Дом Безгласия - Джеймс Дашнер

class="p1">– Дэвид? – похлопала меня по плечу Андреа.

– А? Извини, замечтался.

И что теперь делать? Впрочем, альтернатива еще хуже. Допустим, ребята выстроились бы вдоль коридора и принялись швырять в меня помидорами, скандируя: «Жалкий трус, жалкий трус, хвост поджал от страха…»

– А вы слышали про его сына? – спросил Тодд.

Вопрос произвел эффект разорвавшейся бомбы. Не только потому, что застал меня врасплох – я витал в облаках и не понял, о чем, черт возьми, он говорит.

– Сына? – переспросила Андреа. – Чьего?

– Коротышки Гаскинса. Сегодня в газете написали о его сыне.

Я уставился на Тодда. Из помещения словно выкачали воздух. Одноклассник вдруг показался мне бледным, нездоровым и потным. Сейчас я мог все поставить на то, что он лишится волос еще до выпускных экзаменов, то есть до двадцати лет. Само имя Гаскинса, упоминание его сына и ужас перед тем, что еще вырвется из рта Тодда, буквально опрокинули мой мир. Меня затошнило, перед глазами поплыли мушки.

– Ты о чем? – хрипло прошептал я.

Тодд уловил мою реакцию и продолжил, немного осторожнее:

– У Коротышки есть сын, он живет со своей матерью во Флоренсе. Не волнуйся. Я просто решил, что это занятно.

Он явно что-то недоговаривал.

– Все в порядке, Тодд. Так что о нем пишут в газетах?

Несчастный Тодд вжался в стул.

– Не стоило мне начинать. Извини.

– Начал, так говори, – велела Андреа. Ее любопытство явно побороло опасения по поводу моего душевного и эмоционального здоровья.

– Он вроде наш ровесник, – помедлив, сообщил Тодд. – А женщина, которая написала эти гадости о тебе, пошла и взяла у него интервью! Да еще и упомянула, будто его мать дала разрешение. По мне, так это ненормально.

– Интервью у шестнадцатилетнего? – переспросила Андреа, озвучив охватившее меня недоверие. – Как она посмела? – Я не понял, кого она имела в виду – мать или репортершу, Уэнди Толивер. Не исключено, что обеих.

Тодд пожал плечами, словно отвечая: «А мне-то откуда знать?»

– И что он наговорил? – спросил я.

– Может, тебе самому прочесть?

– Выкладывай!

Я должен знать! Не хочу, но должен.

Тодд вздохнул.

– Обычную лабуду. Типа его папашку неверно поняли, и на него повесили всех собак, потому что он не такой как все, нелюдимый. Да еще и работал в похоронном бюро. А потом он… э-э… заявил, будто именно ты виноват в том, что его отца считают убийцей. И что на самом деле надо обвинять твоего отца. И… что ты единственный – ну то есть ты и Андреа, – кто первоначально видел его в лесу. И потом в бараке на «Лисьей охоте».

– Но ведь он скрылся! – Андреа почти кричала. – Если невиновен, то почему сбежал? И у копов есть все улики. Это бред собачий.

– Я всего лишь пересказал статью! – принялся отпираться Тодд. – Не убивайте гонца, принесшего дурные вести! Тьфу ты!

Я не знал, что и подумать. Удачный день сорвался в пике.

– Все, хватит! – Я встал, тоскливо глядя на недоеденную пиццу. Позор, но этот совершенный образец кулинарного искусства придется выкинуть в мусорную корзину. – Я не собираюсь позволять какому-то тупому отпрыску серийного убийцы испортить мой день. Ну его на фиг, пошли на химию!

И мы отправились на химию.

4

– Я прочла статью, – сказала Андреа. – В библиотеке есть эта газета. Миссис Ридли не хотела, чтобы я ее видела, – спрятала под стопку комиксов и положила на полку. Для библиотекарши она не очень сообразительна.

Мы шли домой. Очередной школьный день миновал. Марк Фуллер медленно ехал за нами в патрульной машине – персональный телохранитель при исполнении. Время от времени я махал ему рукой, и он отвечал тем же. Не сомневаюсь, что коп чувствовал себя глупо.

– Могла бы и стащить, – ответил я. Мы как раз свернули на мою улицу – очевидно, Андреа задалась целью лично убедиться, что я добрался до дома. Послеполуденное солнце палило нещадно, не оставив воспоминаний о недолгой утренней прохладе. – Ручаюсь, мой папа уже сжег свой экземпляр в камине.

– Там написано ненамного больше, чем рассказал Тодд.

Так я и поверил! Конечно, Андреа не из тех, кто станет щадить мою ранимую душу, однако нам еще не приходилось сталкиваться с подобным вызовом.

– И все же, что в статье?

– Парень просто дебил! Репортерша старалась по возможности не цитировать напрямую, но когда она приводила его слова… В общем, этот тип научился всему, что знает, из раздела комиксов в воскресных газетах.

– Ловко у тебя получается. Как ответить так, чтобы не ответить?

Она коснулась моей руки.

– Клянусь, там нет ничего особо из ряда вон выходящего. Он защищает своего отца, твердит, что половина слухов – высер. Буквально. Высер.

Минуту или две мы шли молча, почти до самого моего дома. Андреа по-прежнему увиливала от разговора о статье, а мне не хватило мужества, чтобы проявить настойчивость.

– А знаешь, как его зовут? Ты не поверишь! – воскликнула она, когда мы остановились у нашей подъездной дорожки. Мама сидела на веранде, разморенная жарой, и лишь вяло махнула нам рукой. – Миссис Плайер! – поприветствовала ее Андреа, дважды вскинув вверх большой палец. Абсурдный жест, учитывая обстоятельства. Затем она повернулась ко мне и подняла брови домиком. На лице подруги заиграла озорная улыбка.

– Кого?

– Сына Гаскинса. Ты точно не поверишь.

– Если кличка отца Коротышка, то сын должен быть… Сморчок? Щекотун?

– А вот и нет. Дикки[8].

Мы с Андреа уставились друг на друга. А затем, как по команде, расхохотались.

Я почувствовал себя лучше – реально лучше. Обнял Андреа и пригласил перекусить после школы. Мама словно обладала экстрасенсорным восприятием – напекла пирожных, а к ним подала холодного молока.

5

Спустя час мы вышли из дома, и я попросил Фуллера подбросить Андреа домой. Он не возражал – наоборот, явно обрадовался возможности как-то разнообразить отупляющую работу по наблюдению за моим домом; потребовал только, чтобы я поехал с ними. «Босс мне яйца оторвет, если тебя одного оставлю» – вот его точные слова.

Мы с Андреа сели на заднее сиденье патрульной машины, словно арестованные преступники.

– Ты утром обещал, что после школы продолжишь нашу игру. Ну и где же Энтони? – горячо зашептала она прямо мне в ухо.

– Ага. – У меня по спине пробежали мурашки. Лучше бы сама продолжила.

– И не сдержал обещание.

– Ах да. Извини.

– Тогда поторопись, пока мы не приехали.

– Может, давай ты по второму разу? У тебя лучше получается.

Андреа ущипнула меня за руку, причем довольно ощутимо.

– Игра – твоя идея, не забыл? Удиви меня.

– Ладно. Где Энтони? Где же он, где же он, где же