Неправильный лекарь. Том 3 - Сергей Измайлов

совсем мелких поверхностных ран ему уже давалось с трудом. На более серьёзные раны он накладывал швы, на переломы — классический гипс. Основные же методы лечения других болезней — мази, кремы, микстуры, настои и так далее.

А чего я собственно ждал? При отсутствии дара и эволюции медицины, которая застыла на позапрошлом веке из-за того, что высшим сословиям это просто на хрен стало не нужно с появлением сильных лекарей, которые любую хворь исцеляли лёгким движеием руки. Медицинская же помощь простому люду была довольно бесхитростной. Но, на мой взгляд довольно эффективной, гораздо лучше, чем лопух приложить или капустный лист. Эту хрень даже в моём мире избранные продолжают творить. Снова вспомнил про настой клевера на кефире. Этот рецепт мне рассказала пациентка незадолго до моего попадания в другой мир.

Для анализа работы Ивана Терентьевича мне двух часов оказалось достаточно. На этом я решил с ним на сегодня закругляться, мне ещё за медальоном катить на другой конец города. На всякий случай я попросил Рябошапкина написать мне рецепты всех используемых в работе препаратов. Потом наберу в библиоеке литературы и, может быть, смогу внести во всё это полезные и эффективные изменения. По ходу фармация мне ждёт, изучение лекарств этого мира — неизбежный процесс, невозможно усовершенствовать то, чего просто не знаешь.

Жаль, что нельзя хоть на часок вернуться в свой мир и набрать необходимой литературы там. Нет, не набрал бы. Если бы у меня был этот час, я хотел бы посмотреть, как там живёт моя семья. Надо ли? Только душу травить. А если им ещё и показаться на глаза, а потом снова исчезнуть навсегда, только ещё хуже будет и им, и мне.

К кованым воротам усадьбы Поджарского я приехал на такси, когда уже начало темнеть. Молоточком на этот раз постучал сразу достаточно громко, но не долго и набрался терпения, ожидая, когда мне откроют. Прошло минуты три, когда сварливый раздражённый голос спросил: «кто там?». В этот раз я уже понял, что звук идёт именно из тех крошечных дырочек. Значит я правильно разглядел.

— Альберт Венедиктович, это Склифосовский, открывайте, — сказал я спокойным голосом направленно в сторону дырочек. Микрофон стоит скорее всего там же.

— Чего так поздно то пришёл, я же тебе утром звонил! — начал возмущаться старик, дверь он открывать не торопился. Хочешь так сначала поговорить? Ну хорошо.

— Альберт Венедиктович, я же вам говорил, что я на работе, — стараясь не раздражаться в ответ, сказал я. — Раньше никак не мог прийти. И каждый будний день я работаю с утра. Давайте сегодня вопрос решим, мне документы надо в архив возвращать, уже ногами стучат.

Можно немного и приврать, тот случай, когда совесть мучить не будет. Наконец раздались звуки проворачиваемых замков и дверь начала открываться. Старик так и стоял внутри за порогом, когда дверь продолжала распахиваться, значит она приводится в движение скрытыми механизмами, в прошлый раз я на это не обратил внимания. Я не стал ждать, пока он позовёт меня войти гневным окриком и сразу перешагнул через порог.

— Туфли об коврик вытри как следует! — чуть ли не взвизгнув, как поросёнок, возмутился он. — Понатопчешь мне тут! Только уборку сделали! Звонил ведь утром чтоб приходил!

Я молча вздохнул и медленно выдохнул. Спокойствие. Дед опять включил злобного тролля, ничего, переживём. Главное — результат. Хозяин засеменил в уже известном мне направлении, я спокойно шёл следом. Вниз поехали на лифте, ничего нового. Новое меня ждало немного позже.

В мастерской всё такой же беспорядок, но некоторые коробки сдвинуты, освобождая проход к печи с горном. Только сейчас понял, что здесь жарища и я заливаюсь потом. Печь давно не горела, значит до этого выработала столько тепла, что вся мастерская никак не остынет.

— Серебряный слиток принёс? — спросил старик, резко обернувшись. Я чуть в него не врезался. И тут меня осенило фразой «твою мать! Серебро!» — Вижу, что нет. Забыл небось. Из чего же я тебе должен комплект медальонов делать? Из меди или латуни подойдут? У меня есть ещё запас.

— А серебра запас есть? — спросил я. Вот не поверю, что для него это насущная проблема. — Вы смотрю сегодня утром с металлом работали? Горнило ещё не остыло.

— Наблюдательный нашёлся, — буркнул старик. — Не твоё дело! Что делал, то и делал.

— Ну тогда давайте копии технической документации на медальон, если у вас получилось их сделать. Иначе мне придётся забрать оригинал, не обессудьте, его надо вернуть не позднее, чем завтра утром, — решил я немного сгустить краски.

— Вот утром за ними и придёшь, — буркнул Альберт Венедиктович.

— Так не пойдёт, — покачал я головой и продолжил с напором. — Документы мне нужны сегодня, точнее сейчас. Так что будьте добры их мне предоставить.

— Уж и пошутить нельзя, — недовольно буркнул старик. — вот она, твоя папка. Смотри, проверяй.

Я взял папку с края стола, куда она только что перекочевала из верхнего ящика стола. По внешнему виду никаких отличий. Я открыл её и начал листать. Так это ж старая версия, у него ничего не получилось, и он решил всё-таки проститься с ним. Ну и ладно, значит не судьба, мне же проще, не придётся перед отцом оправдываться. А медальоны куплю по полной стоимости, ничего страшного. Дорого он конечно просит, но жизнь во много раз дороже, особенно жизнь близких людей.

— Как тебе? — спросил он неожиданно спокойным тихим голосом. Опять переключился.

— Что как? — удивился я.

— Ты так и не понял, что ли? — старик цвёл, как жасмин в мае. Такого довольного лица в его исполнении я даже не смог бы представить до настоящего момента. — Это не оригинал.

— Да ладно! — я реально выпучил глаза от удивления.

Повертел папку, открыл, пощупал листы, перевернул. Цвет листов и небольшая потрёпанность краёв и особенно углов, всё на месте. Может и можно распознать подмену, но только если держать оба варианта рядом. И то далеко не факт. Такое можно отдавать смело в архив и забыть. Только скрытый текст, который ему так нужен, скорее всего не воспроизведён. Если бы он смог это сделать, то ему и оригинал не нужен был бы.

— Всё нормально? — улыбнулся ещё шире Альберт Венедиктович.

Он явно получал удовольствие от моей реакции. Ну и пожалуйста, мне не жалко.