Новый мир. Правила жизни - Александр Кондратов

— И что же тебя заставило выйти к цивилизации? — спросил я с интересом.

— Как-то в наши земли зашел странный воин, — начал оборотень, — он был весь в блестящих одеждах, а в руках держал странную секиру — длинную и блестящую. Воин оказался очень сильным, я едва смог его убить! А потом мне стало интересно, где же создают такие замечательные и надежные доспехи и оружие. И я ушел. С тех пор я наемником хожу по графствам, обучаюсь, при возможности, различным умениям ну и сражаюсь часто. Хотя сначала очень долго привыкал к такой жизни.

— Ух ты! — удивился я, — Это удивительно! И давно ты так путешествуешь?

— Уже двенадцать лет, — нехотя ответил Готнерим.

— М-да, это не мало, — задумчиво признал я, отметив, что самостоятельно заставить себя уйти непонятно куда только за тем, чтобы искать силы… это достойно уважения.

— Зато за все время я не утратил ни грана тех знаний, что получил в племени! — гордо сказал он, — Идя в смертный бой, я всегда пою нашу победную песню! С ней я становлюсь поистине непобедимым!

— Интересно, — хмыкнул я, — споешь?

— Зачем? — удивился Готнерим.

— Просто хочу ее послушать. А я в ответ спою отличную песню, которую ты никогда не слышал, — предложил я.

— Хорошо, — он набрал в грудь воздуха и запел басистым, но идеально подходящим для песни голосом.

Признаюсь, песня меня поразила. Она пелась на необычном, рычащем и грубом языке, который, тем не менее, оказался очень богат на различные эпитеты, которые с готовностью перевел амулет. В песне пелось о воине, который ушел далеко от дома в поисках славы, как сражался он с бессметными полчищами врагов, как любил и как погиб. Эта песня оказалась наполнена глубоким смыслом, в ней было столько эмоций, что я невольно хватался за оружие, будто бы это на меня нападали чудовища и армии. Удивительно, впервые я попал под воздействие местных песен! Признаться, это очень необычно и завораживающе!

— Это восхитительная песня! — оценил я, когда Готнерим умолк.

— Это да, — гордо кивнул он, потом сказал, — а теперь спой ты, послушаю, что за песню ты пообещал.

Немного поколебавшись, я отпустил амулет-переводчик, который сжимал под плащом. Лучше спою так, как это звучит на самом деле, чтобы мой новый товарищ слышал то, что нужно. Задумавшись, что именно лучше спеть, наконец, определился. Хотелось поддержать военную тематику, вот только песня была не столько боевая, сколько победная. Думаю, она знакома каждому русскому.

— День Победы. Как он был от нас далек… — я прикрыл глаза, полностью отдавшись песне.

В голове мелькали различные картины, десятки которых возникали перед глазами при каждой спетой строчке. Наиболее ярко стояли марширующие солдаты и толпы людей с цветами. Вспомнились ветераны, девятое мая, уже недавнее, когда лишь малая часть тех героев, что победно дошли до Берлина, прошествовали по улицам города. Им все отдавали честь, даже дети. Все было настолько ярко и живо, что я буквально выпал из реальности. Пришел в себя только тогда, когда спел последнюю строчку, да и то еще с минуту был погружен в свои мысли. Похоже, я песнями не только других задеваю, себе тоже достается — эмоции прут через край!

Открыв глаза, я обнаружил, что мы стоим. Кони не двигались, лишь топтались на одном месте. Готнерим смотрел прямо, а глаза его предательски блестели. Он еще пару секунд так пробыл, потом пришел в себя. На лицо наползла прежняя маска сурового воина, но в глазах была тоска, словно бы песня касалась его самого.

— Глеб, твоя песня великолепна! Мне почему-то сразу вспомнились те дни, когда я возвращался из длительных походов и наймов, после тяжелейшей битвы! Я не знаю, почему. Глеб, тебе бы менестрелем быть, легко бы пристроился во дворец к графу! О чем твоя песня? Я такого языка еще ни разу не слышал.

— Песня о великой Победе над великим Злом, — ответил я, особо не вдаваясь в подробности. Не хватало еще выдать свою «иноземность», ведь если расскажу конкретнее, то легко подловят на том, что такого события не было. Нужно осторожней песни выбирать, они слишком меня выдают.

Ладно, главная цель достигнута — Готнерим больше не считает меня врагом. По крайней мере, я на это очень надеюсь. Очень не хочется путешествовать с обозленным воином, который при первой возможности всадит кинжал в спину, а вот союзник, который поддержит в бою, особенно опытный воин, умеющий владеть холодным оружием, может стать для меня отличным подспорьем в путешествии.

Дорога потянулась скучной лентой, пейзажи уже осточертели, седло натерло всю пятую точку, а из развлечений только битвы с комарами. Спасали разговоры, которые часто завязывались сами собой в особенно тоскливые и скучные моменты. Готнерим оказался на удивление интересным собеседником. И меня удивил один очень любопытный момент. Готнерим складывал песни. Интересно, мне просто везет на стихоплетов, или тут все такие?

Вообще, сказал про свое увлечение Готнерим случайно, когда мы обсуждали различные песни, а потом минут пятнадцать он бил себя в грудь и потрясал кулаками, отвергая данный факт. Но всеобъемлющее любопытство и настырность русского человека сломили отчаянное сопротивление племенного человека, и он все рассказал.

Оказалось, что он действительно втайне от всего люда писал стихи. В основном, они были на военную и боевую тематику, но в них было столько смысла и чувств, что я ничуть не сомневался — стоит Готнериму переключиться на другую тему, как стихи его резко изменятся, но не утратят своего великолепия. Свои стихи он хранил в голове, потому как плохо владел письменностью. Точнее, в его племени совсем не было письменности, а сам Готнерим сочинял стихи только на родном языке. Стоит отметить, что голова его обладала очень хорошей памятью, так что все стихи Готнерим помнил наизусть.

В общем, так мы и ехали. Я постепенно привыкал к коню, Ворон тоже привык ко мне, так что наше передвижение стало намного комфортнее, а управление конем упростилось — Ворон понимал мои указания почти сразу и безошибочно. Двигались мы практически весь день, встав на привал только тогда, когда дорога пошла вдоль неширокой, но быстрой и глубокой реки.

Речная прохлада приятно дула в лицо, остужая его после перехода под палящим солнцем. Похоже, передвижение на юг делало свое дело. Если в Рикависе было достаточно прохладно, даже холодно, то здесь температура была относительно теплая, как в середине весны. Не думаю, что надолго она продержится, так что грех было упускать возможность насладиться теплом.

На привале ужинали настоящим деликатесом. Готнерим оказался очень умелым рыбаком. Он острогой, наскоро сделанной из обломанной ветки, прямо у берега наловил с десяток рыбин. Эти рыбы были очень похожи на осетров, точнее, ими и оказались. Это был первый раз, когда я полакомился черной икрой. Будь у меня свое царство, тут же бы развил рыбный промысел! Это же, сколько всего можно наворотить…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});