Я жулика люблю - Светлана Денисова

Вот это номер! Оказывается, моего дорогого афериста зовут вовсе не Вадимом?! Я потрясла головой. Что еще за новости!

Как сказал бы Макар Захарович, финт вполне закономерный. Ну-ну! Кстати, а куда это он там собрался?

— Ну, Коль, спасибо тебе. Ей-богу, так выручил! Без тебя бы я пропал.

— Ладно, брось, — перебил Коля. — Когда вернешься?

— Вечером. Точнее, ближе к ночи. Хочу у одного деятеля выяснить, когда там Корякин из Штатов возвращается. Мотоцикл одолжишь?

— Лучше машину возьми, — предложил Коля. — Я должен тестю ведра отвезти, у них там яблочный завал, посуды не хватает. Не хочу в салоне пачкать. Я часам к десяти вечера обратно буду, ты, Вадька, не задерживайся.

Они вышли из дома, и Коля запер дверь. Послышались звуки работающего мотора. Я подкралась к слуховому окну и увидела, как по улице проехал яично-желтый «Москвич». За рулем сидел Вадим. Спустя минуту Коля выкатил из калитки мотоцикл с коляской, в которой громыхали пустые ведра. Он уселся и нажал на стартер.

Я уже хотела отползти к сундуку, но тут заметила кое-что интересное.

Машина, стоявшая на другой стороне улицы, возле которой вчера возились двое парней, тихо тронулась и, наращивая скорость, покатила вслед за желтым «Москвичом». Это были серые «Жигули». Я осторожно высунулась в окно. Желтый «Москвич» весело катил по грунтовке к шоссе, а серые «Жигули» ехали за ним.

Я ощутила какое-то смутное беспокойство, хотя вряд ли бы сумела четко назвать его причины.

За окном все тарахтел Колин мотоцикл. Потом он «застрелял», звук постепенно ослабел и затих вдали.

Ну, слава богу! Наконец-то я одна в доме. Пожалуй, стоит у этого Коли пошарить и выяснить, кто он такой, школьный приятель моего любовника, чье настоящее имя, как выяснилось, покрыто мраком неизвестности.

Я скинула грязные сапоги, достала из сумки перчатки и принялась искать крышку люка. Вряд ли Коля лазает наверх по приставной лестнице.

* * *

Я тряслась в последнем вагоне электрички, увозившей меня обратно в Москву, к нормальной кровати, чистой одежде, а главное, к горячей воде! После ночи на матрасе доисторической эпохи я чувствовала себя пещерной женщиной.

Пассажиров в вагоне было раз-два и обчелся. И слава богу, что они почти не обращали на меня внимания. В своем пыльном наряде, от которого то и дело отваливались комочки высохшей грязи, я напоминала не просто напахавшуюся энтузиастку-огородницу, а скорее начинающую бомжиху. Все тело чесалось и зудело, словно я провела без привычных удобств не какие-то сутки, а по меньшей мере неделю.

Тем не менее я была очень довольна. В сумке, лежавшей у меня на коленях, находился драгоценный трофей, который, как я надеялась, здорово облегчит мою дальнейшую разыскную самодеятельность.

За окном электрички с монотонной регулярностью маятника мелькали фонари. Она, эта последняя электричка, по счастью, от меня не убежала, иначе мне пришлось бы сидеть на чердаке еще одну кошмарную ночь.

Пять-шесть пассажиров мирно клевали носами. Не спал только худощавый парень лет двадцати пяти с взъерошенной шевелюрой. Он вертелся, как воробей на ветке, и посматривал то на меня, то в окно, то теребил часы на руке. Его хищные рыжие глаза упорно возвращались к созерцанию моей скромной персоны, а нос с небольшой горбинкой, казалось, принюхивался к окружающей обстановке.

Чтобы избавиться от его любопытных, по-птичьи быстрых взглядов, я загородилась книжкой, в которую был упрятан мой трофей, и принялась в очередной раз изучать добытые сведения.

* * *

Когда я после отъезда школьных приятелей слезла с чердака по узкой крутой лестнице, то самым первым делом умылась из рукомойника, висевшего в сенях, то бишь в прихожей. Потом, вспомнив, что разведчика может подвести любая неучтенная мелочь, долила в него воды из стоявшего рядом ведра и вернулась в комнату.

С точки зрения детектива-любителя, ничего интересного и зловещего у Коли в доме не было. Это выяснилось уже через час. Ни увесистой книжки с вырезанной в толще страниц ячейкой для пистолета, ни самого пистолета, ни зашифрованных записей я так и не обнаружила. Правда, в аптечке стоял пузырек со снотворным, но его скорее всего использовали в сугубо мирных целях.

Нельзя утверждать, что я рассчитывала найти у хозяина шпионское снаряжение, но некоторое разочарование все же ощутила. Я ожидала большего от преступного сообщника Вадима.

Впрочем, погодите. Стоп. Кто сказал, что Коля — преступный сообщник? Сам он назвал себя всего лишь школьным приятелем моего любовника. Вот от этого и будем танцевать.

Я принялась шарить на самодельных книжных полках, потом в ящиках старого письменного стола, явно знававшего лучшие дни, и наконец кое-что откопала.

Коля ничем не отличался от нас, обычных грешных людей. В смысле, он так же любил увековечиваться на фоне любых достопримечательностей, которые только успел обозреть в годы своих курортных гастролей. Я переворачивала страницы фотоальбома, где Коля и какая-то миниатюрная брюнетка, видимо, его жена, были запечатлены в позе правофланговых (грудь вперед, плечи развернуты) то у памятника Владимиру в Киеве, то у здания Адмиралтейства в бывшем Ленинграде, то еще где-нибудь.

И вот, постепенно продвигаясь от снимков последних лет к более ранним, я наткнулась на большую стандартную фотографию школьных времен.

Физиономии трех свирепого вида классных дам в овальных «медальонах» обрамляла россыпь детских лиц с подписанными именами и фамилиями, а поверху шла надпись: «Город Москва, 112-я средняя школа, восьмой класс «В», 1969 год».

Я пристально вгляделась в лица мальчишек, пытаясь угадать, кто же из них Вадим. Но ведь Вадима-то на самом деле зовут как-то иначе!

Я поняла, что физиономист из меня уже не получился. Среди разнообразия лиц четырнадцати-пятнадцатилетних мальчишек своего любовника «в детстве» я так и не вычислила. Вот если бы у него, например, уши так же трогательно оттопыривались, как у какого-то Васи Никифорова, чья мордашка улыбчиво сияла в центре снимка, у меня был бы шансик.

В восьмом классе «В» было шестнадцать мальчиков. Из них пятерых звали Николаями, троих Александрами, двоих Алексеями… Придется выписать всех.

Покончив с этим делом и записав номер школы, я заколебалась. Может, взять эту фотографию с собой? Нет, опасно. Конечно, вряд ли Коля достает альбом каждый день и любовно рассматривает свои изображения, и все же лучше не надо. Ладно, в школьных архивах мог заваляться такой же снимок.

Остаток дня я провела в тяжелой дреме на чердаке.

Первым вернулся хозяин. Я настороженно прислушалась, но никаких возмущенных криков не услыхала. Значит, мое проникновение в дом осталось незамеченным. Да и с чего бы он стал приглядываться, не сдвинута ли, например, на полсантиметра газета на столе?

Вадим появился после одиннадцати вечера, когда я уже начала терять надежду на свое скорое возвращение домой. Судя по отрывистым словам, с которыми он вместо приветствия обратился к Коле, мой любовник был чем-то очень озабочен.

Я плюхнулась на пузо и поползла к своей любимой дырочке. Иду по стопам Юли Мордвиновой! То есть пока все же ползу…

* * *

— Коля, у кого из местных есть серые «Жигули» с *** номером? — спросил Вадим, едва переступив через порог.

— Откуда я знаю? Тут почти у каждого машина есть. А в чем дело?

Вадим опустился на стул и нервно забарабанил пальцами по столу:

— За мной всю дорогу ехал какой-то серый «жигуль». Как приклеенный.

— Брось, не ерунди. Что за шпиономания?

Так! У меня появились конкуренты по слежке? Я затаила дыхание. Не позволю, чтобы этого жучилу забрали из-под моего носа! Не для того я за ним погналась, чтобы кому-то, пусть бы даже и милиции, досталась моя законная добыча. Я должна отомстить!

Вадим как-то весь подобрался и остро зыркнул на приятеля из-под насупленных бровей:

— Коля, заткнись, пожалуйста. Ты тут дальше своего огорода уже ни хрена не видишь. Я тоже не сразу внимание обратил. А вот когда остановился у бензозаправки, меня как стукнуло что-то. Говорю тебе: они за мной как на веревочке мотались всю дорогу.

Коля поставил на стол открытую бутылку водки, раскидал по тарелкам картошку и сказал:

— Ты вот что, выпей да закуси, а уж потом и рассказывай, что, где и как.

Вадим взялся было за рюмку, потом обернулся, достал с полки стакан, вылил туда водку из рюмки и долил из бутылки до краев. Коля неодобрительно покачал головой, но смолчал. У них там, в Москве, известное дело, не жизнь, а сплошная нервотрепка, а Вадьку, похоже, здорово приперло.

Вадим закрыл глаза и выпил полный стакан водки не переводя дыхания.

— Ф-фу… Отпустило вроде, — сказал он и набросился на еду.

— Вот так-то лучше, — проворчал Коля и последовал его примеру.