Ограниченный конфликт - Андрей Максимушкин

– Ребята, проверьте звенья, – прозвенел в ушах голос командира первой эскадрильи Дикобраза. Свое прозвище он получил за патологическую нелюбовь к парикмахерам.

– Звено, доложите готовность, – Виктор переключился на внутренний канал связи.

– Второй готов, – мгновенно прозвучал ответ.

– Четвертый готов, – с секундной заминкой ответил ведомый.

– Антибиотик, что случилось?!

– Третий, готов!

– Что случилось? – повторил вопрос Виктор.

– Заклинило пушку, Христианин. Уже исправлено, – доложил Антибиотик.

– Проверь еще раз.

– Все нормально. Я готов к вылету, – повторил Антибиотик.

В 134-м истребительном полку летчики обращались друг к другу исключительно по прозвищам. Обычай возник в незапамятные времена еще при формировании полка и с тех пор фанатично поддерживался всеми пилотами. Начальство морщилось, но терпело. Главное, чтобы пилоты дело знали, а как они друг друга называют, дело десятое. Правда, Виктор слышал, что в штабе эскадры 134-й полк именуют одним емким словом: «Зоопарк».

– Звено готово, – доложил Погостин и тихо спросил: – Когда вылет, Дикобраз?

– Не знаю, – тем же заговорщицким шепотом отозвался комэск, – я сам еще не знаю.

Словно в ответ на вопрос Виктора медленно поползли вверх двери авиационного портала. За тонкой пленкой герметизирующего поля далеко впереди светилась атмосфера планеты.

– Приготовиться к вылету, орлы! – прогремел голос командира полка, по приборному экрану побежали строчки боевого задания: «Очистить район. Провести разведку». Комп истребителя получал тактические координаты и вектор входа в атмосферу. К счастью, авианосец висел прямо над своим квадратом ответственности, меньше времени на полет в вакууме. Виктор всегда настороженно относился к этому участку пути, от авианосца до атмосферы. Скоростные и маневренные над поверхностью самолеты в космосе превращались в тихоходные неуклюжие мишени. Точнее говоря, они просто не могли идти с космическими скоростями в надпространстве.

Машины одна за другой покидали авианосец. Виктор почувствовал, как его «Сокол-25» пришел в движение, и по команде стартового робота включил двигатели. В этот момент летчик играл роль простого пассажира, все маневры выполняла автоматика. Транспортер взгромоздил машину на стол катапульты. Стартовый толчок, вдавивший Виктора в кресло. Машина пулей сорвалась со стола, пробила пленку силового поля и очутилась в космосе. Виктор бросил истребитель вниз, к раскинувшейся до самого горизонта облачной пелене планеты.

Истребитель падал, падал камнем. Скорость дошла до трех с половиной тысяч километров в час. Навстречу неслись неряшливые клочья облаков. Впереди или внизу, это как смотреть, «Сокола-25» от горизонта до горизонта простиралась огромная серая плоскость. Наконец самолет погрузился в облака, в кабине стало темно, видимость упала почти до нуля. На локаторах отчетливо светились отметки других машин полка. На экране вырисовывалась карта местности под самолетом, пока еще нечеткая, схематичная.

Полк шел как на параде, сохраняя строй. Виктор бросил взгляд на отметки ведомых на локаторе: «Молодцы, держат строй». Внезапно облака кончились, и перед Виктором раскинулась поверхность Тионы. На все стороны простиралась песчаная пустыня, только на западе угадывались очертания невысокого горного хребта. Несмотря на то что они были на дневной стороне планеты, кругом царили мягкие сумерки.

Эскадрилья снизилась до восьми километров и перешла в горизонтальный полет. Скорость упала до 1500 км/ч. Звено Виктора оказалось на левом фланге. Приборы самолетов тщательно ощупывали поверхность, выискивая любые искусственные сооружения, машины, любые следы разумной деятельности. Естественно, не забывали и про воздушную опасность, локаторы «Соколов» в атмосфере Тионы держали под контролем пространство в радиусе пятисот километров. Внизу под плоскостями тянулись унылые песчаные дюны. Казалось, что этой пустыни миллионы лет не касалась конечность разумного существа, но приказ есть приказ. И догоны не просто так выбрали эту пустыню.

На локаторе вспыхнули зеленые точки.

– Дикобраз! – прокричал Виктор. – Вижу цели на 10 часов. Двадцать один самолет.

Почти одновременно в динамиках прозвучали взволнованные доклады ведомых.

– Спокойно, Христианин, принимаем бой, – умиротворенным будничным тоном ответил Дикобраз, – поднимаемся выше.

– Командир, – донесся голос Борова, ведшего правый фланг, – сильная магнитная аномалия на три часа.

– Эскадрилья, слушай команду, – комэск резко перебил доклад Борова, – поворот на 10 часов. Вступаем в бой. – Летчики в бою пользовались старой, еще времен Наполеона, системой ориентирования. Плоскость представлялась как циферблат земных часов. Цифра 12 ориентировалась на север.

Эскадрилья развернулась навстречу приближающемуся противнику, одновременно растягивая фланги. Дистанция стремительно сокращалась. Двадцать одна догонская машина против шестнадцати руссколанских «Соколов-25».

«Их восемь, нас – двое. Расклад перед боемНе наш, но мы будем играть.Серега, держись. Нам не светит с тобою.Но козыри надо равнять!»

Совсем некстати вспомнились стихи древнего поэта. Увеличить скорость. Все! Дистанция! Прямо перед глазами Виктора на стекле летного шлема загорелись концентрические окружности прицелов. Залп ракетами, поворот, включился отстрел противоракетных ловушек. Бандит синхронно повторил маневр ведущего, Антибиотик и Кролик отвернули влево. Затем форсаж – и вперед навстречу догонам. Виктор и Бандит успели повторить залп авиационными ракетами. Затем полный газ. На тактическом экране на четыре зеленые отметки стало меньше. У противника стояли надежные системы самообороны от ракетного обстрела, но часть ракет достигли цели.

Встречным курсом, но немного выше проскочили два догонских истребителя. Плоские ромбообразные машины, Виктор обратил внимание на причудливую надпись на брюхе ведущего. В этот момент по правой консоли хлестнул лазерный луч. Зеркальная обшивка «Сокола» почти полностью отразила скользящий луч, однако на приборном экране вспыхнула предупреждающая надпись. Вираж, бочка, отстрел ловушек. Самолет тряхнуло от близкого взрыва.

Тройка догонов уверенно заходит сверху. Вдруг ведущий взорвался и рухнул вниз – это Антибиотик и Кролик зашли в хвост увлекшемуся атакой врагу. Виктор закрутил свою машину в мертвую петлю, догон проскочил мимо и начал разворачиваться. Силуэт противника плавно вплыл в середину прицела. Залп! Истребитель легонько тряхнуло отдачей от скорострельных роторных пушек. Очереди ударили по хвосту догона. Противник свалился в пике. Еще залп! Лазеры прошлись по крылу догонского истребителя. В середине машины открылся люк, и катапульта выбросила из разбитого самолета крабообразное тело пилота. Виктор впервые видел живого догона. Гигантский краб плавно опускался на землю, покачиваясь под куполом парашюта.

– Христианин! Сзади! – в шлемофоне прозвучал тревожный возглас Кролика.

Виктор не раздумывая бросил машину в пике. А затем сразу вираж и эмельман. Прямо у фонаря кабины прошли лучи. Еще один маневр уклонения, и «Сокол» наконец выскочил из-под огня. Преследователи отстали.

Теперь можно набирать высоту. Навстречу Виктору шли два «Сокола». Под брюхом ведомого неожиданно расцвел огненный шар взрыва. Прямое попадание ракеты. Из машины никто не выпрыгнул. Прямо над головой крутилась карусель боя. Противник попался серьезный. Но и мы не лыком шиты, держим удар.

С востока появились машины третьей эскадрильи, серебристые треугольники истребителей спикировали прямо в гущу боя. Виктор не заметил, как очутился в самом центре огненной круговерти. Внизу, чуть левее от Виктора, возник догонский истребитель. Виктор слегка довернул машину, сервоприводы оружейного комплекса следовали как привязанные за взглядом пилота. Наконец, через целых полсекунды, круги прицелов закрыли профиль догона. Виктор плавно нажал на гашетки. Лазеры ударили прямо в середину вражеской машины. Следом за лазерами на ската обрушились 30-мм снаряды.

Неожиданно все стихло. Бой кончился. Уцелевшие перехватчики противника разорвали огневой контакт и уходили курсом на 7 часов. Виктор привычно пробежал взглядом по приборам. На приборном экране горели яркие желтые полосы. «Повреждена обшивка левого крыла, перебиты шины управления четвертого ракетного пилона, боеспособность 86 %, боекомплект 81 %», – звучал в шлемофоне бесстрастный доклад самолетного компа. «Я и не заметил, как меня подбили», – механически отметил Виктор. Истребители без суеты разбились по звеньям и эскадрильям. Было потеряно три истребителя, еще четыре поврежденные машины на форсаже уходили в космос, стремясь добраться до своего авианосца. Эскадрилья за две минуты осталась без половины своего состава.