Трудная миссия - Николай Харламов

Надо сказать, что жизнь в Лондоне в то время была вовсе не безопасной. Каждый вечер завывали сирены, и я отправлял жену и детей в метро, а сам оставался работать в здании миссии. Впрочем, нас выручало одно обстоятельство:

неподалеку от миссии и посольства находилась тюрьма для военнопленных немецких офицеров. Вероятно, противник знал об этом, и налеты на наш район случались не так уж часто. Были, правда, случаи, когда на здание миссии падали "зажигалки". Но поскольку люди у нас были военные и знали, как с ними обращаться, то до пожара дело не доходило.

Довольно часто мне доводилось бывать в Форин оффисе, в имперском генеральном штабе, но, пожалуй, чаще всего - в адмиралтействе. Разумеется, мне, как моряку, было любопытно познакомиться с работой этого высшего военно-морского ведомства Великобритании, размещавшегося в старом мрачноватом здании на Трафальгарской площади, как раз напротив памятника Нельсону.

Подходя впервые к парадному подъезду здания, я вспоминал морские романы, где слово "адмиралтейство" произносилось с пиететом, как символ морского могущества Великобритании. Я еще встретил в коридорах и кабинетах адмиралтейства седых коммодоров, которые считали за величайшую честь носить мундир "флота его королевского величества", ведь он "лучший, сильнейший" в мире, а его мозговой центр - "умнейший" на земле.

Суровая военная действительность, однако, развеяла красивую легенду гитлеровцы беспощадно топили британский флот, относясь весьма пренебрежительно к мифу о его непобедимости.

Итак, высший орган адмиралтейства - совет, председателем которого является первый лорд адмиралтейства (воен.но-морской министр), лицо гражданское, как правило, представитель правящей партии, депутат парламента.

В совет адмиралтейства в зависимости от обстановки входило обычно от 9 до 15 членов (основное ядро): первый лорд адмиралтейства (военно-морской министр), первый морской лорд (начальник главного морского штаба), второй морской лорд (начальник личного состава флота), третий морской лорд (начальник кораблестроения и вооружения флота),четвертый морской лорд (начальник снабжения и транспорта флота), пятый морской лорд (начальник морской авиации).

Кроме того, в совет адмиралтейства входили заместитель и два помощника начальника штаба, парламентский и финансовый секретари, гражданский лорд и постоянный секретарь адмиралтейства (управляющий делами).

Таким образом, в состав совета адмиралтейства (поданным 1943-1944 гг.) входили четыре гражданских лорда - представители правящей партии [В результате реорганизации управления вооруяачшылш силами, проведенной в послевоенное время, в Великобритании было создано единое министерство обороны, а в его составе - департамент ВМС (вместо адмиралтейства), возглавляемый гражданским лицомпарламентским заместителем министра обороны по военно-морским силам. Повседневной деятельностью ВМС руководит совет обороны через адмиралтейский комитет (см.: Советская Военная Эпппклопедия. М., 1976, т. 1, с. 116).].

Адмиралтейство состояло из главного морского штаба, специальных отделов, различных советов, комитетов и учреждений. Начальник штаба (в бытность мою в Англии уже упоминавшийся адмирал флота Дадли Паунд), по существу, был главнокомандующим ВМС страны. Я уже упоминал, что с этим высокопоставленным лицом у меня сразу же не сложились отношения. С первой встречи я понял, что передо мной не только противник союзнических отношений, но и ловкий интриган, двуличный человек.

Уже в начале апреля 1942 года Паунд поставил кабинет министров Великобритании перед вопросом о нецелесообразности отправки конвоев к нам на Север из-за "географических и климатических" условий Арктики, которые якобы очень благоприятствуют немцам. Посылку конвоев он считал экономически невыгодным предприятием. Это была линия, которой Паунд придерживался на протяжении всей войны.

Между тем мы были глубоко убеждены, что при доброй воле и добросовестности в выполнении взятых на себя обязательств союзники могли не только проводить конвои, но и наносить значительный урон немецким военно-морским силам.

Для меня было очевидным, что доводы Паунда - лишь предлог для срыва поставок. Припоминается такой случай.

Нашему флоту не хватало тральщиков. То небольшое их количество, которое поставляли Соединенные Штаты, не могло удовлетворить наши потребности. Поэтому мы решили разместить заказ на эти корабли в Канаде. Оформив соответствующую заявку, я посетил Дадли Паупда и попросил использовать все его влияние, чтобы ускорить выполнение заказа. Первый морской лорд заверил меня, что необходимые инструкции будут направлены руководителям судостроительных фирм Канады. Тут следует напомнить, что Канада в те годы была еще британским доминионом и указание члена военного кабинета из метрополии могло возыметь свое действие.

Спустя некоторое время я по каким-то делам оказался в адмиралтействе и разговорился с офицером невысокого ранга. Несколько раз мы сталкивались с этим офицером по делам службы. В частности, я поинтересовался у него и судьбой нашего заказа на тральщики.

- Позвольте, позвольте, адмирал... Но существует предписание фирме отказаться от вашего заказа.

- Какое предписание? Я получил заверение первого морского лорда.

- Нет, простите, сэр. Как раз лорд Паунд и подписал письмо канадским фирмам.

- Этого не может быть! - воскликнул я.

Мой собеседник вынул какую-то папку, полистал в ней бумаги и протянул мне копию письма. Я быстро пробежал его глазами: действительно, это было письмо, рекомендовавшее канадским судоверфям отказаться от нашего заказа.

Внизу - подпись Паунда. Я знал, что первый морской лорд не принадлежит к числу наших друзей, но то, что он способен на подобное вероломство, мне и в голову не приходило.

Офицер, прекрасно понимавший союзнический долг, охотно разрешил мне взять копию письма и использовать его по своему усмотрению. Придя в очередной раз к Паунду, я спросил:

- Ну, как наш канадский заказ, адмирал?

- Насколько мне известно, с ним все в порядке, адмирал.

Тогда я вынул из папки копию письма и показал его первому морскому лорду. Паунд никогда не отличался красноречием. Словно не говорил, а жевал морской канат. Но тут, побагровев, он долго не мог вымолвить ни слова. Только озирался на своих помощников и переводчика.

- Адмирал,- не унимался я,- речь идет о тысячах человеческих жизней. Речь идет о победе над нашим общим врагом. Речь идет, наконец, о судьбах человечества, а вы занимаетесь...

Паунд смотрел куда-то под стол и бормотал, что, дескать, произошло досадное недоразумение. Но я-то знал, что дело не в недоразумении. Просто в английском правительстве были люди, которые так и не смогли подняться над своими предрассудками, не смогли даже во имя национальных интересов Великобритании отказаться от классовой ненависти к рабоче-крестьянскому государству.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});