Личная помощница ректора - Анна Сергеевна Одувалова

я не смогла ответить. Как завороженная смотрела на его губы. Отклонилась, вжимаясь в спинку кресла, и вцепилась в подлокотники. Отступать было некуда. Мелькнула мысль: «А зачем, собственно, я сопротивляюсь? Почему не хочу, чтобы он перешел тонкую, разделяющую нас грань? Ведь меня же тянет к нему? Ну и пусть счастье будет недолгим. Это же лучше, чем вообще ничего?»

Кажется, ректор без труда угадывал мои мысли. Он неторопливо прижал горячими ладонями мои запястья к ручкам кресла, лишая возможности сбежать, и осторожно коснулся мягкими губами губ, заставляя забыть, что нужно дышать.

Казалось, что пространство между нами искрит, я даже чувствовала, как по спине пробегают маленькие молнии, подушечки пальцев покалывало, а волосы на затылке начали шевелиться. Я не сразу поняла, что эти ощущения не имеют ничего общего с желанием. А когда догадалась, было поздно. Едва только Арион поцеловал по-настоящему, скользнув языком между моими приоткрытыми губами, полыхнуло.

Словно пучок молний, накопившаяся внутри меня энергия вырвалась наружу снопом искр. Ректор с воплем отлетел в сторону – его отшвырнуло к подоконнику. Он впечатался всем своим немалым весом в стену, Васик, стоявший на подоконнике, пошатнулся, зарылся в землю и рухнул сверху на макушку ректору, а я зажмурилась, услышав нецензурную брань. Похоже, амулет не подействовал, иначе что за шушельщина творится?

Я осторожно открыла один глаз: нужно было проверить, как там себя чувствует ректор. Арион фон Расс так и сидел у стены, задумчиво прижимая к себе цветочный горшок с Васиком. Взгляд у ректора был шальной, а иссиня-черные волосы стояли дыбом.

– Удивительная женщина ты, Мира! Таким образом меня еще никто не отшивал. А поверь, в моей жизни было немало магичек.

– Я… я… – Говорить не получалось. Выходило только нелепое блеяние. – Я же не специально!

– Это и пугает! Я просто боюсь представить, что произойдет, если вы попытаетесь от меня избавиться специально.

– Знаете вы все! – Я нахмурилась. – Это все проклятие. Специально я и мухи не обижу!

– Да нет… – Арион с кряхтением поднялся от стены и, морщась, попытался ощупать спину. – В том-то и дело. Это не проклятие, это побочный эффект амулета, который я вам дал. Если я, конечно, ничего не путаю.

– Он не хочет, чтобы меня целовали мужчины? – скорее с любопытством, нежели со страхом уточнила я.

– Нет. Просто он никуда не преобразует энергию проклятия, он ее высвобождает. Ты теперь маленькая ходячая шаровая молния. Как-то так.

– У-у-у… – протянула я. – Теперь мне точно на люди нельзя. Я представляю еще большую опасность, чем раньше.

– Не думаю… – Ректор с опаской приблизился ко мне и осторожно ткнул пальцем. Я ойкнула и потерла плечо. Никаких вспышек не последовало.

– Вот видите! Когда вы спокойны, ничего не случается. Подозреваю, что мой поцелуй просто сильно на вас подействовал. Возбудил.

– Что? – возмутилась я и покраснела. – Нет!

– Проверим? – Арион фон Расс достаточно быстро пришел в себя.

– А вы точно этого хотите? – съязвила я, выразительно и даже как-то с вызовом посмотрев на его губы.

– Да вот не уверен. – Ректор покосился на меня и с сожалением отступил в сторону. – Интуиция подсказывает мне, что вы и без проклятия, Мира, – та еще головная боль. Кстати, побочный эффект очень интересный. Нужно будет проверить, что еще заставляет вас искрить.

– А может, не стоит? – с тоской поинтересовалась я.

– А как в люди-то вас выпускать? Должны же мы точно знать, на что вы реагируете. И, кстати, думаю, такой сильный эффект будет только в первое время. Вы сейчас выплеснули достаточно большой объем силы, потом будет меньше. Ну, по крайней мере, мне на это хочется рассчитывать.

Не знаю, как Ариону фон Рассу, а мне после обнаружения такого странного побочного эффекта сразу стало намного спокойнее на душе. Во-первых, это значило, что амулет пусть корявенько, но все же начал работать, а проклятие отступило. А во-вторых, я так сильно переживала из-за предстоящей встречи выпускников, что ректор, желающий меня соблазнить, только раздражал. Я вообще для себя решила, что не с моей невезучестью заводить романы, и без них проблем хватает.

Конечно, ректор хорош собой, горяч, но, если исчезнет проклятие, есть шанс, что меня возьмет на работу кто-нибудь, кроме него. В академии мне нравилось, но пока еще не приехали студенты, а с ними, подозреваю, будет на порядок сложнее, да и все хорошее рано или поздно заканчивается: и романы, и работа. Арион не скрывал, что рассматривает меня лишь как временную любовницу. Я же вообще его пока старалась не рассматривать никак, но с каждым днем это мне давалось все сложнее и сложнее.

На кухню меня не допустили, мотивируя это тем, что я опасна для жизни окружающих. Я спорить не стала. Сидела, забравшись с ногами в кресло, медленно пила из бокала красное терпкое вино и вдыхала умопомрачительные запахи, доносящиеся с кухни. Запеченное мясо, которое приготовили к нашему приезду, нужно было только подогреть. И, томясь на медленном огне, оно источало сводящий с ума аромат.

К тому времени, когда ректор принес мясо на подносе к столу, я думала, что съем скатерть.

– Меня пугает ваш взгляд, Мира, – заметил он и устроился в кресле напротив. – Вы ненавидите меня или этот кусок мяса?

– Я его не ненавижу. – Я сглотнула слюни. – Я его хочу. Очень.

– Вот интересно… – Арион фон Расс начал медленно резать кусок на тонкие пластины. – А я от вас когда-нибудь подобных слов дождусь?

Я подавилась слюной и даже чуть отшатнулась. Вот какой он ожидал услышать ответ?

– Все ясно! – Ректор хмыкнул и подвинул мне тарелку, куда положил еще и свежих овощей. – Не дождусь. Ешьте, Мира.

Я ела, но вот мысли ушли совсем в другую сторону. Неужели он даже поужинать спокойно, без намеков не может? Эта квартира и так будила во мне слишком много разных воспоминаний. Я помнила его сильное тело, когда он рухнул на меня в коридоре, я не забыла вид обнаженного ректора в кровати. И теперь еще эти слова про «хочешь»! Нельзя так с юными (ну пусть не очень) девушками, пытающимися держать себя в руках.

К счастью, к провокационным разговорам ректор не вернулся. То ли понял, что смущает меня слишком сильно, то ли ему просто надоела эта игра. В любом случае я выдохнула и была спокойна ровно до тех пор, пока не пришло время спать.

Я уже смирилась с тем, что снова придется делить одну кровать. Более того, я даже на всякий случай захватила из дома соответствующую ночную сорочку – длинную, в пол, из мягкого, но плотного материала, больше напоминающую скромное домашнее платье. Увидев ее, Арион не удержался и фыркнул:

– Вы во всеоружии, Мира. Но не переживайте, я не буду посягать на вашу честь. Не сегодня.

Я выдохнула с облегчением, но, как оказалось, зря, потому что