Я жулика люблю - Светлана Денисова

Карина наконец перестала гладить меня по спине, что проделывала с присущей ей добросовестностью, и принялась за закуски.

Сдерживая нетерпение, мы доели восхитительные яства, подозвали полуголого официанта и расплатились. Цены были явно завышены, как репутация некоторых наших политических деятелей.

* * *

Идея этого фарса принадлежала, разумеется, дочери жулика.

Когда мы обсуждали, куда заманить Мордвинова для передачи «дипломата» с баксами, мое ленивое воображение могло предложить лишь камеры хранения Киевского вокзала. «Просто и изящно», как у Назима Хикмета, а главное, совсем рядом с моим домом. Мордвинов ставит «дипломат» в ячейку, набирает названный ему в письме номер и удаляется. Потом кто-то из нас забирает деньги и несет ко мне домой. Быстро и удобно.

У Юли нашлось сразу несколько возражений. Во-первых, за мной наверняка будут следить. Как я узнаю, не следят ли за мной те же Судак и Точило? Во-вторых, надо окончательно задурить папику мозги, а для этого лучше выбрать самое необычное место. Ну и в-третьих, разве мне самой не хочется немного позабавиться?

Против последнего аргумента я не устояла и срочно вызвала по телефону скорую костюмерную помощь, то бишь Карину.

Сгоняв в театр-студию, где Карина подрабатывала гримером и костюмером, мы выбрали наряды, обсудили все детали, вернулись ко мне и написали Алексею Петровичу письмо. Поскольку ни Юле, ни мне нельзя было мелькать возле мордвиновского дома, Карина съездила на «Щелковскую» и опустила наше послание в почтовый ящик. Согласно инструкции, Алексей Петрович должен был назавтра, в двенадцать ночи, прийти в знаменитый ночной клуб «Ромашка», где отрывались фрики, геи, лесбиянки и прочие. Юля позвонила туда и заказала столик на следующую ночь.

Назавтра мы снова собрались у меня и принялись за дело.

— Там небось за один вход надо бешеные баксы платить, — ворчала я, пока Карина укладывала мои волосы в хитрую прическу. — А еще выпивка, закуски…

Юля ухмыльнулась и протянула мне несколько зеленых купюр:

— Держи.

— Откуда у тебя столько? — изумилась я.

— Со счета покойной «Мумии», — рассмеялась Юля и пояснила: — Папик велел главбуху часть денег со счета снять. Они на столе у него валялись, рядом с нашим первым письмом. Я и стянула, когда вещи забирала. Им не до того было. Бери, они ведь тоже ворованные. Нам еще и не на такие «примочки» хватит!

Я пересчитала деньги. На наши ночные развлечения их должно было хватить с лихвой.

Карина закончила со мной и начала гримировать Гения, который должен был доставить нас в «Ромашку». Ее местонахождение стало нам известно из одной популярной столичной газеты. Там был напечатан даже топографический план размещения подобных заведений и указаны их телефоны.

— Еще начнут настоящие лесбиянки приставать, — смеялась Карина, натягивая на Пашкину голову парик цвета мочала.

— Ничего, отобьетесь. Значит, без пяти двенадцать идете в туалет. Если мой папик все же не явится, Гений войдет в зал и подождет у вашего столика. Номер семь, не перепутайте, — наставляла в последний раз Юля.

Около одиннадцати вечера мы двинулись в путь. Честно говоря, побывать в столь экзотическом месте, да еще на денежки самого Алексея Петровича, было очень и очень заманчиво.

И вот наконец наша затея увенчалась успехом! Когда Карина сообщила, что Мордвинов положил на наш столик номерок, у меня от сердца отлегло. И пусть даже за нами следит кто-нибудь в зале, им я тоже сюрпризик приготовила!

Грациозной походкой мы покинули зал гостеприимной «Ромашки». Я подошла к стойке гардероба и протянула номерок. Юное существо неопределенного пола, напоминавшее тигра желто-черной росписью по всему телу, выдало нам «дипломат» из серого пластика.

Мы отнесли его в туалет, зашли в кабинку и попытались открыть. «Черный ящик» не поддавался.

— Кодовый замок, — сказала Карина.

— Ладно, пошли отсюда. Как-нибудь на месте откроем.

Пашку в его мочальном парике и таких же, как у нас с Кариной, огромных дымчатых очках родная мама бы не признала. Он вылез из машины, забрал «дипломат» и положил его рядом с собой. Мы с Кариной устроились на заднем сиденье.

— Ну и что же внутри? — спросил Пашка, выруливая со стоянки. — Пиастры или тухлые яйца?

— Мы его открыть не сумели, — сказала Карина и шутливо добавила: — Но там вроде ничего не тикает.

— Паш, покрутись немного по улицам, — попросила я, оборачиваясь и с подозрением вглядываясь в поток едущих за нами машин. — Я все-таки боюсь «хвоста».

Пашка кружил около часа, после чего заявил, что, даже если «хвост» и есть, он все равно не отвяжется, и повез нас на «Киевскую».

Юля, сидевшая в одиночестве в моей квартире, выхватила у Пашки из рук «дипломат», положила его на стол и попыталась отпереть замок.

— Гений, — наконец пропыхтела она, — ну, что ты стоишь сложа ручки? Открой его, в самом деле!

Гений ухмыльнулся, молча отпихнул Юлю и склонился над «дипломатом». Через минуту что-то щелкнуло, и Пашка откинул крышку.

В комнате воцарилось молчание.

— Вот это да-а… — протянула Карина.

— Удалось! — Юля победно оглядела нас.

Гений охладил ее пыл:

— Не спеши радоваться. Может, они фальшивые.

— А вот это мы сейчас узнаем! — Я сняла трубку и набрала номер Макара Захаровича.

* * *

Было уже полвторого ночи, поэтому я договорилась с Макаром Захаровичем, что подъеду к нему завтра. Хотя не похоже было, что своим неурочным звонком я нарушила его сон, надо же дать старику отдохнуть. Правда, Макар Захарович уверял меня, что по старой чекистской привычке может засыпать и просыпаться когда угодно, но я не хотела злоупотреблять его способностями и здоровьем. Тем более что сама просто с ног валилась.

Гений и Юля уехали. У этой парочки сна не было ни в одном глазу, и, насколько я поняла, они собирались этой ночью провернуть еще какое-то дельце.

Карина осталась у меня. Некоторое время мы молча созерцали отнятое у жуликов богатство. Потом я опомнилась, закрыла «дипломат» и убрала его под диван, пугливо озираясь.

— Наверняка за нами следили, — заявила Карина, залезая под одеяло.

— Не сыпь мне соль на раны, Пашка ведь «хвоста» не засек, — возразила я.

— Ничего удивительного. — Карина упорно продолжала «сыпать соль», вместо того чтобы пролить на мои раны утешительный бальзам. — Они же следили тайно. И бомбочку с часовым механизмом вполне могли подсунуть.

— Типун тебе на язык! — Я плюнула и вылезла из постели. — Тогда вставай, давай еще разик его осмотрим, а то каркаешь, как ворона, пугаешь меня почем зря. Вечно ты к ночи в истерики впадаешь!

Я мстительно усмехнулась, когда Карина выбралась из-под одеяла. Не позволю ей валяться в постели и выдумывать всякие ужасы!

Две женские фигуры в ночных рубашках, шипящие друг на друга и перекладывающие груды долларов из «дипломата» на одеяло, вполне могли бы заинтересовать режиссера-постановщика какого-нибудь шпионского боевика.

Покончив с этим, мы перевернули опустевший «дипломат», внимательно осмотрели и ощупали каждый сантиметр дна и крышки, покрутили колесики кодового замка, подергали ручку. И, конечно, никакой бомбы не обнаружили. Впрочем, их сейчас умеют делать величиной со спичечную головку.

— Ты довольна? — саркастически спросила я. — Тогда укладывай деньги обратно. Да не швыряй ты их как попало!

Но Карина и на этом не успокоилась. Теперь ей стало мерещиться, что сразу за моей входной дверью нас поджидают бандиты.

— Они на нас утром нападут, — твердила она, начиная потихонечку клацать зубами. — Или послушают-послушают, поймут, что мы уснули, и пустят сюда газ через замочную скважину, а потом войдут и заберут деньги!

В общем, кончилось все тем, что до утра мы тряслись от страха под одним одеялом, тесно прижавшись друг к другу. Карина успешно довела меня до такого состояния, что в каждом углу мне начал мерещиться бандит с пистолетом. Пришлось зажечь свет во всей квартире и включить магнитофон.

Если бы бандиты действительно ворвались, то, застав двух девиц в одной постели, они бы окончательно уверились в нашей извращенной сексуальной ориентации.

Несмотря на свет, музыку и Каринины страхи, я умудрилась задремать, хотя лучше бы этого не делала. До самого утра мне мерещились то Вадим, то Мордвинов, то неведомые мне Калиновский и Корякин. Они бегали за мной по пятам по длинным узким коридорам и требовали вернуть им полтора миллиона долларов.

Встала я утром злее самого черта, с тяжелой головой и трясущимися руками, как алкоголик, насильственно выведенный из запоя. Карина выглядела не лучше. Так ей и надо!

Шипя и огрызаясь друг на друга, мы приняли свой нормальный облик и упрятали бесценный «дипломат» в мой курортный чемодан. Доведенная до белого каления предположениями моей подруги о бандитах, поджидающих нас на лестничной клетке, я схватила зонтик, жалея, что у меня нет ружья или хотя бы «Макарова», взяла его наперевес и решительно распахнула входную дверь.