Двадцать и один год - Ульяна Соболева

был продуман: тёмные брюки и куртка, черные перчатки и мягкая обувь на толстой подошве, чтобы шаги были почти бесшумными.

Не забыв о фонарике, Лера также взяла с собой маленький рюкзак, в который положила некоторые инструменты для взлома замка двери. Она проверила свой комплект ещё раз, убедившись, что всё необходимое было под рукой.

На связи с Олегом через бесшумный мессенджер, она синхронизировала последние детали их плана.

— Всё готово. Я начну операцию через десять минут. Будь на связи, — прошептала она в микрофон наушника, когда подошла к определённой точке недалеко от дома.

— Понял тебя, Мышка. Всё под контролем. Я отключу камеры, как только дашь сигнал, — ответил Олег, и его голос в ушах звучал как обещание успеха.

Под покровом ночи, освещённой лишь редкими уличными фонарями, Лера начала своё тайное продвижение к дому, где каждый её шаг приближал её к потенциально новой жизни или новым проблемам.

Лера осторожно подкралась к заднему входу дома, каждый её шаг был рассчитан и максимально бесшумен. Олег через наушник давал ей последние указания, синхронизируя время отключения камер.

«Три, два, один… Теперь!» — его шепот в наушнике был сигналом, и вдруг вся система безопасности, как по волшебству, перестала функционировать. Это было идеальное время для действия. Лера воспользовалась моментом, скользнув внутрь через незапертую заднюю дверь, взламывать ничего не пришлось. Вместе с камерами отключились и автоматические замки. Воздух внутри казался стоячим, и каждый звук казался громче, чем он есть на самом деле. Лера напряглась, стараясь двигаться как можно тише. Она знала, что любой неосторожный шум может привлечь внимание охраны.

Лера стояла на пороге своего старого дома, места, где она провела большую часть своей жизни. Её охватили воспоминания. Всё казалось одновременно таким знакомым и таким чужим; стены, которые должны были запомнить смех и голоса её семьи, теперь казались лишь тусклыми тенями прошлого.

Проникая глубже в дом, Лера заметила изменения, которые внесла Света. Новые современные картины на стенах, дорогие, но безвкусные вазы и свежие обои. Каждое новое «улучшение» болезненно ударяло по её сердцу. Это был уже не дом, который она помнила. Света стерла каждый след прежней жизни, в которой каждая деталь была на своём месте, создавая уют и тепло.

Худшее было то, что каждый уголок, который раньше говорил о её семье, теперь кричал о присутствии другого человека. Лера медленно прошлась по гостиной, где новый, безликий модный диван заменил тот, на котором они с мамой любили смотреть старые фильмы. Она прикоснулась к холодной ткани, пытаясь уловить хоть какой-то след старого домашнего тепла, но его уже не было.

Пробираясь в кухню, она увидела, что их большой стол, за которым они собирались каждое утро, был заменён на модный хай-тек остров. Каждый шаг по новым плиткам напоминал ей, что это больше не её дом, это место, где каждый элемент был заменён. Когда она подошла к лестнице, ведущей вниз, её взгляд упал на портреты, висящие в рамках, где когда-то были семейные фото. Сейчас это были лишь изображения каких-то пейзажей и абстракций. Лера почувствовала, как её глаза наполняются слезами от боли и гнева.

Она почти механически спустилась по лестнице, каждый её шаг отдавался эхом в пустоте огромного дома. Лера почувствовала, как в её груди нарастает горечь и разочарование. Этот дом, который когда-то был символом семейного уюта и радости, теперь был просто красивой оболочкой без души, полной чужих вещей и чужого вкуса. Лера осторожно переставляла ноги, используя фонарик, чтобы осветить путь в темноте.

Подвал был забит вещами. Лера быстро осмотрела пространство. Сейф должен был быть в самом дальнем углу, если верить её воспоминаниям. Она прошмыгнула мимо старой мебели и коробок, что рассеивались по полу как тёмные пятна на светлом фоне.

Каждый шаг приближал её к цели, и её сердце бешено колотилось в предвкушении того, что может скрываться в сейфе. Она уже видела его контуры, когда вдруг раздался голос, разрезавший тишину:

— Что ты здесь делаешь? — грубо спросила женщина. Лера обернулась и увидела Свету с двумя охранниками, освещенных светом из их ярких фонариков.

Ситуация казалась безвыходной. Она стояла у самого сейфа, но ей было ясно, что до него теперь дело не дойдет…но самое главное, что они его тоже не видели. Охранники быстро схватили её за руки, не давая шанса на сопротивление.

— Мы уже звоним в полицию, воровка, — угрожающе произнесла Света. Лера почувствовала, как её выталкивают наружу. На улице, стоя перед закрытой дверью, Лера, охваченная гневом и отчаянием, плюнула Свете в лицо.

— Этот дом сгорит в аду, прежде чем он будет твоим, — прошипела Лера, прежде чем охранники бросили её на холодный асфальт улицы.

— Пошла вон, шавка! Здесь теперь нет ничего твоего! Появишься еще раз и я упеку тебя в тюрягу как и любовника твоей шлюхи-матери.

Лера бросилась к ней и успела подрать ногтями лицо, как охранники ударили ее в живот и отшвырнули на землю.

— Сука! Сдохни! — прошипела, Лера, стоная и пытаясь отдышаться от боли.

* * *

Лера шла по улице, ее шаги были тяжелыми и медленными. Холодный вечерний ветер обдувал ее лицо, но она едва это замечала, настолько была погружена в свои мысли. Разочарование и гнев кипели в ней, смешиваясь с острой болью от осознания своей неудачи и потенциальных последствий. Если теперь они что-то заподозрят и обыщут подвал? Найдут сейф? Что тогда делать?

— Как я могла так спалиться? Как они меня увидели? Как? — в упрек себе думала Лера. Она перебирала в голове каждый момент своего вторжения, пытаясь понять, что пошло не так и как она могла это исправить. Однако, глубоко в душе Лера знала, что основная ее ошибка заключалась в самом решении проникнуть в дом. Она показала Свете, что там есть нечто ценное.

Ну и Светлана и ее охранники могли действительно сообщить в полицию. Это могло привести к серьезным юридическим последствиям для Леры и создать еще больше проблем для ее семьи. «Мама будет так разочарована, если узнает…» — с горечью подумала Лера. Лена всегда учила ее поступать правильно, и этот поступок мог внести трещину в их отношения.

Лера остановилась, глядя на огни