Шагай! (СИ) - Петерсон Хельга

Кингсхаус Отель.

— Ты не сделаешь этого!

— Сделаю. Это будет правильно.

— Боже, да ты невыносим! Ты просто невыносим! Я не могу больше это терпеть!

— Айлин…

— Замолчи! Хоть раз просто помолчи! Я не буду ночевать с тобой. Мы дойдём до следующего города, и я уеду в Лондон.

— Ты завелась из-за ерунды…

Эмма замерла посреди коридора, не зная, куда себя деть. Она не собиралась подслушивать. Но ссора была настолько громкой, что вырывалась даже за качественную дверь. Марлоу опаздывали, пришлось выяснить у администратора, где остановилась пара, и подняться наверх. Лучше бы Эмма осталась дожидаться их на стоянке.

Кто бы мог подумать, что милая Айлин умеет так орать. Точнее, удивительным было то, как она умело помалкивала и сглаживала все конфликты, ни разу не сорвавшись на ор, и теперь стало ясно, что сорваться Лин всё-таки могла. Имела право. Но крик никак не вязался с её образом.

Эмма беспомощно посмотрела по сторонам, забросила руку за голову и потёрла шею. Ей захотелось сбежать. Но раз пришла, нужно решиться и постучать уже наконец. Ссора может длиться еще долго, вся группа не может ждать.

— Из-за ерунды?! – завизжала Айлин. – Я?! Я завелась из-за ерунды?! То есть ты считаешь, что прав?!

— Если ты сядешь и успокоишься, то тоже это поймёшь…

Тон Фрэнсиса был холодным, леденящим. Стоя по другую сторону двери, Эмма испугалась, что за такое спокойствие Айлин запустит в голову мужа вазой. Вряд ли кто-то стал бы грустить по этому поводу, но только убийства на бытовой почве в походе и не хватало. С этой мыслью, Эмма сделала последний шаг до двери, занесла руку и с силой ударила по полотну.

По ту сторону стало тихо. Мертвая тишина. Либо труп Фрэнка экстренно заталкивался под кровать, либо приличная семейная пара тихо ликвидировала следы ссоры. Вероятнее, второе. Деликатно щелкнул дверной замок. Эмма откашлялась, изобразила на лице полнейшее безразличие, и сцепила пальцы перед собой. Будто её здесь не было последнюю минуту или две.

Белесая голова Фрэнсиса Марлоу показалась в проёме.

— Да? – нахмурился он.

Выступил вперед, закрыл собою вид на комнату. Странно… и страшно. Нет, он не бил Айлин, иначе и это было бы слышно. Однако его движение напомнило сцену из американского сериала про службу спасения, где полиция приезжает на вызов о домашнем насилии, и муж старательно прячет за собой жену с разбитым лицом.

Эмма моргнула, прогоняя видение.

— Нам нужно выдвигаться, — спокойно проговорила она. – Ждём только вас.

Лицо Фрэнка сделалось немного озадаченным. Кажется, он вообще не понял, о чём речь.

— Мы сейчас придём, — раздался голос Лин из недр номера.

Эмма поборола желание вытянуть шею и заглянуть за плечо Фрэнсиса. Так делать уж точно нельзя. Она коротко кивнула и отступила на шаг назад.

— Хорошо. Вы уже завтракали?

Фрэнк поморщился. Ему неприятна забота гида? С каких пор?

— Да, — выронил он. – Только что.

Одной проблемой меньше.

— Отлично, — Эмма сделала ещё шаг назад. — Тогда я пойду в лагерь. Через пятнадцать минут выходим.

Она не стала дожидаться ответа или хотя бы кивка. Развернулась и пошагала к лестнице. Дверь за её спиной закрылась мгновенно, деликатный щелчок эхом пронёсся по коридору. После этого короткого разговора Эмме странным образом захотелось умыться. Лучше бы она не слышала ссору Марлоу. Не зная подробностей о личной жизни людей, легче с ними общаться.

Ей хотелось оказаться подальше от злосчастного номера. Мерещилось, что Фрэнсис вот-вот снова откроет дверь и выглянет наружу, чтобы убедиться, что любопытный гид ушла. Преследуемая этими странными мыслями, Эмма быстро побежала вниз по ступенькам.

После вчерашнего взрыва эмоций от исчезновения американцев, к ней должно было бы прийти здоровое безразличие ко всему. Мысленно Эмма уже уволилась, осталось только дойти до Форта-Уильям, сесть в автобус и через семь часов проснуться в Лондоне. И «Добби будет свободен». Плевать на отзывы, выговоры, компенсации. Только бы доехать домой. Но безразличие не наступило, и чувство вины по-прежнему появлялось после каждой новой неприятности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Будто Эмма специально подслушала чужую ссору.

Это уже напоминало психическую патологию. 

Поток рефлексии прервался внезапно. На двух последних ступеньках Эмма зацепилась носком одного ботинка о другой, и полетела вниз.

Она влетела в грудь Брента. Покачнулась, чуть не осела на пол. Он отреагировал моментально, схватив Эмму за плечи в водолазке и прижав к себе. Странно, что не упал сам. Было бы занимательно, если бы они вдвоем растянулись на полу. Хотя Брент был почти не против такого исхода.

— Ты пытаешься меня прикончить с самой первой встречи, — проговорил он в каштановые кудри.

Эмма мгновенно отстранилась. Не сильно, вырываться не стала, однако контактом злоупотреблять не собиралась. Жаль.

— Это ты меня преследуешь, — пробормотала она. — Зачем ты здесь?

Брент пожал плечами и опустил, наконец, руки. И в самом деле преследовал, пошёл за нею на всякий случай: от Фрэнсиса по утрам можно ожидать всего на свете. И, кажется не зря.

— От кого бежишь? — проигнорировал он вопрос. – Фрэнк сказал что-то резкое?

Девушка отмахнулась. Обошла Брента, и, не глядя в его сторону, направилась к выходу из здания.

— Не мне. Они ссорятся с Айлин. Я подслушала.

— Фу, как нехорошо.

— Сама знаю. Я нечаянно.

Что?

— Стой, — Брент приноровился к её шагу и развернулся к ней корпусом. – Ты что, действительно себя винишь?

Она промолчала. Вообще-то Эмма стала чувствовать себя намного свободнее в его обществе. Он это заметил еще вчера, и укрепился в мысли за завтраком. На самом деле завтрак в ресторане стал отличным предлогом незарегистрированным туристам зайти в туалет и нормально умыться. Когда Эмма появилась в зале, посвежевшая после вечерних танцев, с вьющимися мокрыми прядями у лица, с заплетенными в две девчоночьи косички волосами, Брент уже сидел за её столиком с заказанным завтраком. Он ведь был должен ей завтрак. Так что всё выглядело вполне обоснованно.

И утро прошло хорошо. Уютно. Кто бы мог подумать, что Фрэнсис сможет всё испортить даже заочно.

Эмма уткнулась взглядом в свои рыжие ботинки.

— Не знаю, — она передернула плечом в водолазке. — Кажется, это уже привычка.

— Эй! – Брент затормозил и схватил её за запястье.

Девушка развернулась и, наконец, посмотрела ему в глаза. Немного удивлённо. Не ожидала такой реакции.

— Перестань, — продолжил Брент. — Все женатые пары ссорятся, можешь мне поверить. Мы с Амелией ссорились постоянно, из-за ерунды. Потом мирились… — он замолчал и хитро прищурился. — Это вносит разнообразие в долгую пресную семейную жизнь.

Скулы Эммы мгновенно порозовели. Она ткнула Брента кулаком в плечо и сдавленно ухмыльнулась.

— Дурак, — пробурчала она.

И снова припустилась быстрым шагом к выходу. Брент задержался на месте, глядя на удаляющуюся спину.

Дурацкое было замечание, не стоило вспоминать бывшую. Бывших вообще не вспоминают, находясь рядом с настоящими или будущими. Но если Эмму оно вывело из мрачного состояния, значит всё было сделано правильно. Брент догнал её в дверях. Дёрнул за ручку, выпустил девушку на улицу, и вышел следом. Дверь тихо хлопнула за спиной, придерживаемая пружинами.

Они молча пошагали к опушке, где туристы сидели возле сложенных баулов и ждали опаздывающих. Когда Эмма ушла оттуда, а Брент еще не успел пойти за нею, группа начала язвительно хихикать в сторону высокомерного Фрэнка, который в этот раз сам нарушил дисциплину. Даже ужасно милый «тряпичный» Флоран высказался на эту тему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А оказалось, что не всё так хорошо в королевстве Марлоу. Но это не удивительно. Никто не смог бы терпеть его вечно. Даже ангельская Айлин. Но на эту тему Бренту размышлять абсолютно не хотелось. Чужая семейная жизнь интересовала его меньше всего на свете.