Ночной рейтинг звезды - Екатерина Красавина

— Отлично! — присвистнул Серж. — Если бы у Нечаева бы ли такие стилисты, как я, он бы стал самым интересным мужчиной на нашем телевидении.

— А кто, по-вашему, самый интересный?

— Игорь Ураганов.

— Этот урод!

Напоминание о сопернике занозой кольнуло в сердце.

— Почему урод? А ты, лапуля, нервный какой. Что тебе Ураганов? Тебе до него, как до звезды. Кто он. И кто ты. Он — звезда. А ты? Где работаешь-то?

— На телевидении.

— И кем? — снисходительно спросил Серж. — Помощником осветителя?

— Я уже сто раз повторял. Я — Нечаев.

— А мне что? Тут в кресле и Киркоров сидел. И Басков. И сама Пугачева. Классная тетка. По договоренности ее отпускают раз в месяц из психушки. Так что понты здесь не раскидывай. Мы тут всяких видали. Нас уже ничем не удивишь.

Артем подумал, что это самый кошмарный сон в его жизни. Вот только как проснуться?

— А что я должен буду делать на сцене?

— Просветят. Марк скажет.

— Марк?

— Или Борька. Ты не парься. Программа стандартная. Сначала там проход. Туда. Сюда. Потом раздевалка.

— Какая раздевалка?

— Ты куда попал?

— В «Акапулько».

— В стрип-бар. Значит, чем тут занимаются, лапочка?

Артем похолодел. Сон стал похож на внезапный экстрим.

— То есть я должен раздеваться?

Артем привстал со стула. Но Серж пикнул его обратно.

— Спокойно! Ты чего, лапуля?

— Я не собираюсь этого делать.

— Томас заставит.

Артем подумал, что он попал в западню. Да еще какую!

— Все в формате. Не дергайся.

Артем скривил губы. Надо было держаться в стороне от этой истории. Как называлась тема одного из его ток-шоу? «Опасно ли раскрывать тайны». Почему он не послушался голоса разума? Или он в то время спал сном невинного младенца?

Ты чего такой тихий стал? — спросил Серж, открывая баночку с липким веществом. — Приступ психоза прошел?

— Вроде того.

Артем решил больше не лезть на рожон, а попробовать вывернуться из этой ситуации. Если у него получится.

Он всегда считал себя везунчиком и твердо верил в свою звезду. Те, кто горбатится в офисе за копейки, просто неудачники, которым не хватило сил и упорства выбраться из ямы. Он не такой. Он обязательно прорвется.

Артем вспомнил, как многое ему пришлось вынести. Главным было тотальное унижение со стороны всех и вся, когда он только-только пришел стажером на телевидение. Им помыкали все. Команды отдавали в приказном тоне. Попробуй отвертись. Он бегал в магазин по требованию осветителя, подавал кофе дикторшам, звонил в ветклинику, записывая на прием собаку редактора. Он был готов прогнуться, изогнуться, расстелиться.

Попутно он просчитывал ходы и варианты. Нащупывал каналы, по которым мог выйти на нужных людей. А те, в свою очередь, помочь ему с карьерой. Многие думали, что он эдакий херувим — наивный мальчик со взглядом широко распахнутых глаз. Но это было не так. Он все замечал, цеплял, сканировал. Каждого человека он просвечивал насквозь лучше любого рентгена. Он понимал, что простое просиживание штанов, даже усердное, не поможет сделать фантастическую карьеру. Для этого нужно, чтобы кто-то помог, подтолкнул…

Серж резким движением запрокинул ему голову.

— Сиди так.

— Хорошо. — Он попытался улыбнуться. Но Серж цыкнул на него:

— Не вертись.

Серж ретушировал ему лицо тоналкой, подкрашивал губы, завивал ресницы. Когда он закончил, Артем посмотрел на себя в зеркало и вздрогнул.

Серж сделал шаг назад, прищурился и осмотрел его.

— Нормалек. Теперь раздевайся.

— Зачем?

— Будем тело приводить в порядок, козел. Ты задаешь слишком много вопросов. Отвлекаешь от творческого процесса.

Артем разделся.

— О, торс приличный. С гантельками качаемся?

Артем хотел сказать, что он регулярно занимается в одном из престижнейших фитнес-клубов столицы. А владелица этого клуба, известная светская дама, участница всех громких презентаций и тусовочных мероприятий — Лариса Цукер — его хорошая знакомая. Но его слова прозвучали бы как бред сумасшедшего.

Серж оттянул резинку трусов.

— На каком рынке купил эту «Дольче анд Габбана»? Сплошная безвкусица.

Говорить о том, что эти трусы ему подарила Марго, смысла не было. Все равно бы Серж не поверил.

— На Черкизовском.

— Надо мне туда набег сделать. Освежить гардеробчик После всех манипуляций стилиста стрип-бара «Акапулько» Артем выглядел не хуже Тарзана. Правда, у него не было такой лошадиной гривы.

— Да. Вот возьми, трусы переодень.

Серж взял со стула ярко-красные плавки и кинул Артему.

— Спецформа.

— Отвернись.

— Ой, какие мы стеснительные. Ты откуда такой взялся? Из инкубатора, что ли?

Подавляя приступ тошноты, Артем нацепил плавки. Они был узки и жали.

— Неудобно в них.

— Неудобно только сидя трахаться, — философски заметил Серж. — Ну все. Можно выпускать. Сейчас сюда придет Боря.

Борин вердикт был кратким:

— Сойдет.

Он пихнул Артема вперед.

— Пошли за мной. Только без выкрутасов.

Артем покорно потопал за ним.

— Значит, так, — инструктировал его Боря. — Твой номер в конце. Выходишь и двигаешься под музыку. Главное — смотри в зал и улыбайся. Все время улыбайся и покачивай бедрами. Усек?

— Да.

Если что… Томас тебе мозги вправит.

Они остановились около сцены. Оттуда доносилась музыка.

— Ты минут через пять выступаешь.

В эту минуту мимо Артема пронесся Филипп Киркоров с громким воплем:

— Все! Я так больше не могу. Они сидят, как чурбаны, и ничего не понимают. Они меня за Шуру приняли.

— Выбьют зубы, и станешь таким, — загоготал Боря.

— А это кто? Новенький?

— Да. Первяк.

Киркоров был весь в перьях и блестках. На голове огромный тюрбан с павлиньими перьями.

— А кто он?

— Не видишь, что ли? Нечаев.

— Не похож.

— Иди ты!

— Пошел уже. Все, все! Надоело!

И с воплями Киркоров сгинул где-то в недрах стрип-бара.

— Пошел! — И Боря вытолкнул Артема на сцену.

От неожиданного толчка тот чуть не упал.

Сцена была ярко освещена. На ней кружились какие-то парни в черных обтягивающих штанах с хлыстами в руках.

— А теперь… — раздался голос ведущего. — Встречайте: Артем Нечаев!

В зале раздались хлопки.

Артем стоял как вкопанный. Потом вспомнил совет Бори: двигаться и покачивать бедрами. Артем стал вертеть задом, как чернокожая шлюха на карнавале в Рио-де-Жанейро. В зале раздались вопли и хлопки.

— О, давай, мальчик, давай. Браво!

Один из танцующих подошел к Артему и стал гладить его по спине.

— Эй, — прошипел Артем. — Полегче на поворотах.

— Ты чего, в натуре, не въехал? Это работа наша.

Потом парень опустился на пол около Артема и стал гладить его ноги.

Артему хотелось пнуть этого танцевалу. Но он сдерживал себя.

«Оттанцую, и меня отсюда выпустят. Не будут же они держать меня тут. Зачем им это?»

Еще в течение примерно пятнадцати-двадцати минут Артем терпел настойчивые поглаживания танцовщиков, которые танцевали вокруг него, взмахивая хлыстами. Потом музыка смолкала, и все побежали за кулисы. Только он оказался там, как его перехватила чья-то цепкая рука. Борис!

— Куда намылился?

— Никуда, — вяло откликнулся он.

— А тут Марк с тобой хочет побеседовать.

Здесь Артем увидел Марка, стоявшего в двух шагах от него. Хромой армянин был одет в черный кожаный прикид.

Он шагнул к Артему.

— Слушай меня внимательно. Ты, салага херова, понравился одному клиенту. И тот забирает тебя с собой. Все понял? Без выкрутасов.

Похоже, это была любимая фраза в этом заведении. Его фишка.

— Какой клиент?

— Не твоего ума дела. Будешь много знать — Томас мозги вправит.

Все здесь изъяснялись на одном языке.

У кошмарного сна, оказывается, было продолжение. Как у дешевого мыльного сериала. «Не переключайте канал. Оставайтесь с нами».

— И что? — Артем вопросительно посмотрел на Марка.

— Томас проводит тебя к машине. Но сначала топай к Сержу и оденься. Хотя там тебе одежда не понадобится.

И Марк с рыжим Борисом дружно заржали.

Глава четырнадцатая

Когда они шли к машине, Нечаев подумал, что сейчас самое время поговорить с Томасом.

— Слушай, Томас, — зашептал он, когда они шли к машине клиента. — Если ты меня сейчас отпустишь, я дам тебе денег. Штуку баксов. Скажи, что я драпанул, а ты не смог меня схватить. — Пошарив по карманам, Нечаев понял, что деньги у него сперли. — Мы поедем ко мне домой, и я дам тебе денег.

Негр презрительно сплюнул:

— Кто же этому поверит? Не, я работы лишаться не хочу. На хрен мне этот геморрой. Топай по Москвухе с этой штукой баксов. Она вмиг разлетится. Облизнуться не успеешь.