Все тайны проклятой расы - Вера Чиркова

Мои новые приятели немного повозились, устраиваясь поудобнее, и стихли, а вскоре дружно засопели. Я наблюдал сквозь решетку за унылыми лицами проходящих мимо наемников, явно разочарованных своим новым пристанищем, и пытался выстроить более-менее стройную версию нашего ближайшего будущего, но получалось пока довольно плохо.

Как я ни считал, выходило, что раньше рассвета маги могут и не найти находящиеся сверху руины, а вот как им удастся обнаружить потайную лестницу, вообще не мог представить. Разве только по следам… и то маловероятно.

Стало быть, нам нужно продержаться как можно дольше, а для этого есть только один способ — притвориться преданными сообщниками госпожи Камиры и ее банды. А иначе назвать эту компанию язык не поворачивался.

Толпа наемников наконец иссякла, распиханная по камерам, и только теперь я начал понимать, что вино им давали с очень определенной целью. Если бы в момент, когда мы оказались в руинах, наемники были трезвы, злость и опасение за свои шкуры при наличии достаточно авторитетного главаря вполне могли собрать их в сильную команду, и тогда Терону с приятелями вряд ли удалось бы так легко загнать всех в эти камеры. А вот вино вытащило наружу все самые скверные качества этих людей, надежно перессорив между собой маленькие группки, и теперь объединение в один отряд наемникам не светит даже при самом плохом раскладе событий.

Хитро, ничего не скажешь. И одновременно подло, а значит, не стоит надеяться, что дальше с нами станут обращаться хоть сколько-нибудь человечнее. Бесполезно ждать сострадания или душевного тепла от людей, которые распоряжаются чужими жизнями и судьбами с таким хладнокровным цинизмом.

Протопали мимо Терон с арбалетчиками и унесли с собой стоящую на выступе колонны лампу, погружая все вокруг в беспросветный мрак. Но снадобье «кошачьего глаза» пока продолжало действовать, и я видел все вокруг по-прежнему четко. Видел, как немного погодя в камере напротив поднялся с кучи соломы один из наемников, просунул сквозь решетку какую-то железку и попытался открыть засов. Бесполезно. Толстая полоса металла, задвинутая под прочные скобы, была надежно защищена со всех сторон высокими бортиками, и я даже отсюда не видел никакой возможности ее открыть. Вот если бы у него был изогнутый под прямым углом жесткий прут с крепким крюком на конце… но ничего подобного у него не было. Немного помаявшись, неудачливый беглец вернулся на место и притих, и я успокоенно выдохнул. Он ведь не подумал, пытаясь открыть дверь, что бежать-то ему некуда. Сзади, там, откуда мы пришли, потайной лаз закрыла толстая плита, и возможно, она была не единственной. И вряд ли он владел секретом, приводящим ее в действие. А впереди был Терон с хорошо вооруженными дружками и ведьмой.

Конечно, был у него очень ненадежный шанс, открыв свою дверь, выпустить и остальных, но я теперь очень сомневался, что эти люди способны на смертельный бой ради спасения. Каждому дороже собственная шкура, и все будут ждать, что найдется кто-то другой, готовый пожертвовать собой, ринувшись в бой первым.

Некоторое время ничего не происходило, из камер начали доноситься храпы различной громкости и тональности, и вроде все успокоилось, когда еле заметный толчок сотряс подземелье, а чуть позже по проходу пронеслась волна пахнувшего дымком воздуха.

Что это было, я с досадой понял получасом позже, когда в нашу камеру ввалилась пошатывающаяся от усталости ведьма. От нее несло гарью, а на щеке темнел сажей отпечаток ее собственной пятерни. Она сразу натолкнулась взглядом на меня и, точно как я в той нише, немедля сообразила, что я ее вижу.

— Ты кто таков? — спросила хрипловато, опершись о решетку, чтоб не упасть.

— Их спутник, Таржен, — как можно миролюбивее ответил я, кивая на магов.

Даже несмотря на то что женщина кажется выжатой досуха, не стоит испытывать судьбу, пытаясь с ней сразится. У каждой уважающей себя ведьмы на самый крайний случай обязательно найдется в запасе какая-нибудь особо мерзкая подлость.

— Мне нужно им накопители надеть, — пробурчала она, вытаскивая из складок широченной юбки гроздь мутных кристаллов.

— Давай сюда, я сам надену, — протянул я руку, а она неожиданно вцепилась в нее острыми ногтями.

— Не вздумай шутить… спутничек.

— Совсем из ума от страха выжила?! — возмутился я, стараясь не дернуть рукой, тогда острые ногти не оставят на коже кровавых царапин.

А уж что там у нее под ногтями… лучше и не задумываться, знаю из рассказов Клариссы, что многие ведьмы используют это природное оружие много эффективнее, чем всякие ножи и кинжалы.

— Смелый, — внимательно рассматривая мое лицо, вынесла свой вердикт ведьма, — я тебя запомню.

Она убрала руку и ловко выскользнула из камеры, оставив в моей ладони кучку накопителей.

— Запоминай, — запоздало хмыкнул я и отправился вешать на шею спящим ученикам их камни.

И только позже, уже устроившись на своем месте, припомнил, что после ее ухода не слышал бряканья засова. В то, что ведьма может забыть про такую важную вещь, я не поверил бы даже во сне, жизнь на краю пропасти приучает таких нелегальных ведьм и колдунов к звериной осторожности и осмотрительности. Следовательно, оставила открытой специально. Чтобы испытать меня… на что?

Нехотя поднимаюсь на ноги, покидать пригретое местечко вовсе не хочется, и подхожу к решетке. Легкий толчок рукой, и дверца беззвучно распахнулась. Видимо, к нашему приходу тщательно приготовились, раз проверили и смазали все петли, отметил я и шагнул из камеры.

Немного постоял, рассматривая помещение, ряды убегающих вглубь однообразных решеток, мелькающий на дальней стене отблеск света и, повернувшись к нему спиной, развязал шнурок на штанах. Не в камере же справлять нужду, а специального помещения для таких дел я что-то не заметил.

Показалось мне или нет, будто издали донесся приглушенный смешок, когда я с чувством выполненного долга прикрывал за собой решетку?

Утро для нас началось с противного женского визга, истеричного, громкого, бьющего по ушам высоко взятой нотой. Я только пару часов как задремал, уверившись, что ночью никто их наших нынешних хозяев не собирается ничего предпринимать, как одной из женщин приспичило потребовать, чтоб ее выпустили. Как я понял, хотела она ни много ни мало, всего лишь наверх, на свободу. Что этого пути уже не существует, до нее так и не дошло.

А вот по какой причине девица не стала устраивать истерику с вечера, а оставила это мероприятие на утро, мне, видимо, никогда уже не додуматься. То ли вечером ей так затуманило мозги выпитое за столом вино, что действительность не казалась такой уж страшной, то ли наемница считала, что к утру все это окончится, как глупая шутка, и ей объявят, что пора получать награду. И когда этого не произошло, она не придумала ничего лучше, чем завыть от отчаяния.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});