Полное собрание сочинений. Том 81 - Толстой Л.Н.

Печатается по копии, сверенной с пятью черновиками, представляющими собою машинописные варианты с собственноручными поправками и приписками Толстого как поверх строк, так и на отдельных листах бумаги. Кроме того, сохранился черновик-автограф начала письма и небольших частей его продолжения. В качестве основного принимается последний вариант, который был отправлен Э. Мооду для перевода его на английский язык (см. письмо № 206). Публикуется в России впервые. Было напечатано Моодом на английском языке в его биографии: Aylmer Maude, «The life of Tolstoy», 2, London, 1910.

Основанием датировки служат: а) даты, поставленные на черновиках; б) копия, где письмо датировано 17 марта; в) помета на конверте об ответе Толстого 19 марта; д) записи Толстого в Дневнике 10, 12, 13, 17, 19 марта (т. 58, стр. 23—27).

Ответ на письмо от 4 февраля нов. ст. 1910 г. японца Киносукэ Шираиши — христианского пастора из г. Кофу близ Токио.

Киносукэ Шираиши писал, что он внимательно прочитал ряд произведений Толстого. Признавая принципиальную правоту утверждений Толстого, что для улучшения жизни людей необходимо отказываться от военной службы, от платежа налогов государству и пр., он все же колеблется в возможности проводить на деле учение непротивления злу насилием в современных условиях, когда «жестокость и развращенность царят во всем мире». О жизни японского народа он писал: «Что касается нашего государства — Японии, то оно спешно готовит много военных судов, стоящих сотни миллионов иен в год. Оно организовало огромную армию, сравнительно с такими маленькими островами. Посредством налогов, прямых и косвенных, оно высасывает из народа все жизненные соки. Земледельцы, ремесленники и так называемый простой народ обречены на полное разорение. Бедность, нищета господствуют во всей Японии. Как результат всего этого — сиротские приюты, которых не менее 40 во всей Японии, — наполнены сиротами и детьми обездоленных. Как нам, простому народу, избавиться от социального зла?.. Горе государству, насилием заставляющему несчастный народ повиноваться ему! За последние годы гонение на социалистов стало очень ожесточенным. Почти все они были схвачены и посажены в тюрьму по обвинению в бунте. Говорят, что правительство привило им бациллу туберкулеза. Я ужасно сожалею о них, о социалистах — искренних, горячих и прямодушных общественных реформаторах. Я думаю, что японское правительство гораздо более жестоко, нежели русское... Я знаю, что ваше учение о непротивлении соответствует внутренней природе человека, которая и есть истинное «я» человека. Но не бывает ли, хоть изредка, такого человека, который представляет из себя зверя в образе человека? Мне пришлось встретиться с таким человеком-зверем. Он убил своего благодетеля и много других людей, изнасиловал много женщин, женился и бросал жен. Очень трудно решить, как поступить с таким человеком. Если мы будем препятствовать такому зверю и, спасая невинную жертву, постараемся убить его, то можно ли счесть это грехом? Если это так, то это кажется мне слишком жестоким. Мы можем пожертвовать собой, но мы не можем, видя гибель невинной жертвы, не постараться спасти ее.

На все эти вопросы мы просим вас дать нам ответ и научить нас не отступить от истины, которую вы так ясно выразили нам всем».

1 В черновике-автографе: приятного

В копии после окончания письма напечатано: «Письмо переведено Моодом и послано».

К. Шираиши ответил Толстому письмом от 13 мая нов. ст. 1910 г. на английском языке, в котором благодарил Толстого за воодушевившее его письмо, сообщал, что книги Толстого, как «В чем моя вера?», «Воскресение», «Исповедь» и т. д., были переведены на японский язык и широко распространены среди молодежи. Он писал, что письмо Толстого он переведет на японский язык тотчас же, пошлет его в печать и всячески будет распространять.

«Что касается духовного состояния японского народа и прочего, — заканчивал К. Шираиши, — я напишу вам об этом подробно в ближайшие недели.

Искренно ваш

К. Шираиши».

На конверте этого письма рукой Д. П. Маковицкого помечено: «Отв. В. Г. Чертков 20/V». Текст письма В. Г. Черткова не сохранился.

* 206. Эйльмеру Мооду (Aylmer Maude).

1910 г. Марта 16—19. Я. П.

16 марта 10 г. Ясная Поляна.

Сейчас прочел ваше изложение моих религиозных взглядов и нашел изложение это вполне хорошим. Кое-где на полях я сделал карандашом замечания; на странице 3 отчеркнутое карандашом предложил бы выпустить. В одном месте поставил мистическое вместо поэтическое. Страницы 21, 22, 23 мне кажутся несоразмерными с общим изложением всего. От вас будет зависеть согласиться с моими замечаниями и принять их. С своей же стороны повторяю, что изложение всего очень хорошо, и я от души благодарю вас за него и дружески жму вам руку.

Я на днях получил очень интересное письмо от одного японца и написал ему длинный ответ о моих религиозных взглядах.1 Боюсь дурно изложить его по-английски. Не будете ли вы так добры перевести его для меня. Может быть, оно и пригодится вам для издания.

Пожалуйста, поблагодарите от меня милую Марью Яковлевну2 за присылку мне интересных книг и передайте вашей жене3 и ей мой сердечный привет.

Л. Т.

Печатается по фотокопии машинописного подлинника, находившегося у Э. Моода. Последний абзац в подлиннике приписан собственноручно Толстым. Второй абзац и приписка сделаны, очевидно, 19 марта, когда было окончено письмо Киносукэ Шираиши, посланное для перевода Мооду.

Эйльмер Моод (1858—1938) — англичанин, переводчик сочинений Толстого на английский язык, редактор и издатель его сочинений в Англии, автор двухтомной биографии Толстого на английском языке: «The life of Tolstoy», London, 1910.

Ответ на письмо Моода от 21 марта нов. ст., в котором он сообщал, что посылает Толстому изложение его религиозных взглядов для готовившегося им тогда к печати второго тома биографии Толстого с просьбою просмотреть и исправить.

1 См. письмо № 205.

2 Мария Яковлевна Шанкс, сестра жены Моода. Была в Ясной Поляне в конце января 1910 г. См. т. 58, стр. 13 и 14.

3 Луиза Яковлевна Моод, рожденная Шанкс.

* 207. А. А. Афанасьеву.

1910 г. Марта 18—19. Я. П.

II тома Круга Чтения у меня нет. Он печатается; когда выйдет, пришлю вам.

Матушке вашей передайте от меня, что внешние условия, в которые одни люди могут ставить других (тюремные заключения, всякого рода истязания, даже смерть), не могут быть ни вредны, ни полезны в духовной жизни человека, а в ней всё. Часто заключение действует благотворно на людей. Будем надеяться, что так оно и подействует на вашу сестру.

18 марта 10 г.

Ясная Поляна.

Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, написанным на конверте письма Афанасьева. Основанием датировки 18 марта 1910 г. служит дата копии; 19 марта — пометы на конверте и в регистрационной книге писем.

Александр Александрович Афанасьев — киевский врач, благодарил Толстого за справку об его сестре, студентке высших женских курсов в Петербурге Вере Александровне Афанасьевой, арестованной и заключенной в крепость. Он просил Толстого написать его матери, чтобы утешить и подбодрить ее, а также выслать ему второй том «Круга чтения».

* 208. А. Воробьеву.

1910 г. Марта 18—19. Я. П.

18 марта 1910 г.

Если бы жена ваша была согласна и вы надеялись бы обзавестись всем нужным для хозяйства, то деревенская жизнь на земле самая лучшая. Но то, чтобы быть в любви и согласии с женой, дороже всего, и потому если бы для того, чтобы уйти на землю, надо расстроиться с женой, то лучше оставаться в городе и дожидаться времени, когда можно будет переменить жизнь, никого не огорчая.

Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, написанным на конверте письма Воробьева. Дата определяется копией, где оно датировано 18 марта, пометами на конверте и в регистрационной книге писем об ответе Толстого от 19 марта.

Александр Воробьев — продавец, в письме от 16 марта писал, что ему «жить в Москве неохота, а охота заняться крестьянством и обрабатывать землю», а жена, которая живет с детьми в деревне, боится, что жить тогда будет трудно. Воробьев просил у Толстого совета, как ему поступить.

 

209. Е. Озеровой.

1910 г. Марта 19. Я. П.

19 марта 10 г. Ясная Поляна.

Боюсь, что огорчу вас, и очень сожалею об этом. Я не люблю стихов вообще. Трогают меня, думаю, преимущественно как воспоминания молодых впечатлений, некоторые, и то только самые совершенные стихотворения Пушкина и Тютчева. Ваши же стихи слабы и не советовал бы вам этим заниматься. Говорю то, что думаю. Пожалуйста, не имейте на меня за это недоброго чувства.

Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, на писанным на конверте письма Озеровой. Впервые отрывок письма без начала и без конца опубликован в Дневнике В. Ф. Булгакова, стр. 94. Полностью — в «Сборнике Государственного Толстовского музея», Гослитиздат, 1937, стр. 259.