Маленькая белая лошадка в серебряном свете луны - Элизабет Гоудж

– Я взгляну на них попозже, когда покончу с Людьми из Темного Леса.

Затем она прошла в дверцу в восточной стене, которая не была заперта, и вышла в сад. Она давно здесь не была, и даже вздохнула от восторга, когда увидела бело-розовые цветы, которые королевским балдахином раскинулись у нее над головой. Последние дни было так тепло, что все фруктовые деревья расцвели много раньше, чем обычно, когда еще последние кустики первоцветов доцветали у старых скрюченных древесных стволов.

Беззаботный весенний ветерок, осыпавший яблоневый цвет, донес до нее трель веселой мелодии с другого конца сада. Она пошла туда и увидела Робина, сидящего на траве под самым большим и самым красивым из всех цветущих деревьев. Прислонившись спиной к стволу, он наигрывал на дудочке. Ветви дерева над его головой были полны птиц, малиновок, дроздов, скворцов, синиц, ворон, зябликов, чуть не лопающихся от собственного пения. Там же прыгали несколько кроликов, это было похоже на танец в такт музыке, и Тишайка тоже принялась танцевать. Виггинс несколько раз перекувырнулся, виляя хвостом, как он делал, когда был щенком. Рольв и Барвинок, слишком солидные для того, чтобы танцевать или прыгать, тоже приняли участие в общем веселье – Рольв завилял хвостом, а Барвинок заржал от радости на самой высокой ноте.

– Робин, ты зачаровываешь всех, как Орфей, – сказала Мария. – Я вижу, что звери и птицы повсюду повинуются твоей музыке.

– Да, конечно, – ответил Робин, а потом улыбнулся и спросил:

– Ну, ты готова?

Сердце Марии забилось быстрей. – Сегодня? – шепнула она.

– Да, – сказал Робин. – Сейчас. Последние дни мы с Рольвом исследовали сосновый бор. Он показал мне, где замок, и я нашел путь внутрь. Это не значит, что нужно позвонить в дверь, как обычно. Они нас не пустят. Мы должны пробраться тайно.

– Но, Робин, – прошептала Мария, – что мы будем делать, когда попадем внутрь?

– Еще не знаю, – ответил Робин. – Думаю, что мы поднимемся к этим Людям и скажем им, чтобы они больше не творили зла. Во всяком случае, мы должны попытаться.

Мария обдумала этот план, простой, но ужасно опасный, и вся задрожала от страха, но ответила на его веселую ухмылку радостной улыбкой.

– Минуточку, молодая госпожа, минуточку, мастер Робин, – раздался скрипучий голос, и повернувшись, они увидели, что к ним в сопровождении Захарии пробирается между деревьями Мармадьюк Алли, несущий в каждой руке по набитой кожаной сумке.

– Услышав через слегка приоткрывшуюся во время завтрака кухонную дверь, что сегодня будет праздничный день, не омраченный тенью образования, я взял на себя смелость упаковать немного провизии для пикника, – сказал он. – Это смягчит муки голода, если ваше паломничество затянется более предвиденного, и обеспечит безопасное возвращение к наследственному жилищу, которое так страстно ожидается вашими доброжелателями. Сумки снабжены лямками, так что их можно повесить через плечо, и если их немного сдвинуть на спину, их вес не затруднит вашего продвижения. Хорошего дня, молодая госпожа, хорошего дня, мастер Робин.

Потом он отдал сумки, отмахнулся от их благодарности и низко поклонился. Уже наполовину повернувшись, чтобы уходить, он помедлил и уставился яркими голубыми глазами на Захарию.

– Захария, – сказал он торжественно, – иди с ними и исполни сегодня свой долг.

Потом он повернулся и пустился в обратный путь по саду.

– Теперь все вперед, – заявил Робин, когда они повесили сумки на плечи, как их научили, а Мария, поставив ногу на его протянутую руку, вскочила на Барвинка. – И пусть Бог поможет правому!

Процессия с Рольвом во главе, следующей за ним на Барвинке Марией, Робином, идущим рядом, Виггинсом, Тишайкой и Захарией, чей хвост был втрое сложен на спине, позади, выступила в путь, прошла до дальнего конца огороженного сада, вышла через другую, дверь в ту часть парка, где Мария была в самое первое утро. Но они не пошли по направлению к Цветочной Лощине и морю, а повернули на север к сосновому бору.

Парк от бора отделяла деревянная изгородь, но в одном месте она была сломана, и они смогли пройти.

– Сэр Бенджамин всегда чинит изгородь, а ОНИ снова ее ломают, – сказал Робин.

В тот момент, когда они вошли в сосновый бор, яркий весенний солнечный свет померк, и они оказались в сумрачном мире. Стволы деревьев возвышались над ними, как колонны в каком-то огромном соборе, а высоко вверху ветви переплетались между собой и образовывали гигантский балдахин тьмы у них над головами. Толстый ковер опавшей сосновой хвои заглушал все звуки, и молчание было глубоким и странным. Во всех направлениях уходили одинаковые колонны стволов, но Рольв знал дорогу. Его огромная мохнатая фигура прыжками продвигалась все глубже и глубже в лес. Робин, Барвинок, Тишайка и Захария казались неутомимыми, но у Виггинса очень скоро устали лапки, и он начал спотыкаться и жаловаться, так что Марии пришлось позаботиться о нем. Он немного дрожал, и прижимая его к груди, Мария почувствовала себя куда храбрей. Защита кого-нибудь, кто испуган еще больше, чем ты, заставляет чувствовать себя храбрым, как лев… храбрым, как… Рольв… Она взглянула на Рольва, идущего впереди.

– Робин! – внезапно шепнула она. – Я знаю, что Рольв вовсе не пес. Я знаю, он – лев!

– Конечно, – отозвался Робин.

– Но сэр Бенджамин все время говорит о нем, как о псе!

– Это для того, чтобы не тревожить людей, – объяснил Робин.

– Да ну! – восхитилась Мария. – Я… ну… никогда! Я рада, что узнала его раньше, чем поняла, кто он такой.

Она посмотрела на Рольва, выступающего во главе отряда, и подумала, что уважать его больше, чем всегда, она не может, но что теперь она его не просто уважает, а преклоняется перед ним. Лев!

Немного позже Рольв внезапно уселся под огромной сосной с кривыми корнями, вылезающими из-под земли, так и приглашающими посидеть на них или к ним прислониться. Из-под корней выбегал маленький чистый ручеек, спешащий на восток к морю.

– Обед! – провозгласил Робин.

Мария спешилась, и они с Робином удобно устроились на корнях, а довольные звери разлеглись подле них на мягком ковре из опавшей хвои. Мария открыла сумки, развернула белоснежные салфетки и вскрикнула от восторга. Мармадьюк Алли превзошел сам себя. Непостижимо было, как он сумел уместить все это в таком малом объеме. Бутерброды с ветчиной. Бутерброды с вареньем. Колбасный рулет. Яблочный рулет. Имбирный хлеб. Шафрановый кекс. Сахарный бисквит. Редиска. Маленькая бутылочка молока. Две маленьких роговых чашечки и два маленьких роговых блюдечка. Глаза детей сверкали в предвкушении, звери облизывались, и каждый получил то, что ему причиталось. Захария – бутерброды с ветчиной и молоко в одном из блюдечек, Тишайка – редиску, Виггинс – колбасный рулет и сахарные бисквиты. Барвинок был очень доволен яблочным рулетом. Мария и Робин съели все, что осталось. Рольв, которому тоже предложили колбасный рулет, отказался, и вместо этого просто напился воды из ручейка.

– Он должен что-нибудь поесть. Ему нужно поддерживать силы, – сказал Робин.

– Он поддержал их за завтраком, – ответила Мария. – Он съел баранью ногу, кусок говядины, пирог с почками и ветчину. Сначала я удивилась его прожорливости, но теперь я понимаю.

– Львы всегда так поступают, – объяснил Робин. – Они наедаются, чтобы весь день быть сильными.

Они все поели и попили воды из ручейка. Мария сложила ненужную бумагу, в которую были завернуты бутерброды, и затолкала ее подальше под корни там, где они сидели. Но Рольву не понравилось то место, которое она выбрала, он выудил комок бумаги лапой, взял ее в пасть, отнес на другую сторону дерева и бросил там.

– Но бумагу нужно спрятать, Рольв, – сказала Мария. – Я ненавижу беспорядок.

И она с силой хлопнула по корню. К ее изумлению почва от толчка просела, и она чуть не упала носом в землю.

– Посмотри, Робин! – закричала она. – Тут внизу пещера.

Робин подошел, стал рядом с ней на колени, наклонился, и они увидели, что под корнями сосны – большая дыра. Кто-нибудь маленького роста мог пробраться между корнями и залезть туда.

– Ну-ну, кто-то может там поселиться, – сказал Робин, – и никто не узнает, где он. А теперь пойдем. Рольв уже готов.

Они снова двинулись в том же порядке, что раньше, Рольв во главе, все глубже в темные глубины леса, которые становились все темней и темней по мере того, как они продвигались вперед, пока наконец кругом не стало так темно, что они с трудом могли различить, куда ступают. Они как будто начали немного подниматься вверх, и наконец Робин сказал:

– Гляди, Мария!

Они подошли к краю лесной прогалины, пустынному месту, похожему на каменоломню, усыпанную валунами. Между камнями был пруд со стоячей водой. С трех сторон камни образовывали подобие стены, а над стеной, взглянув вверх, они увидели замок, построенный в форме квадратной башни, такой старый, что он казался частью тех же самых камней, из которых был построен. Со всех сторон, кроме той, где были огромные ворота, глядевшие прямо на прогалину, сосновый лес укрывал его своей ночной тьмой… Это и был ужасный замок…