Джоанна Аларика - Юрий Слепухин

Вернулся Мигель с подносом.

— Самообслуживание, — улыбнулся он, расставляя по столу принесенное. — Вы по-прежнему отказываетесь позавтракать с нами, капитан?

— Благодарю вас, — встал тот, — не могу, я ведь уке сказал вам, что мы успели закусить по-походному. Прошу прощения, сеньора, мне нужно пойти распорядиться насчет горючего. Итак, через полчаса, если вы будете готовы…

— Мы будем готовы, капитан, — улыбнулась Джоанна, — еще раз спасибо за вашу любезность.

— Не стоит благодарности, сеньора, не стоит благодарности…

Джоанна выпила воды и принялась за еду, не ощущая вкуса. С усилием проглотив несколько кусков, она отодвинула тарелку.

— Прости, Мигель, у меня совершенно нет аппетита, — сказала она тихо.

— Ты плохо себя чувствуешь? — встревожился он.

— Нет, почему? Просто не хочется. Ешь, милый, надеюсь, отсутствие аппетита не заразительно? — Она заставила себя улыбнуться.

— Как когда… — пошутил он.

Джоанна погладила его руку.

— Но ты все же постарайся, тебе нужно. Солдат должен владеть собой, не правда ли?

— Пожалуй. Ты выспалась?

Джоанна опустила глаза.

— Нет. Но у меня еще будет время отоспаться. Позже.

Оба помолчали.

— Джоанна… — кашлянул Мигель. — Ты не сердишься, что я без тебя начал этот разговор с капитаном?

— Нет. Я ведь знаю, что его нужно было начать. Рано или поздно.

— Тебе очень хотелось бы пожить здесь еще?

— Зачем ты спрашиваешь, Мигель? — не сразу сказала она вздрагивающим голосом. — Мы ведь с тобой говорили уже об этом. О твоем решении… И ты отлично знаешь, что я не могу ни желать этого, ни этому воспрепятствовать… И, может быть, не захотела бы препятствовать, если бы даже могла… Я знаю, что ты не можешь поступить иначе, ты, каким я тебя знаю, каким я тебя люблю. Но ты не должен требовать, чтобы я радовалась нашей разлуке.

— Дорогая, я вовсе не требую от тебя, чтобы ты радовалась тому, что происходит. Я просто хотел бы, чтобы ты воспринимала это не так… трагически. И чтобы ты держала себя в руках… И помнила о том, что нам еще предстоит устраивать свою квартирку, — улыбнулся он, сжав ее безвольные пальцы. — Все это скоро кончится — ведь не будут все международные организации оставаться безучастными, верно? И тогда нам придется думать о гораздо более интересных вещах. Например, о покупке коляски, а? Видишь, это еще один расход, о котором мы не подумали…

— Почему? Я думала. — Джоанна кулаком утерла слезы и всхлипнула. — Ее тоже придется купить в рассрочку…

За окном взревел мотор, ребятишки шарахнулись в стороны.

— Лейтенант Охеда! — крикнул, войдя с улицы, капитан. — Поторопите людей, через десять минут мы едем!

Долговязый лейтенант у стойки, с каской на поясе, быстро опрокинул стаканчик и вытер губы тыльной стороной руки. Солдаты, гремя стульями, вставали, потягиваясь и зевая, разбирали оружие.

— Едем, друзья! — крикнул капитан, обернувшись к столику, за которым сидели Джоанна и Мигель. — Вы готовы?

Мигель ушел расплачиваться с хозяином. Джоанна в последний раз взглянула на пестрый плакат с изображением смеющейся негритянки на фоне плантации сахарного тростника и со сжавшимся сердцем прошла в дверь, предупредительно распахнутую капитаном.

— Вы без очков, сеньора? — спросил тот удивленно и рассмеялся. — Простите, я и забыл, вы же тронулись в путь ночью… Тогда разрешите предложить вам мои, без них вы пропадете…

Он снял большие солнцезащитные очки и протянул Джоанне.

— Велики? Ничего, это дело поправимое. Позвольте-ка, я подогну дужки… Вот так… Вот! Попробуйте сейчас. Ну видите! Хорошо, а вот где я вас размещу?..

Похлопывая перчатками себя по ладони, капитан задумчиво оглядел машины, потом крикнул:

— Эй, Васкес! Давай перебирайся на третью, и перегрузите туда же вон те тюки. Нужно место для двоих!

— Вы напрасно беспокоитесь, капитан, — пробормотала Джоанна, — зачем столько…

— Сеньора! — шутливо нахмурился тот. — Прошу не вмешиваться в распоряжения старшего по званию!

— У меня звания вообще нет, мой капитан.

— Дадим, сеньора, дадим! Страна воюет, найдется место и для вас. Так вот, вам придется ехать на второй машине. Будет немного пыльно, ничего не поделаешь, но я предпочитаю не подвергать вас риску. А вот и ваш супруг! Дон Мигель, забирайтесь с женой во второй джип и держите ее покрепче, чтобы не потерять на ухабе. Впрочем, это излишний совет, не правда ли? Ха-ха-ха-ха!.. Лейтенант Охеда, сигнал!

Веселый капитан Сандоваль не хвастал, обещая к вечеру быть в столице. Около половины пятого маленький отряд прибыл на контрольно-пропускной пункт Аматитлан, в получасе езды от Гватемалы. Здесь их задержали. Капитан ушел звонить по телефону; через четверть часа он вернулся с расстроенным видом и сказал, что вынужден расстаться с попутчиками, что до столицы отсюда рукой подать — можно доехать на велосипеде, — но сейчас туда не пускают, так как город только что подвергся бомбежке.

— Нам опять изменили маршрут, — сказал он, пожимая плечами. — Ничего не понимаю! Второй день войны, а уже всюду бестолочь. Ну, наше дело исполнять, приказы. А вы сидите здесь и ждите. Я говорил о вас с комендантом. Как только будет возможно выехать в столицу, он вас куда-нибудь пристроит. Счастливо!

Джипы один за другим развернулись и укатили на юг, в сторону Куилапы.

— Что ж, будем ждать, — сказал Мигель.

Они ждали полчаса, час, два. На шоссе ревели моторы, люди ругались с часовыми, размахивали бумагами и оружием. Троих задержали и увезли куда-то в грузовике с вооруженной охраной. Джоанна и Мигель сидели в сторонке на стволе поваленного дерева, молча наблюдали за происходящим и курили. Капитан Сандоваль уделил им из своего запаса две пачки «Филипп-Моррис»; когда-то Джоанна предпочитала эти сигареты всем иным, а сейчас они казались безвкусными, как солома, но она курила одну за другой, затягиваясь — жадно и неумело. Во рту у нее было сухо и горько, в голове пусто.

— Брось, что ты делаешь! — нахмурился Мигель, когда она закурила четвертую. — И вообще я тебя миллион раз просил не курить… Опять эти нью-йоркские привычки!

Джоанна послушно бросила сигарету.

— Я хочу пить, — сказала она через минуту.

Мигель отцепил от пояса и протянул ей флягу, подаренную одним из солдат. Джоанна сделала глоток и поморщилась: вода была теплой и сильно отдавала металлом.

— Гадость, — сказала она дрогнувшим голосом. — Я хочу чего-нибудь холодного. И еще я хочу принять ванну, понимаешь? Уже два дня, как я не могу вымыться по-человечески!

Мигель посмотрел на нее и ничего не сказал.

Джоанна вспыхнула.

— Пожалуйста! — закричала она. — Пожалуйста, можешь думать, что тебе угодно: что я капризная дура, что я эгоистка, что ты вообще напрасно со мною связался! Но только не сиди здесь, ради пречистой девы, с этим твоим невозмутимым индейским видом! Делай же хоть что-нибудь! Или мы будем ночевать в этой канаве?

— Не нужно, малыш, — мягко сказал Мигель. — Не кричи и не волнуйся. Когда можно будет, нас пропустят.

Джоанна уткнулась лицом в колени и беззвучно заплакала.

Уже совсем стемнело, когда комендант прислал к ним солдата с приглашением зайти поесть и выпить кофе. Комендант был небрит и говорил совершенно осипшим голосом; прошло некоторое время, пока Джоанна сообразила, что в довершение ко всему он еще и пьян. Впрочем, держался он твердо и говорил разумно.

От ужина они отказались, так как успели поесть с людьми капитана Сандоваля, но крепкий кофе пришелся как нельзя более кстати.

— Пейте, сеньора, — поощрял команданте. — Сегодня вам все равно долго не заснуть. А в город вы попадете, не бойтесь. Как только будет можно, я вас подсажу на что-нибудь попутное.

— Разрушения в городе большие? — спросил Мигель.

Комендант молча пожал плечами.

— А здесь не бомбили? — спросила Джоанна.

— Здесь нет. Хотели пробомбить Палинский каскад, но от гидростанции их отогнали зенитки, и они сбросили бомбы, где пришлось. Кажется, убили какого-то индейца.

— Вы видели их самолеты?

— Видел, и довольно низко. «Мустанги», чистенькие, как новорожденные младенцы. Ни знаков, ни номеров — все чисто. Вообще чистая работа. Вчера здесь одного сбили… за Марискалем. Пилот выпрыгнул, оказался янки.

— Настоящий янки? — недоверчиво спросила Джоанна.

— Самый настоящий, хоть ставь пробу. Только что из Майами. Нет, теперь уже все.

— Что значит все? — нахмурился Мигель.

— Все, — сипло повторил команданте, оглянувшись на дверь. — Теперь нам конец. Вы знаете, против кого мы воюем? Думаете, против людей Армаса? Бросьте, это можно рассказывать солдатам. Мы воюем против Соединенных Штатов Америки. Ясно? Ну, а это значит…