Не подарочки для полковника. Воронцовы (СИ) - Янтарная Регина

Жмется ко мне, дрожит.

— И сейчас должна быть сильной. Ничего не случится, а если и случится, то мы всё преодолеем вместе. Поняла? — смотрю ей в глаза.

Полинка поднимает на меня растерянный взгляд.

— Мне жаль, что я заставила Машу страдать…

— Не твоя вина! Таких недомужиков сотни. Всех надо отлавливать, и чтобы дальше они видели небо в клеточку, нечего им на свободе разгуливать, детей и женщин пугать, — хмурюсь я.

Поля болезненно морщится от нахлынувших воспоминаний и эмоций. Застывает на мне взглядом, полным боли.

— Мишенька, пообещай, что ничего плохого не случится из-за того, что ты меня увидел в платье невесты, — ее голос дрожит.

Не выдержала, разрыдалась.

Зябко ежусь. От этих их предсказаний и предзнаменований самому становится страшно.

Беру себя в руки, снова прижимаю невесту к себе.

— Всё будет тип-топ!

Поля цепляется когтями за мой джемпер, всхлипывает, давясь слезами. Сквозь стенания шепчет: — Зачем ты зашел?

Через мгновение выпрямляется, и вперив в меня отчаянный взгляд, бодро читает аффирмацию: — Всё будет тип-топ!

— Тип-топ! — поддакивает матери Стефа.

Смеемся, едем домой.

Глава 41

Миша

— Я на работу, — выдает Полинка с утра пораньше в выходной.

Неохотно отрываю голову от подушки, смотрю на невесту. Светлые волосы уложены локонами, ниспадают на плечи. Стройная фигурка упакована в фиолетовое яркое платье, фиолетовые туфли-лодочки. Конец мая, погода теплая, девушкам пора раздеваться. Всё логично.

Лицо Полина скрывает, наклонившись к чулку, чего-то рассматривает.

— Эх, зацепила. Придется менять, — поднимает глаза, смотрит на меня.

— Куда так намалевалась? — тут же просыпаюсь, как только ревность оцарапывает мою душу.

— На работу, у меня сегодня хорошее настроение. Милый, поверь, женщины всегда красятся, когда есть ради кого.

Недовольно разглядываю, как платье обтянуло грудь и бедра моей красавицы.

— Зашибись, мне теперь тут лежать и ревновать!

— Не ревнуй, займись чем-нибудь полезным.

— Например, йогой, — парирую я.

— Не утрируй, — окидывает меня деловым взглядом, — чем-нибудь попроще.

Пялюсь на наглую невесту.

— Когда твоя сестра привезет твою дочь?

— Сегодня. Они хоть и любят друг друга, но выдержать совместное пребывание в одном доме не могут. Дочка любит Ваньку, только он скрепляет союз его матери со Стефанией.

— Пойду, — отправляет воздушный поцелуй, исчезает в холле. Слышу, как хлопает входная дверь, снова роняю голову на подушку.

Тяжелая выдалась неделька. Как начались пожары в лесах с майских праздников, так и не затухают. То один, то второй.

Засыпаю. Просыпаюсь от звонка мобильного.

— Лешка, сынок, как вы там?

— Папка! — кричит в трубку. — Тут такое случилось! Мамкин хахаль устроил ей разбор полетов и ушел с чемоданом. А сегодня она собрала наши сумки и сказала, что приняла очень важное решение. Мы вылетаем вечером то ли в Москву, то ли к Артуру…

— Фима! Что еще задумала? — поднимаюсь, сажусь на кровати.

— Папка, скажи ей, чтобы он…

— Притормози! — прошу сына. Замолкает тут же. Набираю Серафиму, долго не берет трубку, наконец, отвечает:

— Миша… не кричи. Сегодня ночью будем у тебя! — отключается.

Сижу, в шоке тру лицо рукой.

Неужели решилась привезти детей? Или совсем переезжают в Москву?

От радости сам не свой. Пишу эсэмэс домработнице:

«Сегодня будут гости. Нужен шикарный ужин на шестерых!»

«Хорошо. Уже бегу в магазин» — эсэмэсит помощница по хозяйству.

— Ну, вот!! Жизнь налаживается, — смотрю на часы.

14.00

— Странно! — Уже обе мои девочки должны были быть дома. И Стефания и Полина. Очень хочется поделиться замечательной новостью.

Принимаю душ, одеваю спортивный костюм, пью черный кофе на балконе.

Распрямляюсь, услышав детский смех и мужской голос из квартиры Поли. А вот и ее родной любимый голос, от которого у меня мурашки бегают табунами по всем частям тела.

Что-то ёкает в душе, заставляет сердце ускорить ритм.

— Полина! — выдыхаю я. — Ты уже пришла?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В ответ тишина. Оставляю чашку, бегу к соседке. Долго звоню.

— Полина, открой немедленно!!

Наконец, дверь открывается на пороге голый Петров в одних боксерах, за ним смеющаяся дочь с телефоном.

— Что здесь происходит? — мой взгляд ползет по полу, выцепляет фиолетовые лодочки, в которых ушла из дома Поля.

— Папа к нам вернулся, — пищит малявка.

— Ничего хорошего для тебя! Мы сошлись с Полинкой. Вот, встречались. Не волнуйся, сейчас к тебе ее отпущу.

Тяжело выдыхаю, и мой мощный кулак летит в физиономию, которую я давно мечтал набить.

— Вы плохой-плохой! — кричит Стефа, бросаясь на меня с кулаками, пока ее отец вытирает кровь с лица.

— Позови Полю!

— Она в душе, ты же понимаешь…

— Да что ж так с бабами мне не везет-то!! — разворачиваюсь резко, возвращаюсь домой.

Ни слов, ни мыслей, ни эмоций. Только выжженная как пустыня душа.

Собираю вещи Полины, бросаю их огромной цветной грудой у ее двери. Закрываю дверь на замок, от которого не дал ей ключи.

Прощай Полина!

— Миша, открой, — Поля ломится ко мне вечером. Звонит по телефону, не отвечаю. Не хочу слушать ее ложь, развела меня как лоха. Внезапно вспоминаю ее признание, я с тобой из-за денег!

Вот оно. Они сговорились с Петровым заранее, провернули весь этот спектакль. Меня раздирает от злости.

Ночью приезжают Серафима и мальчики.

— У вас так много вещей! Вы надолго? — втроем бросаем на Фиму вопросительный взгляд.

— Надолго…

Наутро Серафима готовит завтрак, сидим вчетвером за кухонным столом.

Полина входит в квартиру. Ошеломленно смотрит на нашу идиллию. Ее губы, как и руки, трясутся, лицо белое как полотно, в карих глазах стоят слезы.

— Миша, что происходит? Ты выбросил мои вещи? Я не понимаю…

Нахалка! Меня бомбит от ее борзости. Лживая овечка, кувыркалась вчера с бывшим мужем, сейчас делает вид, что невинна и чиста.

— Ко мне вернулась Сима, у нас семья, — обвожу рукой стол.

Серафима удивленно переводит взгляд с меня на шмыгающую носом Полю.

— Да, у нас семья! — выпаливает Тоха, — и вам здесь не рады!

Полина пятится назад. Протягиваю руку: — Ключи верни!

Бросает на пол, убегает.

— Не знаю, что здесь происходит. Но вы мальчики неправильно меня поняли, — голос матери моих сыновей стальной и жесткий, как и ее холодный взгляд голубых льдистых глаз.

Глава 42

Июнь

Полина

Утро явно не задалось. Тошнит с самого утра. Наверное, чем-то отравилась. Ничего не понимаю, вроде ничего такого не ела.

Стефания устраивает концерт по заявкам.

— Мы должны вернуться к папе! Не хочу здесь жить! У нас есть собственный дом.

— Ты меня любишь?

— Да.

— А кого больше? Меня или папу? — нет больше смысла делать вид, что ничего не происходит.

После того как Стефания вернулась, моя личная жизнь плавно ушла под откос. Похоже, дочь добилась своего, но она моя дочь и этим всё сказано.

Дочь сидит как нахохлившийся воробей, предусмотрительно молчит.

Значит, я права. Ответ очевиден. Только я не хотела его видеть, не желала признавать очевидные факты.

— Ты должна вернуться к папе, — пищит требовательно.

Возмущается как отец.

Прикрываю глаза, вижу Петрова вместо нее.

Господи! Когда дочь переметнулась на его сторону?

Я ведь ее воспитывала. Значит, я и виновата в том, что просмотрела.

Присаживаюсь перед ней, гляжу серьезно в серые призрачные.

— Стефания, ты уже взрослая. Больше нет смысла обманывать тебя. Твой отец — козел! Очень нехороший человек. Он первый предал меня.

Дочь распахивает глаза, в ужасе смотрит на человека, который посмел сказать плохое слово о ее драгоценном папуле.

Ловлю ее за руки.