Благими намерениями - Алексей Замковой

— Мы сегодня должны еще продовольствие собрать, — ответил Сергей. — Сюда просто заглянули. А вообще мы мимо шли — на хутора.

— У местного населения продовольствие берете? — насторожился я.

— Ну да, — кивнул Селиванов. — Они же — советские люди и должны поддерживать тех, кто воюет за их свободу!

Вот это мне очень не понравилось. Поддерживать нас, конечно, должны, но людям же и самим есть что-то надо. Сомневаюсь, что местные сейчас настолько богато живут, чтобы кормить еще и партизанский отряд. Никогда не поверю, что Митрофаныч разрешил бы брать продукты у местного населения, когда можно отобрать продовольствие у немцев или полицаев.

— А командует сейчас кто? — осторожно осведомился я.

— Митрофаныч командует. Только он слаб еще. Мы с Буцко его замещаем, когда он бывает не в состоянии…

Понятно теперь, чья это идея насчет снабжения за счет местных. Методы продразверстки на практике, так сказать. Ладно, сейчас этот вопрос поднимать не будем — решим, когда придем в лагерь.

Отряд Митрофаныча выбрал себе удачное место для лагеря. Еще на подходе нам пришлось преодолеть небольшое болотце, которое питалось из мелкой речушки и бесчисленных окрестных родников. Пройдя через это болотце, мы оказались у подножия небольшого, заросшего густым лесом холма. Сам лагерь я заметил, только когда уже оказался в нем — небольшой поселок из все тех же шалашей, сложенных из веток с повядшей, но еще зеленой листвой. Как объяснил Селиванов, добровольно взявший на себя роль гида, этот поселок был временным. Вот поправятся раненые — и к Сарнам!

Оставив своих бойцов на попечении Селиванова, я первым делом узнал, где найти командира, и направился к нему. Сергея, который порывался тоже пойти со мной, я отвлек, приказав устроить моих ребят. Тот не стал спорить — видимо, то, что я не так давно был его командиром, сыграло свою роль. Митрофаныча я нашел сразу. Лагерь был относительно невелик — менее двух десятков шалашей, и отыскать здесь кого-то, еще и после того, как объяснили, где именно искать, было проще простого. Поэтому, пройдя мимо нескольких шалашей (при этом я не забывал внимательно осматриваться), я сразу же увидел Митрофаныча. Вся радость от мыслей, что теперь я наконец-то смогу сбросить с себя бремя командования и переложить ответственность за жизнь бойцов на чужие плечи, как-то разом исчезла. Он сидел на подстилке из веток и, склонив голову, потягивал свою извечную самокрутку. Я остановился в нескольких шагах, разглядывая старика. Вместо веселого, хитроватого ветерана двух войн, каким я его запомнил, передо мной сидел сгорбленный, уставший дедушка, совсем не похожий на бывшего фельдфебеля царской армии, белой гвардии барона Врангеля и помощника командира двух партизанских отрядов. Ранение его так подкосило или что?

— Как здоровье, командир? — Я наконец-то подал голос, обозначив свое присутствие.

Митрофаныч поднял голову и уставился на меня. Молчание затянулось. С легким удивлением, разбавленным ноткой неверия, старик рассматривал меня, а я смотрел на его лицо, испещренное глубокой сеткой морщин. Да, сдал командир…

— Алексий? — Голос Митрофаныча был настолько слаб, что я даже испугался, как бы старика не хватил инфаркт от моего неожиданного появления. Мало ли… Вдруг подумает, что уже галлюцинации начались и ему стали являться призраки погибших товарищей.

— Он самый. — Я улыбнулся и, хотя к горлу подступил комок, постарался говорить успокаивающе. — Живой я, Митрофаныч. Не волнуйся — не призрак.

Подойдя вплотную, я вытянулся по стойке «смирно» и доложил:

— Боец Найденов с группой прибыл в ваше распоряжение! — и, немного расслабившись, подмигнул. — Примешь в отряд?

Мы сидели рядом уже почти полчаса. Я закончил рассказ о своих похождениях после того, как очнулся в погребе Ежи, и снова повисла тишина. А потом рассказывать стал Митрофаныч. Похоже, мое появление чуть оживило командира. По крайней мере, вид у старика уже не был таким потерянным, а голос звучал чуть бодрее.

— Ты, Алексий, как крикнул тогда, так мы в окопе немецком сидели да отстреливались. Не знаю, сколько на нас немцев перло — кто их считал-то? Так вот, услышали мы тебя, да в окопе тут же и залегли. А потом грохнуло. Нас там, в окопе, чуть не завалило — потом, когда в себя пришли, еле откопались. А немцев-то вообще снесло. Ну, мы, как выбрались, сразу и уходить начали…

Ушли они просто чудом. Насколько я понял, группе крупно повезло в том, что на момент взрыва немцы уже подошли практически вплотную — на расстояние броска гранаты. Еще чуть-чуть, и бойцам, засевшим в окопе, настал бы конец. Тупо забросали бы гранатами. Но взрыв прогремел вовремя, и расстояние, на которое подошли немцы, оказалось для них фатальным. Все же молодцы ребята! Смогли сдерживать противника достаточно долго! И потом уйти. Уходили по тому маршруту, который мы обозначили перед началом операции. Бросив убитых и раненых — иначе остались бы там все. Уйти помог опять же взрыв. Поскольку тот отряд немцев, который непосредственно вел бой с группой Митрофаныча, был практически уничтожен, а подкрепления еще не подошли, несколько минут форы у группы было. И они, даже раненные, использовали эту фору на все сто. Группа скрылась в полях. А потом, поскольку немцы полностью блокировали тот район, был прорыв из окружения. Группа, форсировав тракт возле Подолян, двое суток укрывалась на болоте. Форсирование реки неподалеку от Дроздова, и снова побег от вновь напавших на след немцев. И опять немцы блокировали район, и новый прорыв… И с каждым таким прорывом группа таяла. Израненные и обессиленные, бойцы еле дошли до тех лесов, где когда-то укрывался отряд капитана Зыклова. Еды практически не было, запас патронов подходил к концу… На последний бросок к спасительной стене леса ушли последние силы, и, кое-как запутав следы, бойцы устроились на отдых. Отдыхали ровно двое суток. А на третьи — только выставленный караул заметил среди деревьев цепь немцев. Трое бойцов, лежащих в секрете, не раздумывали долго. Митрофаныч, со слезами на глазах, рассказывал, как рано утром они услышали несколько выстрелов, в ответ на которые грохотом отозвался чуть ли не весь лес. А потом звуки стрельбы ушли в сторону от остального лагеря — бойцы уводили преследователей в другом направлении. И снова пришлось бежать, путать следы… Уже не надеясь, что кто-то их дожидается, но все равно упрямо продвигаясь к месту встречи. Наконец последний рывок — переправа через реку, и жалкие остатки группы вышли к своим, дождавшимся вопреки приказу.

— Мы сразу оттудова, с мельницы той, ушли, — рассказывал Митрофаныч. — Не стали дожидаться, пока и там все тропы перекроют. Подались в леса, да далеко все же уйти не получилось. Раненых много, а припасов… Тут и остановились.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});