Слимп - Бабкин Михаил Александрович

Кардинал неспешно снял с себя накидку, оказавшись одетым под ней в тёмно-серый глухой свитер, такие же по цвету брюки и серые же мягкие туфли; Кардинал небрежно бросил накидку поверх сейфа. После чего сел за главный стол, кивнув Семёну на стулья у соседнего. Семён присел на краешек одного из стульев, положив сумку с золотом рядом с собой.

— Так, — сказал Кардинал. — Будем для начала знакомиться. Я — Кардинал. Если это тебе что-то говорит.

— Конечно, говорит, — покивал Семён. — Высшее после папы духовное звание. Религиозное. Читал в справочнике.

Брови у Кардинала поднялись домиком.

— Религиозное? — задумчиво переспросил он и рассмеялся. — В общем-то да. Что-то типа того. Хм, забавно. А папа — это кто? Император? Папа, придумают же, — Кардинал усмехнулся и вновь стал серьёзным. — Собственно, ты можешь не представляться. Я тебя ещё при первой нашей встрече опознал. У меня в сыскном отделе служат хорошие художники: любой портрет со слов очевидца нарисуют. А твоё имя узнать и вовсе было несложно — голос у брата Ягира громкий был, командирский, а слух у меня тонкий. Я многое о тебе знаю, вор Симеон. Ещё бы! Шуму на Перекрёстке ты наделал преизрядно... Ну-ка, посмотрим, — Кардинал не глядя протянул руку к шкафу, с полки сорвалась одна из папок и сама собой легла к нему на стол.

— Значит так, — сказал Кардинал, раскрыв папку, — что у нас тут имеется... А имеется незаконное проникновение на Перекрёсток, статья двадцать четвёртая, с учётом пятнадцатой поправки... Э, ерунда, всего-то два месяца в Исправительном Мире или штраф в размере... М-м, что там ещё... Ага! Преднамеренное окамениванивание — словечко-то какое! — второго секретаря посольства Рационального Мира, его личностную альфа-часть... Это я выдержку из протокола зачитал, — мимоходом пояснил Кардинал. — С места происшествия. Между прочим, десять лет каторги с конфискацией памяти. Это уже серьёзно.

— Он первый начал, — буркнул Семён.

— Дальше, — не слушая Семёна продолжал Кардинал, листая страницы. — Дальше у нас идёт нечто особенное. Преступления особого рода. Во-первых, использование магически чистого и потому запрещённого к реализации золота. Хм, если по максимуму, то на двадцать пять лет рудничных работ запросто тянет. В том же Исправительном Мире. Хотел бы я знать, где ты чистое золото раздобыл! Его уже много лет как всё уничтожили... Очень хотел бы. Крайне. Но об этом мы поговорим после. Отдельно, обстоятельно. После того, как ты... Потом, всё потом! И, наконец, самое главное. — Кардинал осторожно закрыл папку и лёгким движением руки отправил её на место.

— Вчерашний побег из-под ареста. С нанесением тяжёлого ранения имперскому офицеру... Да-да, я в курсе, мне об этом уже доложили. Это, знаешь ли, всё. Это — Дальний Реестр, если по полной строгости, ты понимаешь?

— Я его даже не касался, — угрюмо ответил Семён. — Мне солдаты рот пластырем залепили и за руки держали. А офицеры дуэль затеяли, меня между собой не поделили. Пока делили, один другого и покалечил. Я тут ни при чём.

— Дуэль лишь ты один видел, — живо возразил Кардинал. — Так получается. Солдаты показали под присягой, что ты сам напал на имперского офицера, ударил его ножом в грудь и скрылся в переходном столбе пентаграммы. Врут, конечно. Офицеров выгораживают — дуэли запрещены уставом.

Но твоя беда в том, что официально, повторяю — официально в нанесении увечья обвинён вор Симеон. Который сидит сейчас передо мной. — Кардинал побарабанил пальцами по столу. — Ужасное преступление, мда-а... А если приплюсовать перечисленное выше, то... Плохо твоё дело.

— Так вы что же, целый колдовской замок отгрохали, и всё лишь для того, чтобы с его помощью преступников отлавливать? — не на шутку удивился Семён, он даже бояться перестал от удивления.

Кардинал презрительно скривил губы.

— Больно высоко себя ценишь! Замок для воров строить, ишь ты, размечтался... Замок для других целей наколдован был. Это простое совпадение, что ты оказался в нём. Переходной столб тебя сюда забросил, расстарался. Магии здесь немерено... Хотя, если подумать, то да — и для преступников тоже. Но смотря для каких! Ладно, поговорим о деле, — Кардинал покосился на шкаф с папками. — Все твои преступления можно замять и списать. Как несущественные. И даже дать тебе полное гражданство на Перекрёстке. Если...

— Что — если? — заинтересовался Семён. Никакого гражданства ему не надо было, не собирался он жить на Перекрёстке, вот ещё, других удивительных миров хватало, — но ему неожиданно стало интересно.

— Буду откровенен, — глухо сказал Кардинал, глядя Семёну в переносицу. — Полностью откровенен. Потому что отсюда у тебя лишь два пути: или в остановленное время, навсегда, или, подписав договор, в Отряд. Тоже навсегда.

— Небогатый выбор, — Семён облизнул пересохшие губы.

— Может, кофе? — неожиданно любезным голосом предложил Кардинал и щёлкнул пальцем: с журнального столика к ним подлетела чашка и кофейник. Семён невольно отшатнулся — чашку и кофейник нёс тот самый безликий, орудовавший на тёмной кухне у плиты; при ярком свете безликий просвечивался, словно был сделан из дыма. Повернув к Семёну белое пятно лица, призрак налил в чашку кофе и вдруг сделал Семёну странный знак, постучав пальцем по кромке чашки. Словно предупредить хотел о чём-то. И растаял в воздухе.

— Пей, не отравленное, — Кардинал подпёр голову руками, выжидательно глядя на Семёна Владимировича. — Слово даю.

Семён замялся, помня непонятное предупреждение, но взял чашку — она оказалась странно холодной и колкой на ощупь, словно припорошенная льдинками, однако едва Семён поднёс чашку к губам и сделал маленький пробный глоточек, сразу же нагрелась. Кофе был хороший — в меру сладкий и ароматный. То, что надо.

— Значит так, — сказал Кардинал, отвалившись на спинку стула и скрестив руки на груди, — как я и обещал, буду откровенен. Я не только Кардинал, правая рука Его Императорского Величества, но и глава ордена слимперов. Верховный Жрец. Разумеется, негласно. Неожиданно, правда? — Кардинал улыбнулся, видя замешательство Семёна: тот чуть кофе себе на шорты не пролил.

— Потому я и заинтересовался неким вором, нашедшим лазейку в запечатанный обрядовый дом, куда не мог войти даже я, — продолжил Кардинал, наслаждаясь произведённым эффектом. — И путём логических умозаключений сделал правильный вывод. Что этот вор — особо одарённый видящий. Ловкий, самоуверенный. Отчаянный. Потому что никто из обычных видящих не полез бы в запечатанный и наверняка поднадзорный дом. Они предпочитают не афишировать своих способностей. Никогда. За редким исключением: видящим предоставляются исключительные льготы при поступлении в военное училище. На курсы офицеров-магов.

Дело в том, что видение — это отклонение от нормы, а любые отклонения опасны для общества. И общество само борется с этими отклонениями. — Кардинал склонил голову набок и с интересом посмотрел на Семёна. — Закон стаи: непохожего убивают. Понятно?

— Понятно, — Семён поставил чашку на стол. — Вы меня тоже? По закону стаи.

— Ни в коем разе. — Кардинал повёл рукой вокруг себя. — Этот замок, как и многие другие в Закрытых Мирах, создан только для одной цели: найти и выявить видящих. Вернее, не просто видящих, а тех, кто способен видеть все проявления магии. И взять их на службу. В Отряд. Очень, очень дорогостоящий проект... В Истинных Мирах, как и на Перекрёстке, видящих почти нет. Повывелись что-то, — Кардинал недовольно поцокал языком, немного помолчал. После размеренным голосом продолжил:

— Проект был развёрнут три года тому назад. Здесь, в данном мире, это замок чернокнижника со всей положенной для злобного колдуна атрибутикой. В другом — храм ведьмы. В третьем — башня дракона. Или пещера друида. Вариантов было использовано много. Но что примечательно — все эти шумные драконы, коварные друиды и подлые ведьмы внезапно взяли и померли. В одночасье. Ровно год тому назад. Померли и оставили завещание, переданное местным верховным правителям: посылайте в наше жильё своих людей, не пожалеете. Там есть нечто такое! Драгоценней всех драгоценностей. И всё ваше, даром. Только дорога к этому нечтолежит через лабиринт. А пройти его могут только двенадцать подневольных, служивых людей. И один примкнувший к ним доброволец. Мужчина или женщина, без разницы. Смысл понимаешь?