Дети Брагги - Арина Воронова

— Норманнами они стали звать себя в Ванланде, на землях франков. Я называл их франками, потому что среди них уже очень немного осталось тех датчан и норвежцев, которые отправились в поход с Хрольвом.

— Так, значит, Бьерн бился с таким же, как он, норвежцем? Норвежским хольдом?

— Возможно, — согласился Бранр. — Но как мы видели, эти норманны гораздо худшие мореходы, чем их отцы и деды.

Скагги задумался, перед его глазами вдруг предстал Бьерн, сдергивающий свое массивное тело с норманнского клинка.

— А Бьерн… Почему его нет с нами? Он погиб? — Голос мальчишки дрогнул.

— Возможно, он выкарабкается. Мы оставили его у Скули, он не перенес бы дороги. — В голосе Бранра появилось что-то от заправского целителя. — Большой Кулак — очень сильный человек, к тому же живучий. Но меч вошел ему прямо в нутро. Он не мог не перерезать внутренностей. Я дал ему съесть истолченный чеснок, а потом наклонился и понюхал рану. Чесноком и пахло. В большинстве случаев это означает смерть.

— А в этом?

— Я сделал все, что было в моих силах. Амунди кое-чему меня научил. Вскрыл его огромный живот, как мог, залатал кишки, сложил все назад и наложил швы. Но даже с травяным отваром скальдов ему пришлось нелегко, очень нелегко. Он не лишился чувств; как это бывает обычно с людьми более слабыми. Очевидно, настой для него нужен крепче, чем для обычного воина. Все то время, пока я копался у него в животе, он чувствовал, что я там делаю. Мускулы у него не расслаблены, наоборот, натянуты как канаты. Если трупный яд начнет разъедать его изнутри…

Стоявший на носу «Хронварнра» Сигварт крикнул, что видит впереди деревянный настил через реку, и Бранр поспешил к нему, снова оставив Скагги в одиночестве.

Драккар медленно подходил к нешироким мосткам на двух опорах, никто и не стал бы называть эти положенные в один слой, связанные веревкой бревна, с настланными на них досками, настоящим мостом.

— Вистингу здесь пересекает проселок от мелких усадеб, который вливается потом в Ратный путь и идет к Аггерсборгу, — объяснял на носу Гутхорм подошедшему Гриму. — Странно другое — дорога проезжая, а ни души не видать. Земля здесь своя. Кто станет говорить о нападении? — в недоумении продолжал он. — И все же странно.

На драккаре Карри, очевидно, тоже сочли отсутствие людей и повозок необычным: лишь тому удастся дожить до седин, кто избегает любого ненужного риска. На носу «Линдормра» фигура в плаще с пурпурным подбоем махнула рукой в знак того, что драккар собирается менять курс.

Гребцы, доведя движение-удар, подняли весла, а потом снова погрузили их в воду, развернув назад лопасти. Передний корабль постепенно замедлил ход, выворачивая к берегу. Второй пристроился за ним следом, чтобы пристать чуть ниже по течению.

Никого. Ни единой живой души. И все же Бранр, посовещавшись с Гутхормом, приказал свести с корабля лошадей, чтобы отправить людей на разведку. С причалившего «Линдормра» сбросили доску-сходни, и к спустившейся на берег группе присоединились Карри Рану и сын галогалландского ярла Сигварт. Последний, как мрачно заметил Грим, изо всех сил стремился смыть свой позор. Впрочем, кто мог об этом помнить, кроме самого Грима и, быть может, Бранра, которому каким-то образом удавалось замечать все, что происходит вокруг.

Сигварт вызвался поехать с небольшим отрядом, который возглавил сам Гутхорм Домар.

Форинг «Хронварнра» Гутхорм Домар никому не доверил бы седлать любимого вороного по кличке Грибдир, которого, пользуясь тем, что драккар принадлежал ему, возил за собой везде, кроме далеких походов, вроде плавания в Упланд или в Эрину. Кличку свою жеребец получил за горячий нрав и за то, что способен был без жалости укусить другого коня или любого человека, будь то друг или враг. Гутхорм, близкий и доверенный конунгу человек, чувствовал себя в последнее время меж двух огней. Сам он скальдом никогда не был: вису сложить, что драккар по фьордам провести, не всякий это может, но многие. Однако в рунной волшбе он не дошел даже до эриля, что уж там говорить о пещерах девяти миров. Однако и среди скальдов у него тоже было немало друзей и даже кровных побратимов, взять только неизвестно почему ушедшего из Фюрката Тровина Молчальника или Оттара Черного. Ожидая проявления в Аггерсборге сына Эгиля, своего внука, Лысый Грим просил встретить и приглядеться в дороге к этому человеку, и Гутхорм не нашел в себе сил отказать.

Теперь же форинг «Хронварнра» более чем рад был избавиться на время от общества сына Эгиля, поднявшегося к нему на корабль по настоянию Бранра. Ему равно не по нутру были как тяжелое молчание, так и едкие замечания этого крючконосого с холодным взглядом человека, в повадке которого временами чудилось что-то волчье. «Не зря его, видно, прозвали Квельдульвом, — размышлял, подъезжая к деревянному настилу, Гутхорм. — Может, и не врут те, кто сказывает, что прадед его, Ульв, к ночи волком оборачивался».

— Вистинга, она, что всегда такая бурная? — прервал его размышления удивленный вопрос дружинника с корабля Карри Рану.

— Бурная?

Гутхорм Домар, лишь неделю назад проведший здесь «Хронварнр» из Фюрката, не менее чужеземного хускарла удивился, увидев, как крутят под мостом щепки воды знакомой медленной реки. Он поднял взгляд на сам мост, чтобы обнаружить, что дощатый настил с него сорван, а доски вода теперь треплет и бьет о невесть откуда взявшиеся посреди реки валуны. Остановившись у моста, форинг обернулся и помахал Бранру рукой, показывая, что засады тут нет никакой, потом тронул было Грибдира, чтобы проехать за мост, но тут же в изумлении натянул поводья. За мостом плавное течение Вистинги преграждала высокая каменная гряда.

К изумлению Гутхорма примешивалась немалая доля раздражения. Если тут замешана волшба, то справиться с ней может только Бранр. Да еще сын Эгиля, если захочет. В памяти Гутхорма всплыли странные слухи, наводнившие Фюркат после отъезда Грима, а вспышки ярости этого берсерка форингу не хотелось даже вспоминать. Гутхорм не слишком страшился за себя самого — ведь присмотреть за своим не слишком-то надежным внуком его послал Лысый Грим. А если этот берсерк и почитал кого-то на том или этом свете, то этим человеком, несомненно, был его дед. И все же Гутхорму придется быть очень и очень осторожным.

Если же дело не в волшбе и камни не развеются как дым от заклинаний скальдов, то сегодня им в Фюкарт не попасть.

— Съезди позови Бранра, — бросил Гутхорм хускарлу с «Линдормра», но увидев, как тот внезапно нахмурился, смягчил приказ. — Попроси его приехать сюда, хольди.

Взгляд дружинника прояснился, он развернул коня и легкой рысью поскакал к кораблям. Гутхорм же про себя усмехнулся, подумав о том, как легко управлять этими морскими воинами, которые, по сути своей, так и остались падкими на лесть дренгами. Впрочем, никогда не знаешь, какого кто рода.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});