Не подарочки для полковника. Воронцовы (СИ) - Янтарная Регина

— Не обвиняй себя, милая, — сестра гладит близняшку по голове. — Лиса найдется, по другому быть не может. Ты достаточно настрадалась, Небеса любят тебя и нашу малышку. Они ее не оставят. Клянусь.

Эсэмэс приходит мне на мобильный. Читаю.

— Стойте! Нельзя полицию! — скольжу очумелым взглядом по экрану.

Сознание отмечает, что информация важная, но от шока не могу поверить в нее.

Подо мной продавливается пол, и я лечу в бездну.

— Маша! — цепляюсь взглядом в молодую женщину, протягиваю ей свой телефон.

— Ваша девочка с разноцветными глазами у меня. Верните мне жену Нину Морозову, тогда отдам девчонку. На раздумье десять минут. Полина, знаете, где меня найти. Время до полуночи. Не вызывайте полицию, сделаете только хуже! — читает Мария стальным голосом.

— Кто это?! — Маша хватает меня за грудки.

— Мо… мо… — не могу выговорить ни слова от страха.

— Маша, пусти ее! — сестра отдирает от меня близняшку.

Вдох-выдох. Беру себя в руки, рассказываю:

— Морозов Глеб — клиент моего детективного агентства. Его жену мы спрятали от него в нашем социальном центре, чтобы он что-нибудь с ней не сделал до суда.

— Что-нибудь не сделал? Моя дочь у маньяка? — Машка едва шевелит губами, вырывая из головы волосы.

Всхлипываю. Не могу сдержаться. Рыдаю. Мои действия вызывали негативную волну, от которой может пострадать невинный ребенок.

— Что ты натворила!! — рычит Машка — из-за тебя украли моего ребенка. Самая большая драгоценность во всем мире. Если с ее головы упадет хоть волосок, я тебя…

Стефа бросается с кулаками на Машу.

— Не трогай мою маму, она не виновата, — обнимает меня за ноги, держит крепко-крепко, пытаясь защитить от жестокого мира.

— Значит, так, — зареванная Мария берет себя в руки. — Майя, отмени полицию, скажи, что нашли, бери детей, вызывай охрану, уезжайте домой. Маме ни звука о том, что произошло!

— Ты! — тычет в меня в грудь, — вызывай сюда своего родственника мента и своих оперов из агентства.

Достаю телефон, набираю Воронцова:

— Миша!!

— Спятила! — шипит на меня Машка, отбирает трубку, сама разговаривает с братом, — Мишенька, мы очень заняты. Чмок-чмок, — выключает телефон.

Окидывает меня злым взглядом.

— Не надо рассказывать ни Мише, ни маме, что я потеряла собственную дочь!!

Смотрю в безумные глаза женщины. Мне ее очень жалко, но боюсь за себя.

— Сейчас поедем, заберем твою протеже, обменяем на мою дочь, — поняла! — зло скалится

— Маш, ты бы помягче с ней, — говорит с досадой Майка, собираясь в дорогу.

— Я буду мягкой, — заверяет Маша, — когда вернут мою дочь.

Глава 37

Через час подъезжаем к социальному

Чувствую себя пустышкой. Во мне даже эмоций не осталось от переживаний, только в груди адская черная дыра.

— Иди, — Маша выталкивает меня из своего джипа.

— Что я скажу Нине, что она товар для обмена? — меня всю трясет от этой тяжелой ситуации.

— Скажи правду или соври, твое дело! Исправь ошибку, — командует.

Завязываю эмоции узлом, выхожу из авто. Оглядываюсь в поисках Клима. Если бы Красовский был здесь, то мне было бы спокойнее. Но он еще не приехал.

Придется самой брать ответственность на себя.

На негнущихся ногах захожу в мини-гостиницу для женщин, которым помогаю. Иду к Морозовой. Встречает меня широкой открытой улыбкой.

— Полиночка, садитесь, будем пить чай.

— Нина, я к вам с плохими новостями. Вы должны немедленно вернуться к мужу, — шепчу сухими губами.

— Он же меня убьет? — недоверчиво глядит на меня.

— Я постараюсь сделать всё, чтобы этого не произошло. Если надо, наденем на вас прослушку.

По стенке бессильно сползаю на пол, рыдаю.

— Полиночка, — приземляется передо мной, стирает пальцами бегущие ручейки горячих слез, — Глеб что-то натворил?

— Украл маленькую девочку, хочет обменять на вас, — голос дрожит.

— Господи, — женщина прижимает меня к себе. Плачем вместе.

— Я сейчас, — поднимается тяжело, — только оденусь.

— Нина, не подумайте, что я предаю вас, — хрипло стону я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Поля, я тоже мать. Выбор матери очевиден — ребенок. А я уже успела прожить сорок лет, моя жизнь позади…

— Не говорите так, — пытаюсь встать на слабые ноги, — все закончится хорошо…

— Мы обе в это не верим, но сейчас неважно! Идем, — сама ведет меня за локоть на выход.

Стыдно.

Больно.

Невыносимо.

Снова попала в капкан.

Рядом страдают любимые люди и те, кто доверил мне свои жизни, а я не могу помочь, хотя обещала быть сильной в этот раз.

— Так, — на улице нас встречают Клим и его оперативники, — Андрее-е-е-ваааа! Почему у нас с тобой всегда так, где ты, там жди беды.

Родственник улыбается уголками губ, внушая в меня оптимизм, а я сейчас непробиваемая.

Мне страшно. Что, если спасая малышку, подставляю под расправу Нину?

— Где обмен?

— У метро. Как только увидит жену, выпустит Алису Покровскую.

Садимся по машинам. Клим снабжает Нину прослушкой, дает инструкции, пока я сижу отчужденно.

— Не провоцируйте его, следуйте за ним. Два опера будут на слежке 24 на 7 ближайшие три дня. Там посмотрим, решим, что предпринять с вашим муженьком.

— Полина, ты не виновата, что я вышла за него десять лет назад, — женщина гладит меня по плечу, выходит около метро.

Смотрю на нее взглядом, полным молчаливого сочувствия.

Жду, как и все, когда появится девочка, пока Нина удаляется с мужем за угол дома.

Сердце колотится так, что отдается неприятными звуками отбойных молотков в висках.

Перевожу взгляд на свои ладони, изучаю, чтобы не сойти с ума.

— Алиса! — вскрикивает Маша, открывает дверь, бежит к дочери.

— Мамуля, дядя Глеб сказал, что всё будет хорошо. Разрешил кушать бургеры столько, сколько я хочу, — малышка протягивает Маше пакетик с едой. — Но я не стала его слушать, хотела у тебя спросить разрешения, — лопочет Алиса.

— Девочка моя, неделю можешь есть пиццу и бургеры, — всхлипывает Мария, обнимая дочь.

— Тварь! — Маша припечатывает меня взглядом.

— Я? — лепечу с обидой.

— Не ты! Глеб твой.

Маша по-прежнему обнимает крепко дочь.

— Клим! — неожиданно Воронцова обращается к Красовскому, — отправьте его в ад!

— Так и поступим!! — обещает нам обеим.

Домой меня отвозит Мария на своем джипе.

— Родственница, ну ты меня сегодня напрягла, — ухмыляется недовольно женщина с чувственными губами и янтарными глазами.

Сижу рядом с ней на переднем пассажирском сидении.

Лиса сидит сзади в детском кресле, ест вожделенно остывший бургер. Старательно вытирая пальчики об свои волосы и об джинсы.

Сегодня ей простят всё!

— Я прощена? — спрашиваю осторожно.

— Без вариантов. Мы же теперь родственницы.

— Завтра распущу агентство и центр, — шепчу едва слышно.

— С ума сошла? Даже не смей думать такое. Кто-то должен помогать бедным женщинам воевать с этими маньячинами!!

— Спасибо. Но я сегодня не усну, пока не узнаю, что Нина в безопасности. Мое сердце разрывается от страха. Одна надежда — на людей Клима.

— Всё будет хорошо, — Маша бросает мне ободряющий взгляд. — Стефания пусть погостит у нас, не забирай. Закажу им на завтра праздник, пусть повеселятся, забудут о сегодняшнем кошмаре.

Громкий звонок мобильного.

— Мама! — недовольно бурчит Маша, берет трубку, и мы обе глохнем от криков.

— Где моя Лиса? Точно знаю, что-то стряслось. У Майи глаз дергается!!

— Лиса, ответь бабуле, — включает на громкую связь.

— Бабусенька, я бургер лопаю, — пищит радостно малышка.

— Нет! — щебечет Полина Воронцова. — Точно знаю, что-то стряслось, у Майки бы глаза не дергался.

— Мама, прекрати нервничать, скоро приедем.

Глава 38

Полина

— Спасибо, что подвезла, — прощаюсь с Марией.

Улыбается едва заметно.