Грядет глобальное похолодание - Валентин Сапунов

Согласно учению великого русского ученого Н. И. Вавилова, любое культурное растение возникает единожды в одном центре. Затем, по мере развития цивилизации, оно распространяется по земному шару. Картофель зародился и усовершенствован путем селекции в Мексике. После Колумба он попал в Европу, где приживался на протяжении сотен лет. Внедрить его пытался Петр Первый. Однако попытки царя-реформатора заставить крестьян вместо привычной репы возделывать картофель кончились «картофельными бунтами». Ситуация изменилась только во второй половине XIX века. Реформа 1861 года сократила сельское население и увеличила городское. Потребовалась интенсификация сельскохозяйственного производства. Одним из перспективных путей оказалось расширение посевов под картофелем. Именно с этого времени картофель стал любимым блюдом на Руси и приобрел статус «второго хлеба». Так прошла «картофельная революция».

Еще одну сельхозреволюцию затеял в XX веке другой великий реформатор — Никита Хрущев. Он опирался на следующие соображения. Из всех злаковых наибольшей урожайностью отличается кукуруза, также пришедшая в Европу из Мексики. В советском нерациональном сельскохозяйственном производстве пшеницы в среднем получали тонну с гектара. На лучших землях — 3–3,5 тонны. Кукуруза же с небольшими затратами дает 4–5 тонн с гектара. Если бы удалось часть посевных площадей перепрофилировать с пшеницы на кукурузу, это дало бы ощутимый эффект при минимальных вложениях. Итоги хрущевской инициативы известны. Начавшая деградировать система государственного управления довела разумную мысль до абсурда. Затем всю абсурдность свалили на Хрущева, который, будучи человеком здравомыслящим, отнюдь не рекомендовал сеять кукурузу за полярным кругом.

Любое дальнее переселение сельскохозяйственных культур в той или иной степени является насилием над природой. Когда природу насилуют, она дает сдачу.

В начале XX века насекомые и иные вредители поедали 10 % мирового урожая. В конце XX века — уже 13 (данные академика Ю. А. Израэля). Таким образом, вся борьба с вредителями, стоившая огромных денег, оказалась проигранной. Природа наступает. Она предпочитает жить по своим законам, а не по тем, которые мы пытаемся ей навязать.

Хрестоматийная ситуация — полное поражение человека на фронте борьбы с колорадским жуком. А сколько еще было подобных поражений! Баланс между животными и растениями, между травоядными, хищниками, паразитами описывается правилом экологической пирамиды. Любая попытка нарушить это правило приводит к эффективному противодействию. Люди привезли из Америки в Европу картофель. Первое время он прекрасно прижился и рос, почти не имея естественных врагов. Однако по закону пирамиды на тонну массы любого растения должно приходиться 10 кг поедающих это растение животных. Возникла свободная экологическая ниша, которую вскоре заполнил бог весть как пробравшийся из Америки колорадский жук. И какие бы карантинные барьеры люди ни ставили, природа не потерпит пустоты. Какой-то пожиратель картошки неминуемо появился бы. Насекомые выше организованы, чем растения, быстрее эволюционируют, лучше приспосабливаются к окружающей среде. Европейский картофель, несмотря на усилия селекционеров, хуже американского. Зато колорадский жук европейского образца ничем не уступает американскому родственнику.

Парадокс состоит в том, что, сколько бы урожая ни уничтожали вредители, остается все равно намного больше, чем человечество может съесть.

На Руси народ обычно страдал не от недостатка, а от избытка продовольствия. Даже в советскую эпоху, породившую одну из самых нерациональных в истории систем сельхозпроизводства, голода, за исключением нескольких специально спровоцированных случаев, не было.

Приведем цитату из классики:

Поздняя осень. Грачи улетели,Лес обнажился, поля опустели,Только не сжата полоска одна…Грустную думу наводит она.Н. Некрасов. Несжатая полоса

Такие вещи происходили в XIX веке. Чтобы поэтически воспеть миллионы тонн урожая, которые оставались в полях в коммунистический период, потребовался бы легион Некрасовых.

В 80-х годах я работал на Ставрополье по программе борьбы с иноземными сорняками. Картины, которые я там наблюдал, навсегда остались в моей памяти, давая почву философским размышлениям. 70 % хозяйств Ставрополья были убыточны. И это притом, что тамошние почвы считаются лучшими в мире. Если даже на них невыгодно было пахать и сеять, значит, вся советская сельскохозяйственная система была гнилой. Большая часть урожая традиционно оставалась в полях, в колхозных садах. Тамошние фрукты — ароматные яблоки, сочные сливы и прочее, более чем наполовину запахивались в землю и использовались в качестве удобрения. Чтобы вырастить на сем удобрении урожай — и снова сгноить. Местные жители не ходили в колхозные сады даже затем, чтобы воровать. Полно фруктовых деревьев росло на лесополосах, городских улицах, самосевом в полях. Протяни руку — и бери, сколько хочешь.

Пресловутая кукуруза выращивалась на колхозных полях — и там она оставалась. Имели место такие безобразные инциденты. Периодически крайком партии устраивал проверки, как идет уборочная страда. Если председатель колхоза чувствовал, что не в состоянии до приезда начальства убрать кукурузу, применялся отработанный прием. Заводили трактор «Кировец», сзади к нему тросами прикрепляли поперек кусок рельса в несколько метров длиной. Трактор пускали по полю. В результате урожай загоняли в землю, смешивая с черноземом. С дороги такое поле казалось чисто убранным.

Следующая стадия уничтожения урожая — элеваторы и овощехранилища (в народе их называли овощехоронилища). Обслуживали их школьники, студенты, военнослужащие, научные работники, врачи, учителя. Все они поражались чудовищной нерациональности и абсурдности организации хранения сельскохозяйственной продукции. Потери составляли не менее 50 %. В советские времена некоторые экономисты высказывали мысль, на первый взгляд противоречащую здравому смыслу, но отчасти справедливую. Нам дешевле купить сельхозпродукцию за границей, чем выращивать у себя. Уборочная страда, которую в духе времени называли «битва за урожай», обычно кончалась обильными закупками за границей. При этом объем закупок был меньше, чем в нашей стране оставлялось на полях, рассыпалось на дорогах, сгнивало на складах и овощебазах. Но в конечном итоге продуктов хватало, и с голода никто не умирал.

Как же обстояло дело за границей? В общем, тоже нелепо, хотя нелепости были другие. В Америке в области сельского хозяйства занято 1–2 % населения. Больше при интенсивном земледелии не нужно. Стать фермером в США так же трудно и престижно, как, допустим, артистом. Немногочисленным фермерам американское государство доплачивало и продолжает платить, чтобы они поменьше пахали и сеяли. Западный рынок уже не в состоянии переварить имеющиеся запасы продуктов питания. Усугубление перепроизводства может привести к тяжелым социальным проблемам. Советские способы ликвидации избытков противоречат американскому менталитету. Возможности продавать излишки в Россию, где избытки собственного производства варварски уничтожались, тоже оказывались небеспредельны. Разумеется, американское правительство всегда было готово поддержать бесхозяйственный и выгодный Америке советский способ производства. Среди советских чиновников высокого ранга тоже было немало таких, которые радовались возможности вырваться из-за железного занавеса, упиваясь своей значимостью, поехать в США для выполнения государственной миссии по закупке зерна. Но нельзя вечно кормиться на социальных абсурдах. Общий же вывод из вышесказанного таков. В странах с разным социальным режимом на протяжении многих лет продуктов производилось намного больше, чем это требовалось для пропитания людей.

Мы уже цитировали монографию датского ученого Бьерна Ломборга «Скептический эколог», где доказано следующее. В наши дни человечество производит больше продуктов питания на душу населения, чем когда бы то ни было в прошлом. Об этом же свидетельствуют данные ФАО — комиссии по продовольствию при ООН, других сельскохозяйственных организаций. Прогнозы Т. Мальтуса XVIII века, а также определенные в 1972 году «Римским клубом» некие «пределы роста» оказались несостоятельны. И это при том, что количество посевных угодий на душу населения непрерывно сокращается. В начале нашей эры на человека приходилось в среднем 120 га сельскохозяйственных угодий. На рубеже второго и третьего тысячелетия — менее 3 гектаров (см. Пегов С. А. Устойчивое развитие в условиях глобальных изменений природной среды // Вестник РАН, 2004, т. 74, с. 1082–1089). В 2010 году — менее 2 гектаров.

На Руси в древности голодные периоды имели место (например, как отмечалось выше, при Борисе Годунове). Но во второй половине XIX века, когда страна переживала период бурного экономического развития, нехватка продовольствия ушла в прошлое. После Октябрьской революции ситуация изменилась. С помощью голода большевики укрепляли свою нелегитимную власть. Сначала в 1918 году продотряды ЧК оцепили Петроград и запретили въезд так называемым «мешочникам» — крестьянам, везущим продовольствие. В результате население города сократилась с 2,4 миллиона до 700 тысяч. Чтобы не умереть с голоду, люди готовы были бежать куда угодно, тем более что на остальной части страны голода не было — для его организации в масштабах такого государства не хватило бы никаких продотрядов. Главная цель была достигнута — в Петрограде установилась большевистская власть. Потом начался НЭП. Опустевшие квартиры заселили нужными для власти людьми. Голод больше не требовался. Во всех уголках страны можно было есть до отвала. Потом последовал год великого перелома — 1929-й. Была объявлена война с целью уничтожения непокорного класса крестьянства и превращения его в аморфную массу колхозников. Опять в дело пошел голод. Продотряды под предлогом борьбы с кулачеством изымали у крестьян все продовольствие. На Украине, в Центральной Черноземной области начался массовый голод, который унес жизни 9 миллионов людей. При этом огромное количество продовольствия экспортировалось за границу. Цель была достигнута — крестьян загнали под страхом голодной смерти в колхозы, где хозяйство было организовано заведомо неэффективно. Озлобление крестьянства аукнулось в 1941–1942 годах. Сельские парни шли в армию приговаривая: лучше фашисты, чем колхозы. Страна была на грани краха. И только с 1943 года, когда народ понял, что немецкое нашествие не несет избавления, началась подлинно народная война. А после победы пришлось вновь вернуться в колхозы. Но нужно отдать должное советской власти. После войны легко давали дачи и приусадебные участки, которые создали основу для прокорма всей страны. Голодом морили лишь отдельные группы населения.