Цветок забвения - Мари Явь

смотрел себе под ноги, мучительно щурясь от солнца.

Дорога к святилищу была заметена песками. Когда-то стоящее у самой границы пустыни, теперь оно, поглощённое ей, находилось в стороне от ближайшего города. Это был небольшой храм, в котором обитал один единственный высушенный старик. По пути сюда Илай уже потерял половину энтузиазма, взглянув же на него, и вовсе приуныл. Он слабо себе представлял, что такое «импотенция», но это точно не самое страшное из того, что могло случиться с ним за южной границей Внешнего мира.

— Он слишком взрослый, — прокряхтел жрец, выслушав Маяра. — Сюда приносят младенцев. Пять лет — крайний срок. Но твоему сыну уже восемь, никто не станет обучать его высшему мастерству.

— Чёрт возьми, только не говори, что, чтобы стать великим отшельником, нужно обязательно уметь распускать сопли и гадить в штаны. Я отдаю вам лучшее своё имущество, не смей воротить от него нос! Из такого парня сможет сделать первоклассного бойца даже такой инвалид, как ты. — Он умолк, задумавшись. — Но если отречётесь от него, я отвезу его к Калекам.

Угроза подействовала. Лишний воин в стане конкурента — это не только снижение их собственной боеспособности, но и подрыв репутации. Пусть Старцы и Калеки не стали врагами исторически, но врагами их сделала география. Север и Юг вечно спорили о том, кому хуже живётся, и, следовательно, чьи бойцы лучше подготовлены. Хотя их земли были одинаково суровы и неплодородны.

Кивнув, отшельник направился к другим воротам, противоположным тем, через которые они вошли.

— Если Богам так угодно, то он сам найдёт дорогу во Внутренний мир.

Богам? Сам? Дорогу? Эти слова потеряли значение, когда жрец неторопливо открыл ворота перед ним. Там, за порогом, не было богов, не было дорог и от него там ничего не зависело.

Получив от отца нож и флягу с водой, Илай вышел за ворота. Раскалённый песок жёг даже через подошвы. Каменистая растрескавшаяся почва сменялась барханами, в которых вязли ноги. Его взгляд инстинктивно искал ориентир, хоть что-то приметное на горизонте. Хоть что-то, отбрасывающее тень…

Ни единого облака. Ни единого растения. Одежда липла к телу. Жара наводила на мысли о готовящемся мясе… Рот наполнялся слюной, и Илай сглатывал её, воображая вкус. Когда же в горле пересыхало, он делал глоток из фляги и ел воду.

Он кое-как дошёл до вечера (небо менялось здесь охотнее, чем земля). Заката, подобного этому, Илай никогда не видел. Оплавляя горизонт, солнце просто растаяло, и наружу выползло боящееся его зверьё. Раскалённая пустыня стремительно остывала. Задержать тепло в камне и песке было нечему. В его теле — тоже. Влажная одежда, не спасающая от зноя, теперь не спасала от холода, но почему-то именно последнее довело его до отчаянья. Свалившись на землю, Илай прижался к ней, пытаясь согреться, ища то, что проклинал ещё несколько часов назад. Где-то в отдалении завыли хищники…

ГЛАВА 9

Его разбудил скрежет. Знакомый металлический звон, навевающий воспоминания о тренировках. Ему только недавно разрешили фехтовать настоящим мечом, на этом настоял отец, и наставник затачивал оружие, чтобы научить его разрубать манекен.

Неужели сон? А эта боль во всём теле — последствия вчерашних двадцати подходов?

Приоткрыв воспалённые глаза, Илай захрипел. Его окружал блаженный полумрак. Свет проникал внутрь пещеры через щели в валунах, которые сложил в каком-то дьявольском порядке тот, кто жил на земле до людей. Илай чувствовал под головой что-то мягкое… его собственная свёрнутая одежда. Его кожа горела под засохшей коркой какой-то вонючей мази.

Повернув голову, он заметил человека, сидящего неподалёку.

— Я нашёл… нашёл Внутренний мир? — спросил он тихо, но мужчина его услышал.

— Ага, почти нашёл. Если бы я тебя не спас, уже был бы там. — Незнакомец усмехнулся. Его голос был хриплым, мало отличающимся от звука, с которым он вырезал что-то на стене ножом.

— Ты Старец?

Отшельник отвернулся от своего занятия и взглянул на него. Его седые волосы были собраны на затылке, чёрные глаза казались выгоревшими, смуглая кожа — промасленной и задубелой. Будучи сыном генерала, Илай видел разных солдат, но такого как он — впервые. Казалось, его тело состояло из одних костей и мышц, такое бы не пересилил ни один меч, несмотря на обманчивую худобу.

Потянувшись куда-то, мужчина в итоге поставил перед ним деревянную чашу. Размер «комнаты» позволял ему дотягиваться до чего угодно, не вставая.

— Ешь.

Илаю не требовалось приглашение: он выпил содержимое через край, проглатывая крошечные щепотки мяса не жуя. Несолёно. Горько. Скользко.

— А ты привередливый, — заметил Старец, когда Илай зажал рот рукой, сдерживая тошноту. — Из богатых — я сразу это понял. По твоей одежде и вот этому. — Он подкинул в руке нож. — Ты отстал от каравана торговцев? Я могу отвести тебя к ближайшему святилищу, когда окрепнешь. Может, найдёшь ещё своих.

От воспоминаний о доме глаза наполнились слезами. Отучивший его хныкать раз и навсегда отец был бы им сейчас недоволен. Вполовину не так, как оказался недоволен хозяин дома. Услышав, как он шмыгнул носом, Старец кинул нож, и лезвие вошло в камень рядом с его головой словно в дерево.

— Даже думать не смей, иначе я сам тебя прикончу. Тратить воду на слёзы? Такую роскошь себе могут позволить лишь Девы. А нам даже поссать лишний раз жалко.

— У меня просто… глаза болят… — оправдался Илай. — Но ваша мазь уже помогает.

— Мазь? Ха… Не вздумай её только в рот тянуть.

— Почему? — Он и не собирался, хотя голод тем супчиком не утолил.

— Потому что это птичий помёт.

— Помёт… — Теперь Илай чувствовал себя ещё более неловко, чем если бы был просто голым.

— Что? Раньше тебя в дерьме не валяли? — Мужчина щёлкнул языком. — Избалованный наследник, не иначе. Вот уж кого я не ожидал встретить в своих угодьях.

— В ваших? — Илай вспомнил солнце. Странно, что кто-то может оспаривать здесь власть жестокого бога пустыни.

— Ну да. Как тебе у меня в гостях? Чего-то не хватает? — Старец осмотрел своё жилище. — Рабынь и танцовщиц.

Странно, что, обмазав его дерьмом, он презирал в нём именно богатство.

— Что-то мне подсказывает, — продолжил он, — что ты привык к женскому вниманию. Небось, и невесту тебе уже подобрали, но в таком виде тебе не светит…

— Я хочу стать Старцем.

— Беру свои слова назад — светит. По сравнению с любым Старцем ты сейчас просто красавчик.

— Мне нужно обучиться высшему мастерству.

— Ты должен был сказать мне это раньше, тогда я бы не стал тебя подбирать — проворчал незнакомец.

— Я шёл от святилища целый