Слимп - Бабкин Михаил Александрович

— Нет, — помотал головой Семён. — Не очень.

— Всё просто, — Кардинал щёлкнул пальцем и появившийся из ниоткуда призрак унёс со стола кофейник и чашку. Семёну показалось, что призрак чем-то удручён, — тот шёл сгорбясь и беззвучно шаркал ногами, — но не придал этому значения. Может, у безликого радикулит разыгрался. Кто их, призраков, знает!

Кардинал подался вперёд:

— Когда люди начинают бесследно пропадать в колдовском лабиринте, то рано или поздно сопровождающим их добровольцем становится видящий — если он раньше сам в числе тех двенадцати назначенных случайно не окажется, по приказу. А добровольцем он — или она — становится для того, чтобы провести людей через лабиринт. Может, отец или брат в число тех двенадцати попал. Или любовник. А, может, попросту жалко бедолаг становится, на смерть ведь идут... есть такие чувствительные натуры, всех им жалко, герои без мозгов. И когда такой герой проходит лабиринт, минуя поэтапно все ловушки — начиная с самых простых, нарочито обозначенных, и заканчивая самыми сложными, завуалированными, то я его, такого глазастенького, цап! И в Отряд. А остальной хлам — в остановленное время. Чтобы лишнего не болтали.

— Понятно, — Семён потёр лоб, что-то голова закружилась. Крепкий кофе оказался. Весьма крепкий. — И как это вы везде поспеваете? Во все замки и пещеры одновременно...

— Да вот, ухитряюсь, — Кардинал обхватил плечи руками, словно замёрз. — Много меня. Потому и поспеваю. На всё хватает.

— А почему двенадцать подневольных? А не двадцать. Или девять, — Семён украдкой зевнул, прикрыв рот ладонью. Что-то спать захотелось, ни с того ни с сего.

— Просто мне нравится число двенадцать, — пожал плечами Кардинал. — Всего-то. И никакой мистики цифр. Хорошее круглое число! Тем более, что во многих мирах считают дюжинами, а не десятками. Так-то.

— Понятно, — Семён сложил руки на груди, как и Кардинал, ещё и ногу на ногу закинул: всё ему внезапно стало как-то безразлично. Скучно стало. Действительно, никакой мистики, один голый расчёт...

— Отряд — для чего? — сонно спросил он. Кардинал цепко глянул Семёну в лицо, тут же отвёл взгляд в сторону.

— Скоро будет война, — помолчав, сказал Кардинал. — По моим предположениям, лет через пять. Глобальная. Страшная. С чужими. И никуда нам от той войны не деться! Причин много — и экономических, и религиозных. И политических. Короче — идёт экспансия чужих. Исподволь, с применением технической магии... Я перед этими чужими как подстилка стелюсь, лишь бы оттянуть начало боевых действий, достали уже, с-сволочи... Закрытые миры уже почти все в их полной власти, и я ничего не могу с этим поделать. Ни-че-го, — по складам раздражённо повторил Кардинал. — Эти подлецы обрабатывают местных жителей во время сна, воздействуя на них специальной магией со своих прыгалок. Тонкой магией, которая исподволь перестраивают психику в заданном направлении... В обработанных мирах чужие теперь полные хозяева, без их разрешения никто даже чихнуть не смеет! Один лишь Ханский Мир пока сопротивляется, все жители по ночам под серебряными крышами прячутся. Как они догадались, что серебро экранирует магию ментального внушения, ума не приложу. Случайно, наверное. Потому ещё и держатся. Но тоже ситуация нестабильная, у них недавно дворцовый переворот произошёл... Гм, разболтался я что-то не по существу. Отвлёкся. — Кардинал недовольно нахмурился. — О чём я говорил? Ах да, о войне. Дело в том, что неизвестно, кто в ней победит. Силы примерно равны: как у нас, так и у чужих. Значит, надо предпринять всё, чтобы ослабить чужаков заранее. Или нанести превентивный удар. А самым мощным оружием для нанесения такого удара может быть только слимп. Которого официально нет и быть не может: эту мысль постоянно вдалбливают в умы законопослушных граждан империи. И будут продолжать вдалбливать, даже когда слимп будет найден! Для предотвращения паники и смуты... Да-да, я не оговорился — не «если», а именно «когда». Потому что он существует, — в глазах у Кардинала зажглись фанатичные огоньки. — Существует! Это непреложный факт. Это истина! Иначе как объяснить, откуда берутся все заклинания? Откуда раньше брались устные, а нынче — комплексные? Их ведь никто специально не составляет. Они просто приходят в готовом виде к избранным, и всё! Откуда? Я не знаю. Но догадываюсь... Ты что, не веришь мне? — напряжённым голосом спросил Кардинал. — Сомневаешься в моих словах?

Семён пожал плечами:

— Почём я знаю? Я слимп не видел. Руками его не трогал.

— Ну да, разумеется, — остывая сказал Кардинал. — Я забыл, с кем имею дело. С вором. Так вот, вор Симеон, знай же — мной, лично мной был создан особый Отряд для поиска слимпа. Отряд, который всё время пополняется людьми с необычными способностями. И в первую очередь видящими, собранными опять же мной изо всех миров. В основном из закрытых. Император не в курсе, — Кардинал криво усмехнулся. — Старенький он, наш император. Недальновидный. Ему бы всё в саду, с цветочками... На принца надежды нет, юн и глуп. Императрица... Она женщина молодая, что ей политика и война! Другое ей нужно, — Кардинал осёкся, крепко потёр лицо ладонями, словно умылся. — Выходит, что вся империя на мне. Вся. Вот так.

— Сочувствую, — сказал Семён и широко зевнул. — Вы, значит, нынче вроде как заместитель императора, да? В политике и постели. А со слимпом станете заместителем Бога.

— Ну ты и наглец, — возмутился Кардинал. — Хам ты, Симеон! Если бы не государственное дело, я бы тебе сейчас показал заместителя. Уши оборвал бы и распотрошил как рыбу. Ты думай, чего болтаешь-то! И кому.

— Виноват, исправлюсь, — Семён тяжело помотал головой. — У меня что-то... Туго я сейчас соображаю. Устал, наверное.

— Наверное, — участливо сказал Кардинал. — Столько-то всего произошло! Значит так: подпишешь договор о нашем сотрудничестве и сразу отдыхать. Я тебя сейчас же в Отряд переправлю, там тебя и подлечат... от головы. — Кардинал отодвинулся назад вместе со стулом, потянул на себя ящик стола и достал оттуда большой лист пергамента, уже заполненный крупными строчками с витиеватыми заглавными буквами и проштемпелёванный снизу красной гербовой печатью.

— Стандартный договор, — Кардинал положил лист перед Семёном. — Прочти и распишись.

— Чем расписываться-то? — вяло поинтересовался Семён, беря договор в руки. — Кровью, небось?

— Разумеется, — холодно подтвердил Кардинал. — Не чернилами же! Игла у меня, кстати, имеется. Не бойся, вполне стерильная. Как раз для таких случаев.

Семён не ответил, пытаясь вникнуть в смысл написанного — строчки плыли перед глазами, буквы застилало туманом. Однако что-то всё же доходило до сознания, и это что-то Семёну очень не нравилось. Он заставил себя сосредоточиться, хотя это было трудно, кидало то в жар, то в холод. «Грипп у меня, что ли?», — безразлично подумал Семён, в пятый раз перечитывая короткий текст, — «ох как не вовремя...». И тут скрытый смысл договора дошёл до него. Резко дошёл. Сразу.

— Но это же обыкновенное рабство, — прошептал он, роняя лист на стол. — Абсолютное, стопроцентное. Без права пересмотра соглашения. Не буду подписывать! И точка.

— Крепенький ты, — изумился Кардинал, доставая из ящика длинную костяную иглу. — Уникальный. Это хорошо. Это многообещающе. У меня после чашечки кофе ещё никто так смело не отказывался. Колебались, бывало. Но больше от радости плакали, в хорошее место ведь идут... ноги обнимали... Руку давай, палец колоть буду! Хотя нет, сначала проверим твои карманы. Может, что вредное завалялось. Опасное... Доставай всё, не стесняйся. И медальон сними, мало ли что это за штучка. Не нужны тебе больше самодельные обереги, я тебе другой выдам. Специальный. Отрядовский.

Семён вяло, как во сне, начал шарить по своим карманам. «Да что такое со мной происходит?», — с запоздалым ужасом подумал он, глядя как его руки сами выложили на стол кошель и лист с заклинаниями, придавив «На лихого дядю» безмолвным Маром.

— Кофе, — заплетающимся языком сказал Семён. — Кофе. Отрава. Вы же слово дали.