Он украл мои сны - Федор Московцев

Нет, каков Ренат подлец! А ведь строит из себя такого правильного! Никакие чувства не могут быть оправданием. Когда дело касается собственности брата или друга – о чем вообще речь, какие чувства?! Найди в шестимиллионном городе любую другую бабу и там с ней чувствуй. Мало родного города – обратись к базе данных всей страны. Огромнейший, колоссальнейший выбор. Нет, ему приспичило поиметь девушку собственного брата да еще в рабочее время, находясь на службе брата, в оплаченное братом время.

А Танька тоже хороша! Сама ведь приманила пацана, он и рад стараться. Кобель не вскочит, пока сука не захочет – этот закон еще никто не отменял. Или, как говаривал преподаватель по анатомии: в арсенале каждой женщины имеется сотня способов отшить мужика и еще тысяча – чтобы он вообще не подошёл.

И Андрей беспокоился уже не за этот эпизод с Ренатом и Таней (еще неизвестно чем всё закончилось – ведь Тишин не следил за ними круглосуточно!), а за другие эпизоды – с Таней и другими потенциальными ухажерами, коих в Волгограде, миллионном городе, как минимум несколько тысяч наберется – несколько тысяч парней в возрасте от 20 до 35, достаточно привлекательных и обеспеченных чтобы заинтересовать темпераментную 20-летнюю красотку. Из них больше половины скорее всего, готовы будут на ней жениться и исполнять, в отличие от Андрея, любой её каприз.

Он понимал: Таня уже не та. Удивительно, как они вообще смогли продержаться вместе почти четыре года. У бывшей бухгалтерши Олеси, например, уже через полгода отношений возникли поползновения, намеки, что мол, пора определяться, разводиться с женой и официально оформлять новые отношения. С трудом поставил её на место а потом и уволил.

Теперь Таня. Та же самая история – ничего нового. И она прибегла к этому дешевому трюку – динамо. Сама-то как выдерживает столько времени без секса?! Помнится, неделю с трудом могла вытерпеть, а тут три месяца!

А может, она и не терпит… Ведь не на острове находится, а в миллионном городе.

По каналу Грибоедова Андрей доехал до площади Искусств и там оставил машину. По Итальянской улице пешком направился в сторону Садовой.

Да, объективно он понимает, что в данной ситуации разумнее всего устроить Тане сцену ревности, разыграть оскорбленную добродетель и попрощаться с ней – пришла пора. Он ведь не собирается бросать семью из-за любовницы, какая бы идеальная она ни была. Прецедент имеется – Олеся. Причем в её случае никакой измены не было – он нанял приятелей (Дениса Еремеева и Валентина Лактионова), чтобы они её соблазнили, но они провалили задание, просто устроили вечеринку в офисе с участием Олеси и её подружки. Лактионов имел успех с этой самой подружкой и поехал к ней ночевать, а Еремеев потерпел фиаско с Олесей. Но они устроили кипиш в офисе – дым коромыслом, громкая музыка, шум, крики далеко за полночь, были проблемы с хозяевами офисного центра. И Андрей наутро устроил сцену ревности, сказал, что не потерпит измену и выгнал Олесю – с работы и из собственной жизни.

Успешен тот человек, который добивается, чтобы остальные приняли его точку зрения, или его версию правды.

Но чем разумнее казался ему такой исход, тем больше он жаждал Таню. Он стал припоминать все подозрительные моменты и старательно себя накручивал, чтобы восстановить себя против неё. Он постарался убедить себя в том, что она обычная профурсетка, каких тысячи; однако чувствуя, что любит её, решил, что любит её только за красоту. Этот довод показался ему веским, но, вдумавшись, он понял всю его несостоятельность: он любит эту девушку не за красоту вообще, а за особую, за её красоту, не такую, как у всех; он любит её за то редкое и своеобразное, что есть в ней; за то, что она чудесное произведение искусства, предмет вожделения, живое сокровище, которому нет цены. И тогда он почувствовал свою слабость и стал ругать себя. Его расстраивало то, что он добровольно повесил ярмо на шею и всей кровью, всем телом принадлежит очаровательному, но слабому и коварному созданию. Когда он думал о ней, его охватывало острое, горячее желание, и с этим ничего нельзя было поделать.

И сейчас, подходя к кафе Жили-Были на встречу с братьями Быстровыми, он, предчувствуя, что они будут пытать насчет того, с кем он поедет в Сочи, решил… что возможно с Таней. Он знал, что не сможет так просто отказаться от неё. Даже если она сойдется с кем-то – будет умолять, чтобы вернулась. Нужна какая-то катастрофа, мощная встряска, вмешательство посторонних сил, которым нет возможности сопротивляться, чтобы заставить действовать разумно.

– Андрюха, витиеватый! – промурлыкал Владимир.

– Я заказал тебе – это твоё, – Игорь пододвинул Андрею его любимый «Бабушкин торт» и кофе американо с молоком.

Вопреки прогнозам, братья Быстровы заговорили о делах.

– Что с аптеками, как поживает Совинком?

– Как наши денежки, не про€δαл ещё нашу медицинскую тему?

Они сообщили, что все, в том числе Ансимовы, ждут от Андрея развития медицинского направления – аптечного бизнеса и продаж медицинского оборудования. Их привлекала высокая маржа, по некоторым позициям достигавшая 50 %, например по препаратам компании Шварц Фарма, большие скидки также давал Джонсон и Джонсон, Б.Браун и Эгамед; тогда как Экссон работал на 5–7%, стремясь к максимально высоким оборотам – такая политика была выбрана Владимиром. Он был в курсе, что Совинкому отписана сеть волгоградских муниципальных аптек, а аптеки – это безусловно высокодоходный бизнес, кроме того, прошла информация о крупных тендерах в Волгограде, например, закупка медоборудования в Михайловской ЦРБ (центральная районная больница Михайловского района Волгоградской области) на беспрецедентную сумму – двенадцаять миллионов долларов. И Совинком благодаря подвязкам наверняка поучаствует в освоении Михайловских денег.

Андрей был удивлен осведомленностью Быстровых насчет Михайловки, сам только недавно узнал и планировал туда поехать познакомиться с главврачом. Но потом вспомнил, что они сами родом с Михайловского района (их отец был пасечником), и решил, что наверное общаются с родственниками.

Доедая торт, он слушал, чтоʹ они предлагают и думал, что, возможно, удастся наконец гармонично объединить два бизнеса и не устраивать больше этот мадридский двор с Северным Альянсом (он до сих пор скрывал от компаньонов, что сохранил эту контору, а не прикрыл, как они того требовали). Некоторые петербургские клиенты, с которыми познакомил Игорь Быстров три года назад, до сих работали и закупали продукцию, Игорь был в курсе, но не знал о существовании офиса на Мойке, 70, заниматься которым Владимир запретил весной прошлого года, то есть год назад.

– Раскидаем прибылишку, и мы бы хотели инвестировать кое-какие деньжата в развитие аптек, – сказал Владимир.

– Поучаствуем в твоем деле, и ты нас тоже привлекай к переговорам, – подхватил Игорь.

Владимир продолжил в своей обычной манере – никогда нельзя было понять, говорит ли он правду либо подтрунивает над собеседником:

– Давай, витиеватый, делись с пацанами, слышали как ты зашибаешь деньгу на аптеках. В Москве могу подогнать тебе одного клиента, он занимается спецодеждой, мудила, перебил нам мазу на железной дороге и влез в эту тему по одеялам, простыням и спецодежде, колоссальные бюджеты, но не суть. У него связи с железнодорожными больницами по всей России, он сведет тебя с нужными людьми. Мы будем отпускать тебя в командировки – столько сколько нужно. Лёха Ансимов справится, он не такой распи$Δяй, как его брат, который умеет только деньги считать и баб €δαть. Развивай медицинскую тему, а мы тебя поддержим.

Так Быстровы на два голоса развивали эту идею, и, чтобы не откладывать дело в долгий ящик, попросили Андрея подготовить бизнес-план и выступить перед коллективом. Оказалось, что Ансимовы, от которых Быстровы тщательно скрывали, что крутят деньги на волгоградской фирме Андрея, Совинкоме, уже в курсе и тоже внесут деньги – и не под процент, а также как на Экссоне – будут получать только реальную прибыль в соответствии с вложенными деньгами.

После встречи Андрей возвращался домой, окрыленный – как замечательно всё складывается! Можно объединить все бизнес-процессы в один и управлять всем хозяйством, спокойно сидя в офисе на заводе. Офис на Мойке надо разогнать к чертям собачьим – одни убытки.

Одно плохо – нет готового бизнес-плана. Компаньоны не будут мусолить, а сразу же после того, как вынесут общее решение, выдадут деньги, и – счетчик включен, время пошло. Через месяц попросят помочить клювик, и надо будет выплатить им процент – даже если реальной прибыли ещё не будет. Потому что если огорчить их с прибылью, они тут же потребуют обратно свои деньги и начнут сомневаться в деловых качествах своего компаньона, Андрея Разгона.

Глава 47

Занимаясь самоанализом, Ренат подолгу размышлял: чтоʹ составляет суть его характера, какие черты он пронёс через всю свою жизнь? Одно очевидно: он поздно ложится и рано встаёт, в большинстве случаев ночью на нём только трусы, поскольку он не любит пижамных формальностей. По утрам Ренат сначала чистит зубы, затем справляет нужду, затем идёт в душ и там протягивает руку сквозь пар, чтобы ухватить шампунь и намылить свои волосы. В последнее время на полочке скопилось масса разнообразных средств по уходу за волосами, и ему приходиться выбирать, каким воспользоваться. Он не сушит волосы – они сохнут сами, это занимает сорок минут.