Демоны прошлого - Вера Кауи

— Будьте добры, передайте ему в руки. Лично. Все же я обязана объясниться.

— Конечно, — ответил он.

Он смотрел, как она наливает себе кофе в чашку. Рука у нее не дрожала. Но в глазах была агония. Его захлестнула волна жалости, смешанная с чувством острой вины.

— Сара…

Она бросила на него быстрый взгляд.

— Нет, — сказала она. И процедила сквозь зубы еще раз: — Нет.

Внезапно ее рука, державшая чашку, дрогнула, так что чашка чуть не выпала.

— Думаете, я не понимаю, что с ним сделала? — сдавленным шепотом проговорила она. — Думаете, я не знаю, каково ему сейчас? Но что я могу сделать? Ответьте! Скажите ради всего святого, что я могу сделать?

— Ничего, — только и мог сказать сэр Джордж. — Ничего. Ты, Сара, ничего не можешь.

Он видел, как она меняется в лице. Только что оно было сосредоточенным, сдержанным, и вдруг черты ее расплылись, глаза, обведенные черными кругами, налились слезами, губы мелко задрожали.

— Почему он не остался мертвым?! — в отчаянии вскрикнула она. — Я смогла бы это выдержать, если бы его не было на свете. Но причинить ему такую боль… Лучше бы он умер! Господи, почему он не умер!

Она стремительно выскочила из-за стола, опрокинув стул, и с воплем раненого зверя выбежала из комнаты.

Сэр Джордж повез письмо на базу, но Эда там не было. Ему сказали, что он в отпуске. Через неделю сэр Джордж вновь наведался туда и узнал, что капитан Хардин переведен на другую базу. Где-то в Восточной Англии. Сэр Джордж выяснил адрес и отправил письмо по почте. Больше он никогда не видел Эда.

7

По дороге в Лондон Эду казалось, что он летит в самолете, ведет «Салли Б.» через Германию не выше сотни футов над землей, иногда снижаясь до пятидесяти, изо всех сил стараясь дотянуть хотя бы до Ла-Манша, где можно рассчитывать на помощь британских ВВС — если, конечно, их случайно запеленгуют, ведь радиосвязь нарушена.

Прямо перед ними выросли две церковные колокольни, и Эд лег на одно крыло, чтобы проскользнуть между ними, а ребята в восторге свистели и орали, потому что, несмотря на опасность, это было потрясающее приключение. Эду это напомнило, как он впервые попробовал серфинг на Гавайях.

Сейчас у него были те же ощущения. Он сидел не в кабине «Салли Б.», прорывавшейся к берегу, но вновь чувствовал себя на грани жизни и смерти. Шутница-судьба, думал он. Двадцать лет назад она подарила ему жизнь только затем, чтобы теперь он смог полюбоваться на чужое счастье. Но у тебя в запасе есть туз. Не важно, что там на руках у Джайлза Латрела. У тебя есть Сара. Ты никогда не был особо силен в покере, но зато судьба опять на твоей стороне. Жаль, что это не шахматы, в которых ты чувствуешь себя уверенней. Ты выиграл схватку со смертью, самым сильным и опасным противником. А он выиграл в другой игре, сломавшей твой дух. Эта рана кровоточит и по сей день.

Ему припомнились первые месяцы без Сары, когда он ходил как слепой, терзаемый беспрестанной, острой болью. Когда в голове у него вертелась единственная мысль — ее больше нет, и он не мог поверить, что она могла так поступить с ним. После всего того, что говорила, после того, что сделала, после того, что у них было. Но она поступила именно так. Вернулась к развалине Джайлзу Латрелу. И обрекла его блуждать в кромешной тьме.

Ничто не могло исцелить его. Ни другая женщина, ни вино, ни гнев, ни опасность, ни страх. Ничто. Бог свидетель, он все это испробовал. «Смешно, — думал он, — как же эта женщина завладела моими чувствами!» Он попытался найти ей заместительницу. Множество женщин он познал, бросаясь в очередную интригу, как на костер, и всегда выходил из огня по-прежнему обуреваемый любовным жаром только к ней, будто сердце его покрывала асбестовая броня, оберегающая эту всепожирающую страсть, смешанную с болью и мукой.

Он не мог смириться с тем, что один человек мог взять такую власть над другим. Он ломал голову, пытаясь постичь разумом эту загадку, проанализировать с помощью холодного рассудка. Но ничего не получалось. Этому не было объяснения. Это же ребячество, пытался убедить он самого себя, — так долго и беспросветно находиться под влиянием какой-то одной женщины. В мире полным-полно женщин. Даже по закону вероятности должна существовать другая, и не одна, которая смогла бы с таким же успехом войти в душу. Но он не нашел такой. Хотя старался как мог. Но никогда, ни с кем ему не доводилось испытать того сексуального влечения, той страсти, что внушала ему Сара Латрел. Он вспоминал, как она смотрела на него, когда он говорил ей, что может умереть от любви. «Мужчины умирают от чего угодно и попадают на корм червям, только не от любви», — отвечала она. «Много ты понимаешь», — думал он. И всерьез помышлял об этом, но, слава богу, все же не сделал этого шага. Сегодня он имел случай возблагодарить за это господа. Надо же, кто бы мог подумать, что все так обернется! Кто бы мог подумать!

Ты должен был так думать, сказал он себе. Ты, тупая скотина, должен был это предвидеть. Если бы ты вообще был способен соображать, ты бы это предвидел. Ведь это Сара, а не какая-нибудь другая женщина. Ты всегда знал, с самого начала, что она одна из миллиона, нет, из десяти миллионов, та единственная, что рождена для тебя. Если бы ты хоть раз дал себе труд задуматься, вместо того чтобы тупо переживать.

Он проклинал ее, обвинял во всех смертных грехах и, завидев женщину, чем-то ее напоминавшую, забывал о проклятиях и понимал, что никогда не избавится от этих колдовских чар. Каждая очередная женщина только заставляла его еще сильнее тосковать о Саре и еще безудержнее ее желать. Лекарства от этого не было. И он приучился жить со своей болью.

Сказать по правде, его недуг был пострашнее того, от которого страдал Джайлз. Как бы там ни было, у Джайлза была Сара. Он делил с ней жизнь, старел вместе с ней, обладал всем богатством ее зрелости. Что с того, что Сара его не любит; есть множество оттенков этого чувства, и что он, Эд Хардин, может знать о том, что испытывает Сара к мужчине, ставшему ее мужем. А ты, Хардин, если и можешь что-нибудь сказать о любви, так это то, как жить без нее.

Он так привык к собственной боли и собственному одиночеству, что не задумывался о том, что чувствует она. Как все одинокие люди, он был поглощен своими бедами и проблемами. Он думал только о том, что она сделала с ним, и никогда не пытался представить, что она сделала со своей жизнью. К тому же он не был знаком с Джайлзом Латрелом. Тот оставался для Эда некой абстракцией, тенью, призраком, который материализовался только сегодня. Обратился в человека, сшитого из кусочков чужой кожи, собранного заново с помощью протезов. Человека с лицом-маской, неходячими ногами и бесчувственным телом. Вот на что обрекла себя Сара.