкова?

— Да.

— Значит, вы… гражданская жена нынешнего директора санатория, иностранца… — Следователь заглянул в свои записи.

— Карла Штольберга, — подсказала Яна.

— Карла Штель… тьфу! Ну да, его.

— Да, — снова кивнула Яна.

«Что же это творится? Если у него жена такая, значит, и он сам с приветом? И теперь покой на моем участке закончился?» — продолжал с грустью размышлять Евгений Русланович.

— И вы утверждаете, что вас похитили?

— А вы что, не верите мне? — удивилась Яна.

— Успокойтесь, верю. Хоть в такое и трудно поверить. Зачем вас похитили?

— Я не знаю! Он не выдвигал никаких требований, не требовал выкупа. По-моему, он просто хотел меня убить, — сообщила Яна.

— А что вы такого сделали, если вас кому-то понадобилось убивать? — усмехнулся следователь.

— Ровным счетом ничего! Что и обидно! — разгоряченно вскрикнула Яна.

— Извините, а вы кем приходитесь госпоже Цветковой? — следователь перевел взгляд на Никиту.

— Я? Друг!

— А что вы делали ночью в море с беременной девушкой Тамарой?

— Я искал Яну, а Тома увязалась со мной. Я не хотел ее брать, но она буквально увязалась, по собственной инициативе, — ответил Никита. — Я же говорил, что Яна внезапно исчезла, и я ее везде искал. Мы потерялись после концерта.

— После концерта на меня и напали, — встряла Яна, — когда шла по безлюдной дороге.

— А сейчас я думаю, что Тамара изначально пошла со мной, собираясь избавиться от меня, — продолжил о своем Никита. — И на лодку она меня загнала обманом — мол, видела, как Яна шла на пляж.

— Я не шла, меня несли! И не на пляж, а вдоль насыпи!

— Тихо! Тихо! Тихо! Успокойтесь, — постучал карандашом по столу Евгений Русланович.

Яна посмотрела на стол, так как местный Шерлок Холмс сам же и привлек к нему внимание, и замерла. Под прозрачным пластиком, лист которого покрывал рабочую поверхность стола, лежали различные фотографии, записки и образцы бланков. А еще там была фотография угрюмого мужчины с крупным носом и кустистыми черными бровями. Ее-то Яна и углядела.

— Вот, а вы еще не верите мне! — закричала Яна. — Вы ведь уже разыскиваете его!

— Кого? — не понял следователь.

— Моего похитителя! Вот же его фотография! Разве она не из увлекательной серии «Их разыскивает милиция»?

Евгений Русланович проследил за ее взглядом, и карандаш выпал из его руки.

— Здесь не стенд милицейского участка! Изображенный на фотографии человек — всем нам очень хорошо знакомая личность, бывший директор санатория — Аркадий Ильич Косоруков, — сообщил следователь.

Повисла неловкая пауза.

— Но меня похитил именно он! Я готова поклясться чем хотите! Вот вам и мотив: он хочет уничтожить новых хозяев санатория. Я слышала, что старый директор попивал и привел здесь все в непригодность. Может, он сошел с ума от горя, что продал свое детище? — прищурила глаза Яна.

— Вы серьезно говорите? Это был он? — впервые несколько растерялся Евгений Русланович.

— Клянусь! — подняла руку Яна.

Евгений Русланович обратился к одному из сотрудников:

— Слышь, коли так, слетайте на квартиру к Косорукову и привезите его сюда. Только пусть ребята там не буянят, не известно еще ничего толком. Человек он уважаемый, пусть все пройдет по-тихому и по доброй воле.

— Понял, шеф! — За дверью сотрудник тут же испарился, столкнувшись в дверях с мужчиной серьезного вида.

Вновь вошедший обратился к начальнику:

— Евгений Русланович, Тамары в номере нет, муж ее пьян в стельку, ничего сказать не может. Но одна из свидетельниц, женщина, проживающая в санатории, подтвердила, что видела, как девушка с огромным животом и высокий плотный блондин вдвоем искали что-то или кого-то на территории санатория, а затем пошли к морю. Свидетельница поссорилась с мужем и долго сидела на балконе и курила. Она — лицо совершенно не заинтересованное, и не верить ей нет никаких оснований.

Лицо Ватрушкина мгновенно закаменело и потеряло всю свою беспечность.

— Так… это что? Действительно утонула беременная девушка? — почти с отчаянием в голосе спросил он у окружавших его людей.

— А я вам о чем толкую? Вы что, только сейчас проснулись?! — возмутился Никита.

— Не дерзите властям! Думаете, если известный человек и из Москвы, так все можете? — побледнел следователь, испепеляя взглядом своего сотрудника. — Водолазов немедленно!

— Уже звоню! — выскочил из кабинета тот.

— Ох, и незавидное у вас положение, гражданин Серебрянников, — обратился он к Никите.

— Я-то тут при чем?

— Вообще все ваше поведение странное. Как-то с трудом верится, что маленькая и к тому же беременная девушка стреляла из пистолета, хотела вас убить и упала в море сама, в результате несчастного случая, без вашего непосредственного участия. Почему она, по вашим словам, напала на вас?

— Я не знаю. Она несла полный бред! А я ее пальцем не трогал, наоборот, хотел спасти!

— Хм, очень удобно. Ведь теперь никогда не доказать, что у Тамары было оружие. Пистолет поглотило море, так?

— Так.

— За что вы ее убили? — вдруг задал неожиданный вопрос Евгений Русланович Ватрушкин.

Мороз пробежал по коже Яны, она поняла, к чему он клонит.

— Я ее не убивал и больше не скажу ни слова без своего адвоката, — сухо ответил Никита.

— Конечно! — заулыбался следователь, услышав об адвокате, словно этим Никита признал свою вину.

— Да как вы такое можете говорить? Если Никита так сказал, значит, так оно и было, — вступилась Яна.

— Ну да, ну да, он же ваш друг, — промурлыкал вдруг следователь. Но тут же заговорил сурово: — Не думайте, что если вы здесь что-то выкупили и являетесь хозяевами, так можете творить, что хотите! Какое жуткое преступление! Утопить беременную женщину! За что вы разъярились на нее, Серебрянников? За то, что она неправильно указала, где находится ваша подружка? Сознайтесь, это может смягчить вашу вину. Может быть, вы не хотели ее убивать и все вышло случайно? Потом вы испугались, утопили труп и выдумали нелепую историю с пистолетом и угрозами Тамары?