Бездушные. Изнанка - Дарья Данина

Покажешь, что там? – уже в кабинете.

Николас стреляет глазами в направлении папки, что не давала ему покоя. Прижимается губами к краю бокала и вновь косится на Туза.

- Где? – Руслан, делая вид, что не понимает, о чем говорит друг, скользит быстрыми взглядом по корешками книг в стеллаже. Книжка? Будет ей книжка…

- Об этом… - шелест за спиной заставляет обернуться. Нико вытягивает интересующий его конверт и демонстративно крутит в своих пальцах. – Расскажешь? Или мне самому заглянуть?

Очередные откровения? Снова? Он не готов к этому… у него аллергия на задушевные разговоры.

- Чёрного помнишь? – трёт переносицу Рус, выхватывая у мулата папку. – Краснодарского?

- М? – кажется, Нико, не совсем понимает, к чему ведёт Туз. – Старый волк? Со шармом на глотке?

- Угу. Старый волк… или конь… - задумчиво тянет Руслан, и тяжело вздыхает. – Он ищет Владу.

- Какого..? – Нико меняется в лице, приподнимаясь с дивана, и вытягивая лицо. – Какого хера?

- Она, оказывается, его крестница. – снова швыряет папку на стол.

- Крестница?

На какое-то время в кабинете виснет тишина. Такая оглушающая. Звенящая. Та, от которой пульс учащается, словно чувствует, что впереди буря.

- Тогда отдай её.

- Так просто? Правда? – на лице Руслана проскальзывает какая-то горькая усмешка.

Нико вздохнул. Быстрым движением провёл по губам языком и покачал головой.

- Рус… я… - в попытке подобрать правильные слова. – бля, неужели нельзя было найти девушку попроще? Это бандитская дочь! Рано или поздно, но подснежники взошли бы!

- Попроще? Кого-то вроде твоей Агаты? – злится. Глаза сужаются до тонких полос. – В ходе последних событий, хочу тебе напомнить, что твоя Агата тоже оказалась девочкой не из простых.

- Не приплетай сюда Агату, Руся. Это другое… - Николас припечатывает толстое дно стакана к дубовому столу и хватает пачку сигарет.

- Не сказал бы. – чеканит Туз, подсовывая другу эксклюзивную зажигалку.

- Значит, не отдашь? – выпуская перед собой струю дыма и вновь наполняя лёгкие.

- Не отдам.

- Чёрт, Рус! Я тебя не понимаю! На какой хер она тебе сдалась?

- Ты теперь собрался меня учить? Серьёзно?!

Снова затишье. Лишь тиканье настенных часов и чуть слышный звук тлеющей сигареты при каждой затяжке.

Резким движением Руслан ослабляет впивающийся в шею воротник рубашки. Все слова застряли в глотке.

- То есть… - почти шёпотом. – ты хочешь сказать, что она тебе так сильно нравится? – глядя на Руслана исподлобья. – потому что, если это так… тебе следует хорошенько её спрятать, и ещё лучше подумать, как усидеть на двух стульях.

- Уже думаю. – почесал щёку зажигалкой, и откинулся на мягкую спинку дивана.

- Значит, всё так серьёзно?

- Я не знаю, Нико. – тёмные брови соединяются на переносице. – Сейчас я её убить готов. А через пять минут на руках носить. Она мне всю душу извела. Будто видит меня насквозь. – носом ботика пинает ножку стола. – Иногда мне страшно. - озирается на мулата. – Страшно, что не могу остановиться. Знаю, что не простит. Что возненавидит только сильнее, но ничего не могу с собой поделать.

- То есть ты имел её… не имея её согласия? Верно? – Нико понимает, что друг начал с той же ошибки, что и он когда с Агатой. Сглатывает ком в пересохшим горле, и тянется рукой за бокалом.

- Более того, Нико, я уверен, что это повторится вновь.

Мулат смотрел на него как-то странно. Поэтому Руслан поторопился отвернуться. Обнажать перед кем-то душу… это так дико для него. Показать своё волнение – до рези в глазах непривычно.

- Ладно… - вздыхает Николас, потирая свободной рукой висок. – Мы разберёмся с этим… плесни ещё. – толкает свой стакан и упирается взглядом в разодранную шею друга.

…

Брюнетка вновь бросила в сторону Руслана растерянный взгляд. Молчит. Уставился на дорогу, вцепившись левой рукой в руль. Погружён в свои мысли. Бросил ей за пол дня лишь несколько фраз и был таков. Казалось, что интерес к ней у мужчины совершенно пропал. Сдуло ледяным ветром и покрыло толстым и колючим слоем наста. Если бы…

Должна ли она быть ему благодарна? Возможно. Именно поэтому девушка до сих пор молчит. Не провоцирует, не цепляет и не злит его.

Этот поступок, в принципе, не укладывался в ее голове. Этот мужчина настолько непредсказуем. От таких людей хочется держаться, как можно дальше.

Мысли постоянно путались. Они тащили её за собой в тёмный бездонный кювет. Влада до ужаса боялась, что в один момент, он действительно решит избавиться от неё. Каким способом – даже думать боялась.

Руслан изредка переводил взгляд на её ноги. На переплетённые на коленях пальцы. Слушал её дыхание, как музыку. Влада боялась. Всегда боялась, но при этом гордо несла свой крест. Неизвестность. Она пугает всех без исключения. Как и её.

Сердце сжалось, когда на кладбище брюнетка спрятала лицо в ладони. Хрупкие плечи тихонько затряслись, и послышался тихий всхлип. Один за другим.

Туз отошёл на несколько шагов, чтобы создать иллюзию того, что никто не видит её слабость. Пусть плачет. Порой, слезы спасают человека от безумия.

Она долго стояла. Слезы осушил холодный ветер. Девушка зябко прижимала плечи к ушам, пряча шею. А руки спрятала в глубоких карманах безразмерной куртки, которую её заставили нацепить перед выходом. И такой же спортивный костюм, больше похожий на мужской… как и кроссовки. Её хотели сделать неприметной. Так, чтобы девушка слилась с мужчинами, не выделяясь на их фоне. Когда волосы велели спрятать, всё окончательно встало на свои места.

Этой ночью Руслан не приходил. То ли был занят, то ли просто решил дать ей вздохнуть… думать об этом не хотелось. Утром она проснулась от прохлады. Тёплое одеяло стащили с плеч, осыпая горячую кожу бисером мурашек.

- Вставай и собирайся. – фраза номер один.

Руслан включил настольную лампу, окуная спальню в мягкий свет. Брюнетка невольно поджала ноги, прогоняя остатки сна, и взглянула на часы. Пять утра. Пять?

- Завтрак сейчас принесут. Не затягивай. – выхватил из шкафа чёрную водолазку и натянул на себя. – Твоя одежда здесь. – кивает на стул, на которыми приютилась тёмная стопка, и выходит из комнаты.

…

Когда первая дождевая капля скользнула ему за воротник, Туз понял, что они здесь уже слишком долго. Время близится к девяти, а