Укради меня (СИ) - Анель Ромазова

лимоны — желтые — прем напролом. Хоть и страшновато. Саша злющий. Кадык подрагивает от играющих жевлаков. Пришпиливает меня взглядом, а в зрачках смертоносные стрелы. Трусовато сдвигаюсь в сторону.

— Домой поехали, — мне кажется или пахнет горелым. Подцепив за талию, Саша многотонным локомотивом тащит меня к дверям.

Так и слышу, как гнусавый динамик объявляет, прибытие люлей на мою платформу. Моя песенка спета, и смелость покидает чат.

Наспех прощаемся с не очень — то обескураженной парой. Рома и Милана понимающе переглядываются и хихикают. А мне вот, не очень понятно, чем закончится мой цирк. С таким Сашей я еще не сталкивалась. Что это за зверь — нагибатор?

Едва заходим в лифт. Саша жмет меня к опоре.

— Добилась, чего хотела?! — гневно наворачивает реплику. С трудом вспоминаю алфавит, чтобы собрать буквы в одно, но весомое предложение.

— Еще нет. Вот домой уеду, а ты подумаешь и извинишься, — говорю и переминаюсь с ноги на ногу. Вытанцовываю на остывающих угольках упрямства. По глазам вижу, что Саша переваривает сказанное и его накрывает озарение. Я замираю на пару секунд, в ожидании его реакции.

— Извини, — сухо проталкивает через себя, — Кому фото отправила?

— Не знаю — не знаю, отвечать мне на этот вопрос или… нет, — пожимаю плечами, про себя отмечая, что раздраженный Сашка безумно красив. Со сдержанным напряжением в мышцах. Грудь поднимается и опускается с бешеной скоростью. Ну просто викинг готовый к бою. Эта возня с ревностью, кажется мне романтичной. Слепость влюбленности — доказана как теорема. Я на всю голову и с головой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Бля! Вот шантажист мелкий. Давай свои условия, — осекает, мою разгулявшуюся фантазию.

— Не надо, меня больше шлепать. Это неприятно, — пунктов у меня несколько, но начинаю с этого.

— Слышать, как тебя обзывают лизуном — газлайтером — тоже, — возвращается к ироничной версии себя Саша.

— Я не так сказала, — перестаю упираться и высказываю накипевшее, — Убедился, как бесит… ревновать к невидимке.

— Убедился, — роняет предельно сердито.

— То-то же, — назидательно тычу в него указательным пальцем. Видя, как нервным жестом растряхивает волосы на макушке, сворачиваю свою деятельность и распороливаю телефон. У Саши вырывается облегченный выдох, когда бегает глазами по фейковой переписке.

Делает выпад, дергая мои бедра на себя, носом проходится по лбу, а потом покаянно проговаривает:

— Кис, я по натуре не блядун. Имей в виду, что я мент в крови. Каюсь, что иногда живу в конторе и тащу ее в дом, но по — другому не умею. Пойдешь на уступки, смиришься и я как лебедь, всю жизнь верность буду хранить.

Яркий вкус радости разливается по всему телу. Густая нуга, из еще не затвердевшей цветной карамели, затягивает каждую клетку. В мгновенье ока меня отпускает. В конце концов, зачем я порчу нервы и себе, и ему. Сколько в жизни бывает нелепых ситуаций и непредвиденных обстоятельств. Мне ли не знать.

— Саш, ты не мог мне сразу так сказать, — даю себе волю и прижимаюсь. Подняв голову, заглядываю ему в лицо.

— Еще раз прости, Кис. Больная тема, вот и понесло, — виновато морщится. Я любовно разглаживаю каждую морщинку.

Впитываю приток разочарования, что он подвел меня под одну черту с бывшей. Вовремя одумываюсь, осознавая, что у самой рыльце в пушку. Налетела, как истеричка. Покажи да покажи, не каждому такое понравится.

Долго и упорно играем в гляделки. Сорванное дыхание и короткий, но уж точно, не дружеский поцелуй, знаменуют перемирие в нашей маленькой битве. Вся моя женская энергия стекается в низ живота, когда наши тела сталкиваются предельно близко.

Из подъезда мы выходим, уже привычно обнимаясь.

— Остаешься с ночевкой? — задает вопрос, когда садимся в машину, и я накручиваю магнитолу.

— Я подумаю, — Саша усмехается, будто все уже предрешено, но отвечает

— Подумай.

С удивлением глазею на него. Мужчина, с которым можно вести диалог — на вес золота. Даже я, со своим скудным опытом, это понимаю.

Да где ж подвох — то? Недоумеваю внутренне.

Пока едем, отписываюсь маме, что ночевать не приду. Получаю скупой материнский совет.

"Контрацепция!!!"

Можно подумать, и без нее не догадываюсь про последствия. Век цифровых технологий как — никак на дворе. Литературу о незапланированной беременности я изучила в интернете от и до. Приняла все меры. Так что, Лидия Михайловна может спать спокойно.

Пока поднимаемся к Саше в квартиру, скрепляем мир еще раз. Его методом. Он так настойчиво уговаривает остаться, что пропускаем свой этаж, самозабвенно целуясь.

Страстными обнимашками доводим до инфаркта интеллигентной наружности жильца. Я смущенно прячусь на широкой Сашиной груди. А моралист возмущенно кряхтит и вворачивает в нас сверла тусклых серых глаз. Переглядываемся с любимым и смеемся.

Что поделать, если человек не знаком с этим чувством.

Между нами любовь.

Стараюсь, не запеть во весь голос.

Вот такая — вот такая любовь.

Я бы распахнула руки, чтобы наглядно показать ее обширность, но не могу. Саша очень крепко обнимает. Выбираться из — под лучей своего жаркого солнца, сами понимаете, никому не хочется.

Глава 27

— Пиццу закажем?

Вообще, не понимаю вопрос. А еще не понимаю, почему Саша перестал меня целовать и не торопится, снять с нас одежду.

— Пиццу? — переспрашиваю, щурюсь и пытаюсь желейными мозгами, построить схему: Я — реальный мир — и есть ли между этим контакт.

Получается, только после того, как Саша отодвигается, предварительно прислонив, мое разомлевшее тело к стенке в прихожей. Натруженные губы покалывает, и хоть как — то оповещает, что мне не приснились прошлые двадцать минут.

— Кисунь, я буду Диабло — люблю поострее, — прозвучало как намек? Или у меня, напрочь, вся матрица в голове осыпалась. Соображаю туго, — Тебе какую? — заботливо интересуется.

Без намеков. Диабло, значит Диабло. То есть, разновидность пиццы, а не то что я подумала.

Да ты сам — истинный дьябло. Неужели не видишь, что со мной творится. Вместо того, чтобы забыть нелепую ссору, поджигая Сашину кровать, мы будем есть пиццу?!! Еще скажи, что сериал посмотрим.

Приложение «Папа Джонс» приветливо машет ярлычком и ждет заказ.

— Четыре сезона, — выталкиваю глухо. Промолчав о том, что название под стать его настроению. То летняя жара, а то сухой осенний ветер. У меня аж глаза слезятся, потому что я их прикрыть — не могу. Так и стою, таращась на Сашку.

Земля, Скворцова, земля. Приземляйся. Бужу сознательную активность. Передо мной, еще бы кто, пальцами пощелкал и фонариком посветил, чтобы проверить — есть кто дома. Еле слышно скулю, убеждаясь, что у меня дар предвидения.

— Может, кинчик какой