Брюнетка в боевой академии. Любимая игрушка повелителя - Одувалова Анна Сергеевна "О&#39

– Я же сказал, что не отпущу тебя… – напомнил он, наклоняясь ниже и снова одурманивая запахом своего парфюма.

У меня просто пропал дар речи, и, пока я переваривала его слова, Сильх воспользовался моментом и впился в мой приоткрытый от изумления рот жадным поцелуем прямо посередине коридора академии, под носом у опешившей Китти.

Такого я точно не могла ожидать. В самых смелых мечтах я представляла, что у нашего поцелуя будет продолжение, но даже в них я думала, что случится это там, где нас никто не увидит. Мне казалось, Сильх никогда не будет демонстрировать свое расположение ко мне. Слишком сильно я ударила в прошлый раз, когда он показал свою слабость. У меня из легких снова забрали остатки воздуха. А из головы – здравого смысла. Я покорно висела в руках парня, и только они не позволяли мне упасть.

Я вспоминала ночь и понимала, что вчерашний поцелуй не был сном и Сильх действительно целуется так, что подгибаются колени. И он целует меня, заявляя свои права у всех на виду. Голова кружилась, и меня заполняло какое-то необъяснимое счастье. Я готова была отдать все, чтобы этот миг не заканчивался. Но, увы, не стоило забывать, где мы.

– Ну вы совсем обнаглели! – раздался возмущенный вопль мэрша Адриана.

Я испуганно отскочила от Сильха, но тот успел ухватить меня за руку и сжать дрожащие пальцы в своей сильной ладони.

– Сегодня я тебе сбежать не дам, – сообщил он и, пока я хлопала глазами, бросил Китти: – Я ее забираю!

– Куда забираешь? – заорал мэрш Адриан. – Совсем совесть потерял? Скоро занятия, и завтрак вон идет! Забирает он! Говорил я, нечего баб в боевую академию принимать! Одни проблемы от них и нарушение устава!

– На завтрак и забираю, – не растерялся Сильх и за руку потащил меня в сторону столовой.

Я беспомощно обернулась к Китти, но она лишь показала мне поднятый вверх палец. В то, что все это происходит со мной и наяву, я поверить не могла.

Глава 16

Оказывается, так здорово просто вместе завтракать, не думая о завтрашнем дне!

Сильх не остался в столовой. Взял с собой чай в бумажных стаканчиках, какие-то булки и так же за руку утащил меня на крышу. У нас было еще целых бесконечно долгих полчаса до начала занятий.

Мы сидели и болтали ногами над макушками деревьев, щурясь от яркого, совсем не осеннего солнышка. Я чувствовала себя счастливой и не могла поверить в то, что происходит вокруг. Сильх меня вчера поцеловал и сегодня повторил совершенно осознанно. Значит ли, что я ему хотя бы немножечко нравлюсь? Означает ли это конец Сабрины в его жизни? Мы теперь вместе или это уже очень смелые мечты? А мне он нравится? Или мои чувства сложнее и глубже?

Столько вопросов без ответов… И как бы мне ни хотелось просто получать удовольствие от момента, ответы на некоторые из них я просто обязана услышать.

– Что все это значит? – поинтересовалась я, дожевывая круассан. – Ты, я…

Сильх задумчиво смотрел вдаль. Ветер теребил вырвавшиеся из прически пряди волос, с которых уже почти отмылась розовая краска. Принц выглядел сейчас удивительно красивым и безмятежным. Мне нравилось, когда он такой, и было страшно, что наша хрупкая идиллия разобьется, как хрустальный шар.

– Ты хочешь об этом поговорить, Флави? – спросил он хрипло. – А может, нужно просто быть и не пытаться ничего анализировать? Смотри, какое сегодня замечательное утро! Неужели хочется его омрачить разговорами о будущем?

– А если узнает повелитель?

– Мы не нарушаем ни один из его приказов… – безразлично сказал принц. – Я не собираюсь скрывать это ни от него, ни от кого бы то ни было еще. А ты?

Я задумалась. Это было настолько нереально и соблазнительно, что я не сразу нашла, что ответить.

– Но… ты ведь знаешь, какую участь он приготовил мне в своих мечтах. Он не дарит свои игрушки даже сыну. Нам рано или поздно придется столкнуться с этой проблемой.

– Рано или поздно. – Сильх пожал плечами. – Он не знает, что ты слышала тот разговор, не разрушай эту иллюзию. Пусть бесится, а ты живи своей жизнью, и он либо смирится, либо откроет все карты. Тогда и будем решать, что делать. В зависимости от обстоятельств.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– То есть… я нужна лишь для того, чтобы разозлить его? – Слова Сильха, конечно, были разумны, но мне от них почему-то стало очень грустно. Возможно, потому, что в них не было ничего про отношение Сильха ко мне и ситуации.

– Ты в курсе, что это не так. – Он покачал головой. – Ты для меня. И я тебя не отдам. Ни ему, ни кому бы то ни было другому.

Я положила ему голову на плечо и позволила притянуть поближе к себе. Мне впервые было спокойно с того момента, как я услышала разговор мамы и повелителя. Появилась надежда, что жизнь будет счастливой и я справлюсь со всеми неприятностями, которые мне уготовлены на пути. Это сложно сделать одной, но если меня будет поддерживать этот парень с белоснежными волосами и глазами весеннего льда, то все у нас получится.

Сильх

Она сидела и улыбалась солнышку. На щеках ямочки, а взгляд светлый, лучистый и наивный. Плохая девочка из Холмов, оказывается, умела быть хорошей и очень сильно старалась. А мне хотелось верить, что она не воткнет мне в нож в спину. Или я ей… Мы не вылеплены из одного теста, но воспитаны одним человеком. Пусть методы воспитания и были разными, но мы слишком хорошо запомнили правило: хочешь выжить – бей первым.

Только вот я не хочу бить. Я поэтому и ушел из дома. Планировал построить свою жизнь вдали от Холмов, отказался от трона, убедил отца и всех, что не буду посягать на власть. Мне правда этого хотелось – просто раствориться среди людей, порвать все нити, связывающее меня с гиблым местом… И у меня ведь получилось. У повелителя не осталось рычагов давления на меня. Ему были доступны только редкие болезненные стычки со мной. Он бил – я терпел. Не потому, что не мог ответить. Не хотел. Знал: как только закончу академию, больше наши пути не пересекутся никогда. И осталось всего ничего, но на моем пути появилась она. Сидит, улыбается солнышку и не понимает, что сломала мою жизнь снова.

А я снова позволил ей это сделать и позволю еще раз. Потому что не могу отказаться, потому что пойду против всего мира, а не только против своего отца, если это нужно, чтобы защитить ее.

Через несколько дней мы поедем в Холмы, и я не собираюсь скрываться. А если я заявлю свои права на нее – будет война, и я пока не уверен, что сумею выйти из нее победителем. Вот такой парадокс. Я собираюсь ценой собственной жизни, если потребуется, добиться цели, которую никогда перед собой не ставил. У Холмов должен быть повелитель, но, пока это мой отец, Флави в опасности. Вряд ли он отступится только потому, что его игрушка приглянулась мне. Вероятнее всего, его это только разозлит и раззадорит. Отобрать у меня, в очередной раз продемонстрировать свою силу – он такого не упустит. Только вот сейчас я буду сражаться до последнего. Потому что теперь мне есть за что.

Флави вскочила резко, понимая, что наше время почти на исходе, поцеловала в щеку, и я едва удержался от того, чтобы не поймать ее и не поцеловать горячо и долго. Так, чтобы кровь зашумела в ушах. Но если поцелую, то уже не отпущу, а ей и правда надо учиться. Да и мне. Но первую пару я могу прогулять, там ничего интересного.

Девушка убежала, а я остался на крыше в одиночестве. Правда, оно оказалось недолгим.

– Ты понимаешь вообще, что творишь?! – Сзади неслышно подошла Сабрина. В ее голосе слышались слезы, а значит, сейчас будет истерика.

Я лениво обернулся и отстраненно посмотрел на нее.

– Просвети.

– Это глупо! – с энтузиазмом начала она. – Ты в прошлый раз чуть не умер из-за нее. Из-за того, что твой отец считает ее своей. Я не знаю, какие у него планы на Флави, но в них точно нет тебя. Не суйся к нему! Сильх, пожалуйста, не вставай у него на пути.

– Это никого не касается. Ни его, ни тебя.

– Я за тебя волнуюсь, идиот! – Она нервно стряхнула слезы с ресниц и уселась рядом со мной на край крыши. Если Флави смотрелась тут естественно, ей шла крыша, то за Сабрину я боялся. Девушка нервничала, и ее действия – лишь попытка быть ко мне ближе. Неумная и неумелая.