По закону плохих парней - Эйс Аткинс

Глава 25

Квин проехал мост через речку Сартер, остановил свой пикап на гравиевой подъездной дорожке и побежал к сараю, охваченному пламенем и дымом. Большой навес стоял на месте, но пламя уже прорвалось внутрь, и все, что под ним хранилось, превратилось в потрескивающую и стреляющую груду древесины. Лили встретила его на холме. Сказала, что уже вызвала пожарную команду. Подъезжали группы добровольцев и заливали огонь водой. Последней прибыла красная пожарная машина. Она дважды застревала в грязи, прежде чем подобраться достаточно близко, чтобы из брандспойта поливать сарай, который уже сильно разрушился и накренился.

Квин звал Хондо, но не мог его найти.

К нему подбежал мальчишка лет двенадцати. Несмотря на холод, он был бос, и, как только начал говорить, стало ясно, что мальчик страдает психическим заболеванием. Подросток хотел привлечь внимание Квина к дохлым коровам.

– В сарае не было животных, – успокоил его Квин. Жар обжигал ему лицо, порывы ветра обсыпали его пеплом.

Подросток покачал головой и указал на грязное пастбище, по краям которого лежало полдюжины коров. Было заметно, что из их боков течет кровь.

Квин пошел в сторону животных. Позади него остались горящий сарай, скопление легковых машин и грузовиков, люди, курившие сигареты и звонившие домой по мобильникам. Настоящий праздник для пожарной команды № 8 округа Тиббеха, подумал он.

– Зажарим бифштексы на этом огне? – спросил в шутку один пожарный другого.

Скот расстреляли из автоматического оружия. Похоже, оно было небольшого калибра, вероятно, из автоматической штурмовой винтовки 22-го калибра. В речке лежали другие мертвые животные. В проточной воде истекали кровью два теленка и корова-мама, вероятно подстреленная и сброшенная туда при попытке спастись бегством. Она хватала воздух, как рыба, выброшенная на берег. Вдоль берега речки он слышал рев других животных.

Квин вернулся к дому сквозь клубы тяжелого черного дыма. Он недоумевал, почему они пощадили дом, но потом обнаружил на его восточной стороне длинные обуглившиеся полосы. Огонь занялся, но потух. Они смогли лишь разбить пару окон.

В задней части своего грузовика он нашел винтовку «браунинг» 308-го калибра и зарядил ее. Быстро побежал по тропе к умирающей корове на грязном берегу. Вобрал воздух в легкие и выстрелил, ощущая руками отдачу.

Перезарядив ружье, подошел к другому животному и сделал то же самое.

Вслед за третьим выстрелом в ушах установилась звенящая тишина.

Он снова крикнул и свистнул, подзывая Хондо.

Когда Квин пересекал дорогу и вступал на подъездную дорожку, позади его грузовика остановился голубой седан и заглушил мотор. Из машины вышел начальник пожарной службы округа Чак Таттл. Кожаную куртку он натянул на рубашку с галстуком, изо рта торчала зубочистка. Ей он выковыривал остатки неспешной трапезы, перед тем как приступить к работе.

Заметив Квина, он печально покачал головой и протянул руку.

Квин просто смотрел на него, не протянув руки в ответ.

– Все в порядке? – спросил Таттл, покачивая головой с виноватым видом.

– Должно быть, у меня перегрелась сковорода, – едко заметил Квин.

– Да? – изумился Таттл со смущенной улыбкой.

– Похоже, загорелось масло.

– Ты хочешь сжечь старые сараи?

Квин не ответил.

– Ладно, – сказал Таттл. – Дай мне взглянуть. Видно, какие-то пацаны решили, что это заброшенное место.

– Насколько заброшенное? – уточнил Квин.

Таттл повернулся, чтобы направиться к сараю. Он вытащил изо рта зубочистку и сплюнул.

– Уверен на сто процентов, что работу тебе подкинул Джонни Стэг, – заявил Квин. – Интересно, как себя чувствовали те ребята, когда заживо горели в огне?

Он ощутил мягкое прикосновение к плечу. Уэсли с улыбкой смотрел на него.

Таттл стал спускаться по склону холма. Уэсли глубоко дышал, стягивая с головы бейсболку.

– Ничего себе!

– Таттл сказал, что это работа пацанов.

– Я видел коров. Пацанов не было.

– Теперь веришь Шэкелфорду?

– Я никогда не отрицал, что среди нас живет несколько негодяев, – сказал Уэсли, возвращая бейсболку на голову. – Просто я не вижу загадки в том, что произошло. Взгляни на Говри, взгляни на то, что он здесь сделал. Это дерьмо видно за версту.

– Ты Хондо видел? Его нет среди мертвого скота.

– Я поеду по дороге в холмы, – пояснил Уэсли, кивая. – Хочешь поехать со мной?

– Нет.

– Квин, я понимаю, что у тебя на душе.

– Переживу.

– Поедем со мной. Поищем собаку. Здесь ты ничего не сделаешь.

– Я хочу остаться.

Уэсли кивнул и снова похлопал Квина по плечу. Он влез в пикап шерифа и медленно поехал по гравиевой дорожке в холмы искать потерявшегося пса.

Квин вернулся к своему грузовику, захлопнул дверцу и поехал по гравию и грязи в противоположном направлении, в сторону главной дороги, ведущей к городу. Запах горелого дерева и дыма перенес его мысли к жаркому бою в заснеженных горах несколько лет назад. Перестрелка среди скал и пещер длилась семнадцать часов. Погибло пять американских солдат.

Армия потеряла счет убитым врагам после трех сотен.

Чарли на этом настаивал. Решительно настаивал на этом.

По его словам, младенец, все еще без имени, должен поехать тоже. Он не признает ребенка, если тот не будет воспитываться в правильной церкви. Лена же возразила, утверждая, что любая церковь, обосновавшаяся в бывшем кинотеатре, не является истинной церковью. Чарли при этих словах принял серьезный вид, погрузившись в размышления, как будто этот болван мог думать.

С тех пор как они покинули больницу, выбравшись через черный ход, ибо Чарли говорил, что должен скрываться от властей, у нее ничего не осталось, кроме гамбургера и холодной кока-колы, купленной на автозаправке «Шелл».

Лена проспала полчаса в задней части какого-то разбитого фургона.

В настоящее время она находилась в церкви, но не прислушивалась к проповеди, может, потому, что проповедником был брат Дэвис, а также потому, что ранее использовала ненормативную лексику в общении с ним и другими. Но затем брат Дэвис стал повторять снова и снова, что он никудышный человечек, ничтожество и глупец, и это привлекло ее внимание – Лена подумала, что он чему-то научился, пока не поняла, что он цитирует Моисея.

Брат Дэвис носил костюм, будто снятый с покойника. Такого рода костюмы покупают перед похоронами. Он был темно-коричневого цвета, под него был подобран чопорный коричневый галстук с изображением головы оленя.

– Моисей спросил Господа: «Знаешь мое имя?» – «Я – ничто», – говорил брат Дэвис и, огорченный сказанным, покачивал головой, давая понять, что он тоже часто чувствовал себя ничтожеством. – Видите, дорогие друзья, Моисей не считал себя особым. А ведь он был не рядовым человеком среди израильтян. Его даже преследовали в стране фараона.

Лена повернулась, чтобы рассмотреть профиль Чарли. Тот кивал в знак понимания, в то время как проповедник продолжал:

– Его портреты с пометкой «Разыскивается» распространили по всему Египту. Разыскивается живым или мертвым! И Моисей сказал Господу: «Я знаю, что ты не говоришь обо мне». И тогда Господь сказал Моисею… повторяйте это за мной: «Я есть то, что я есть!»

Около сорока человек, собравшихся в кинотеатре, повторяли эти слова, отражающиеся эхом от стен. Лена повернула к себе малышку, наблюдая, как взгляд ее бледно-голубых глаз подслеповато блуждает по лицу мамы. Лена подумала, что ей, должно быть, следует помолиться о том, чтобы каким-нибудь чудом выбраться отсюда и вернуться домой. Она произнесла короткую молитву.

– Господь сказал: «Я посылаю тебя, – продолжал брат Дэвис. – Ты думал, когда предстал перед старым фараоном вместе с израильтянами, что вы одиноки. Но я прошу тебя произнести имя, которое выше всего. Ты знаешь, что я имею в виду».

Брат Дэвис ходил взад и вперед по залу.

– Как мне противостоять жажде денег, страстям, демонам в своем теле? Ваша сила в Его имени. В Его имени. Потому что все от Его имени. С его именем побеждают рак. Побеждают в схватке. Побеждают бедность, скорбь. С его именем побеждают все. Его имя! ХВАЛА ЕМУ!

Два ряда поддержали человека, принявшегося кричать:

– Шана-меана. Хони-анаме. Шана-меана. Хома-анаме.

– Боже. – Лена наклонилась к Чарли и прошептала: – Мы не выберемся отсюда до полуночи.

– Ш-ш-ш. Разве ты не слышала, как говорит свободная душа?

Лена снова склонилась к Чарли. На этот раз сказала, что хочет в туалет. Парень выглядел очень мрачным, когда встал, позволив ей пройти. В этот момент внимание присутствующих было сосредоточено на брате Дэвисе. Он был чертовски горд беспроводным микрофоном, с которым мог спрыгнуть со сцены и пожать людям руки, словно какой-то Кении Чесни. Говри с отцом сидели в последнем ряду, не удосужившись даже соответственно одеться для вечернего богослужения. На нем была армейская шинель, щетина на его лице была такой же длины, как и на голове. Его отец был одет в рваную футболку с надписью «БЫСТРЕЙ» и изображением девицы на мотоцикле, опоясанной ремнем.