The Мечты. Соль Мёньер (СИ) - Светлая Марина

При окончании ее тирады разве что фанфары не зазвучали за кадром. Но замерли, согласно закону жанра, все присутствующие – от хозяина дома до Лены Михалны, входящей с подносом в столовую, включая, конечно же, Елизавету и Ринго.

- Не может такого быть! – уверенно ответил Роман Романович и подкрепил свою уверенность фразой: - Что ему там делать, если он реально сын Аяза?

- Рыбу тебе готовить! – рыкнула Нина и неожиданно всхлипнула: – Я тебя очень прошу. Убери его от нашей девочки!

- От Тани?

- Не беси меня, Роман!

- Может, он потому к ней и клеится, чтобы быть поближе ко мне? – невпопад выдал Моджеевский. – Подбирается?

- Плевать мне на тебя! Убери его от Тани!

- И тендер мы упустили... Черт! Засранец! Ты откуда узнала-то, Нин?

- Ты правда тут совсем отупел? – зло усмехнулась Нина Петровна и насмешливо окинула взглядом гостиную. – Арсен мне узнал. Потому что я – не ты! Я не могу сидеть на одном месте, когда мои дети пропадают.

Рома промолчал. Недолго совсем. Да и что отвечать на такие выпады, особенно давно к ним привыкнув. Думал он, впрочем, не о Нине. Думал о том, как проморгал такую бомбу под собственным носом. Может, правда размяк от сытой жизни?

Впрочем, что бы он сейчас ни думал, все равно надо было исправлять. А уж исправлять Роман Романович был мастер.

- Нин, - медленно сказал он, наконец снова взглянув на бывшую. – Вы с Арсеном сейчас воздержитесь от дальнейших действий, пожалуйста. Я сам разберусь.

- Я воздержусь, - кивнула Нина. – Но ты поторопись!

- Да прямо сейчас и решу! – гавкнул он, отчего на стуле подпрыгнула теперь уже Лизка. Да и Ринго это явно не понравилось. Потому тут тоже пришлось исправлять. Моджеевский наколол вилкой ещё кусочек сырника и выдал дочери: - Давай за папу!

* * *

В общем, папы – они, как известно, за дочек переживают очень сильно. Причем совершенно неважно, речь идет о правильном и полноценном питании, об оценках или о том, чтобы их не обижали плохие мальчики.

С точки зрения Романа Романовича Реджеп-бей был мальчиком хуже некуда. И позволить ему похитить свою кровиночку он никак не мог. Но после Таниной реплики следовало еще разобраться, насколько она сама горит желанием быть похищенной. Потому он снова поправил на носу очки и вкрадчиво спросил:

- Кстати, Танюш… а что у тебя с этим аскером? Мне тут мама такие небылицы рассказывает.

- Мама? – опешила дочь. – А мама здесь при чем?

- Ну так это они с Арсеном, кхм… - при имени своего начбеза Роман Романович немного завис, потому как даже спустя столько лет у него не укладывалось, как он не заметил, что у этих двоих отношения проклюнулись, - кхм… расследование провели целое, когда она узнала, что у тебя… намечается роман.

- Вы как дети, - вздохнула Таня и качнула головой, откинувшись на спинку стула. – Какая ей разница, с кем у меня роман? Откуда ты взял про шпионаж? Вам двоим заняться больше нечем?!

- Ты хочешь сказать, что мой профуканный проект, который гарантированно должен был быть моим – это просто совпадение? Да быть не может! Они сперли наши цифры и предложили более выгодные условия, Таня! Ну как ты не понимаешь?

- Я не знаю, кто и что у тебя спер. Но верни Реджепа обратно! Иначе ты и ресторан профукаешь. Надеюсь, это ты понимаешь.

- Ресторан против моего тендера – ничто. Черт… Так он действительно тебе нравится?

- Я и не говорю, что ресторан имеет масштабы тендера, - продолжала возмущаться дочь. – И он мне совсем не нравится! Но это вовсе не означает, что ему есть дело до твоих строек.

Рома поднял ладонь, прерывая ее, но все еще пытаясь держать себя в руках. В руках не получалось, пришлось сцепить зубы, да так, что на щеках заходили желваки. Отказывать в чем-то дочери при том, что всегда потакал, было непросто. Особенно, если она не видела элементарного. А когда он заговорил, то в глубине его голоса слышались раскаты приближающейся грозы.

- Таня! Если тебе непонятно, то я повторю. Хоть виновен он, хоть как агнец святой – у меня не будет работать сын Аяза, слышишь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Прекрасно! – вскочила Таня и подхватила свои вещи. – Тогда передай мне ресторан, и он будет работать у меня!

- Четинкаи с Моджеевскими? Да никогда!

- А знаешь! Я могу и поменять фамилию! – крикнула Таня и вылетела из отцовского кабинета, напоследок хорошенько хлопнув дверью

- В смысле – поменять? На Четинкаю поменять? – впал в ступор Роман, но только она его уже не слышала, потому что фурией неслась сначала мимо по-прежнему оторопевшей секретарши, а потом и по лестницам. Ждать лифт Тане не хватило бы спокойствия, а Роман Романович, на ее счастье, боялся высоты. Впрочем, в теперешнем состоянии она, кажется, рванула бы пешком не только с третьего, но даже с тринадцатого этажа.

На улице ее окатил порыв промозглого ветра, несущего в себе сырость моря. Но и он, проникнув под распахнутые полы шубы, не остудил Танину сердитость. Ее метания по городу не давали ответов, а лишь добавляли новых вопросов. И теперь в траектории ее движений обозначился новый пункт – мама.

- Привет! – сунула свой любопытный носик Таня в кабинет директора «Найс Дресс» – по совместительству мамы – и продефилировала к столу.

- Танюша! – обрадовалась ей Нина Петровна, вскакивая со стула. – Как славно, что ты заехала! Я вся извелась! Что у тебя случилось, что ты дома не ночевала? 

- Так извелась, что следить за мной начала? – вышла младшая Моджеевская на очередную тропу войны.

- Ну почему сразу следить? Если я иногда чего случайно замечу, что же это? Преступление? Не сердись, пойдем лучше пообедаем куда-нибудь. Ты же наверняка не ела ничего!

«Если еще кто-нибудь сегодня захочет меня накормить – я найму киллера!» - мысленно завопила Таня, но вслух проговорила сакраментальное:

- До сегодняшнего дня я прекрасно обедала на рабочем месте. Но твоими стараниями у меня надолго испорчен аппетит.

- Что же я сделала такого ужасного? – мамины идеальные брови взметнулись вверх, к не менее идеальным волосам.

- Что ты наговорила папе?

Нина поморгала, прикидывая, что можно использовать в ситуации, когда приперли к стенке. Но остаться чистенькой, все совершив Ромиными руками, не получится, похоже. Потому милая улыбка и непонимание в ее глазах куда-то сами подевались, а она, сделавшись уже собой, нормальной, решительно заявила:

- Я – спасаю твое будущее, Таня!

- О как! – восхитилась дочка. – А заодно строишь козни отцу.

- Да какие козни! Это ты творишь чудеса! Мало того, что связалась с турком, так еще и с сыном врага собственного отца! Как тебе не стыдно, Таня?!

- Я связалась? – рассмеялась Таня. – Ну хорошо, я связалась. Не ты ли читала мне лекции, что мне пора завести… как ты там говорила… мальчика. Что же тебя вдруг не устроило, что ты еще и шекспировские страсти приплела? Знала ведь, куда отца долбануть, чтобы он с цепи сорвался.

Справедливости ради отметим, что Нина действительно очень хорошо понимала, на какие точки надо жать, чтобы ее бывшему сорвало все возможные стоп-краны. Просто потому, что прожили они в браке не год и не два, а целых два десятка. И надо сказать, неплохо прожили. И если бы не Ромкина измена, да не ее упрямство, наверное, жили бы и дальше.

Одно было точно. Тот факт, что у Моджеевского без нее сложилось, да и дети к нему тянулись – уж Таня точно – Нину Петровну немало задевал. Потому сейчас Танина ремарка оказалась для нее весьма болезненной – в самую точку ведь! И все, что оставалось ей прямо сейчас, это нападать и дальше.

- А я предупреждала тебя про отца. Предупреждала, что на него положиться нельзя! Никто не заставлял тебя с этим турком лизаться. Но ты ни о нем, ни обо мне не думала. Ты все назло делаешь! Вот и сейчас – у него ночевала, да?!

- С ним! – поправила Таня, не собираясь отступать. – И что?

- И тогда чему ты удивляешься в реакции отца? Это ожидаемо, учитывая, из какой семьи этот чурка!

- Типа твой Арсен стопроцентно русский!