Гарем - Кэти Хикман

— Прекрасно, отсюда можно видеть все, что происходит снаружи, — подытожила она свои наблюдения.

— И все могут видеть тебя.

— Ну а ты чего ожидала?

Несмотря на отсутствие привычного румянца, к Аннетте вернулось обычное веселое настроение. Селия видела, как внимательный взгляд девушки обежал шелковые подушки ложа, блестящие ниши в стенах, сверкающую перламутром дверь. В открытом комоде лежала туника из льняного батиста, что надели на нее, когда вели к султану, и накидка, отороченная соболем, которую накинули ей на плечи, провожая обратно. Не считая вышеперечисленного, комната была совершенно голой, к тому же и очень маленькой, но обычно в подобном помещении карие размещались вшестером.

Аннетта не принадлежала к числу тех людей, что тратят время на завистливые расспросы, она уже приоткрывала дверь, ведущую во дворик, желая узнать, бесшумны ли петли. Те повернулись со скрипом.

— Хм. Следовало бы догадаться. Она ничего не оставит без внимания.

— Долго они меня будут держать тут, как ты думаешь?

— Он уже назначил тебе прийти снова? Чтобы сломать твою драгоценную вишенку и записать это событие в большую книгу?

— Еще нет.

Селия не понимала, что испытает при этом признании — смущение или облегчение.

— Тогда неизвестно. — Аннетта полсала плечами. — Может быть, день, может, неделю. — На лице ее появилось выражение притворного безразличия, затем девушка небрежно спросила: — Он тебе что-нибудь подарил?

— Только это. — Селия достала маленькую коробочку из ниши в стене. — Они золотые, мне кажется. А в середине жемчуг. Нам разрешается взять что-нибудь из того, что он специально оставит, когда тебя уводят от него. Вот, держи. — И она протянула подруге серьги. — Я должна тебе. Помнишь, ты дала мне денег для карие Лейлы.

— Можно подумать, это принесло тебе много пользы. Фу!

Аннетта устроилась на полу, взяла в руки серьги и подняла их к свету. Ее темные глаза блеснули. Затем она поднесла одну из них ко рту и осторожно прикусила жемчужину.

— Это пресноводный жемчуг, — объявила она таким тоном, будто Селия пыталась выдать их за что-то другое. — Он ценится ниже морского, но твои такие огромные, не меньше голубиного яйца каждая. — Она небрежно кинула серьги на кровать. — Дать тебе совет? В следующий раз проси у него изумруды.

Селия бережно убрала украшение обратно в коробочку. Наступило короткое молчание, затем она вновь обратилась к подруге:

— Мне так жаль, что это случилось со мной, а не с тобой, Аннетта. Поверь, я даже молилась, чтобы на моем месте была ты.

— Новая свеженькая куло для старого толстяка? — Аннетта скорчила рожицу. — Нет уж, благодарю. Ты еще ничего не поняла во мне. Я выросла в публичном доме, и этого с меня хватит. Потому что то место, где мы с тобой сейчас находимся, самый настоящий публичный дом, только на одного клиента. Отвратительного старика, хоть мы и притворяемся старательно, что осчастливлены его выбором. О мадонна! — Она обернулась к Селии, разгневанная. — Но я прямо скажу, что со мной им не повезло. Ты знаешь, как я оказалась в монастыре? Мать попыталась однажды продать меня старому толстяку вроде этого, и я укусила его так сильно, что, клянусь, после этого он больше никогда не притронется ни к одной куло. Мне было тогда всего десять, совсем ребенок. И если они теперь попытаются подложить меня этому старому петуху, — она взмахом руки указала в ту сторону, где находились покои султана, — я укушу и его.

— Хватит! — Два пятна гневно заалели на щеках Селии. — Иначе из-за твоего языка у нас будут неприятности.

— Знаю, знаю. Извини, пожалуйста. — Аннетта вскочила и принялась нетерпеливыми шагами мерить крошечную комнатку. — Сегодня во дворце будто происходит что-то необычное, ты этого не чувствуешь?

Она приоткрыла дверь и заглянула в образовавшуюся щелку. Во дворе никого не было. Девушка обернулась к Селии, рука ее была нервно прижата к вздрагивающему горлу.

— Почему везде так тихо? Ты, кажется, говорила, что слышала чей-то крик?

— Да, слышала. Это было еще утром. Крик доносился из комнаты хасеки.

— Из комнаты Гюляе-хасеки?

— Ну да. Ведь ее дверь как раз напротив моей. — Селия махнула рукой, показывая на противоположную сторону двора. — Вон оттуда.

— Да ну? — Аннетта все еще стояла у двери, продолжая выглядывать наружу, но выражение ее лица внезапно стало серьезным. — Над ее комнатой я вижу маленький купол, наверное, в тех покоях имеется второй этаж. — Она привстала на цыпочки и вытянула шею, пытаясь увидеть, что происходит в другой стороне. — Довольно умно иметь по меньшей мере три выхода. Должно быть, ее комнаты соединяются с хаммамом валиде…

— Да, они имеют общую стену. — Селия подошла и теперь стояла рядом с подругой. — Поздно вечером, когда я была в том помещении, я видела звезды. Они напомнили мне о Поле, — добавила она тихо. — О том, как мы вместе плыли на корабле отца. Пол знал о звездах все.

— Ох, забудь, пожалуйста, про звезды, глупая девчонка, — оборвала ее Аннетта. — И вообще забудь о прошлом.

— Я не могу забыть о нем.

— Ты должна.

— Но как? Как можно забыть о прошлом? — требовательно переспрашивала Селия. — Без моих воспоминаний я ничто.

— Думаешь? — Аннетта всерьез разозлилась. — Ты ничто без будущего, вот что я тебе скажу.

— Ты не понимаешь. — Селия присела, прижала руки к животу. — Он приходит в мои сны каждую ночь, мой Пол. Знаешь, мне вчера даже показалось, что я видела его, — продолжала она грустно, вспомнив маленький леденцовый кораблик и фигурки на его палубе. Сейчас она была уверена, что все это ей приснилось.

— Так постарайся не спать — Выражение лица Аннетты, когда она обернулась к подруге, стало жестким. — Сколько раз я говорила, прошлого теперь нет, поняла? Твои сны не доведут тебя ни до чего хорошего.

Селия задумчиво смотрела на нее. Как она цеплялась за Аннетту в первые дни их пленения. «У этой девки характер как у дьявола», — сказали тогда о ней пираты и хотели выбросить девушку за борт. Они б так и поступили, будь на борту еще и другие женщины, кроме монахинь из монастыря, слишком старых, чтобы за них можно было хоть что-нибудь выручить на невольничьем рынке Стамбула. Но характер у ее подруги и вправду бешеный, Селия уже знала о ее вспыльчивости и о смелом, решительном складе ума. Аннетта всегда угадывала, что надо делать: когда нужно бороться, а когда уступать, когда сверкать и быть у всех на глазах, а когда затаиться и притвориться невидимой. Каким-то образом она умудрялась всех обвести вокруг пальца, даже ту женщину, которая заправляла на женском невольничьем рынке, из чьего дома они почти два года назад были проданы во дворец. Вернее, преподнесены в качестве подарка валиде от одной из фавориток султана.