Мой профессор - Р. С. Грей

об Эмелии.

Засовываю телефон в карман и поворачиваю обратно к дому, наконец-то готовый сдаться. Я нахожусь в миле от своего дома, когда темные тучи, которые насмехаются надо мной всю пробежку, наконец решают выложить свои карты. Крупные капли дождя обрушиваются на меня, когда я вбегаю на крыльцо и вхожу в парадную дверь.

Стаскиваю с себя грязные ботинки, рубашку и шорты, бросаю одежду в прачечную и иду в душ.

Через несколько минут я отправлюсь на работу и переживу еще один день совсем рядом с Эмелией. Я изо всех сил стараюсь держаться от нее на расстоянии, оказывать ей ту же любезность, что и она мне. Не только для того, чтобы избежать лицемерия, но и потому, что пытаюсь делать то, что правильно, то, что должно быть сделано.

И все равно, когда захожу в офис, я ищу ее, но не по своей воле, а из-за какой-то врожденной потребности. Не могу сопротивляться этому желанию точно так же, как и своему следующему вдоху. Она с командой, разговаривает с Льюисом и Дагом. Выглядит прелестно, стильно, молодо. Она не замечает, как я прохожу мимо, и я рад этому. В субботу я переступил черту. Мне следовало позволить ей уйти через парадную дверь и не утруждать себя вызовом машины. Она бы прекрасно добралась до дома. Мне не нужно было звонить своему водителю и проверять, видел ли он, как она благополучно добралась до квартиры.

Чтобы продолжать свои попытки держаться от нее подальше, я пытаюсь соблюдать диету воздержания до конца дня. Не прохожу мимо ее стола, если это возможно. Более того, я даже не выхожу из своего кабинета. Мне доставляют обед. Кэндис приносит его, комментируя, что мои склонности к трудоголизму берут надо мной верх, но вместо того, чтобы слушать ее, я слегка откидываюсь на стуле, чтобы посмотреть, хорошо ли мне видно коридор — стол Эмелии. Так и есть, но ее там нет. Бл*дь.

Кристофер находит меня после обеда. Мы должны пересмотреть планы по проекту Бостонской гавани. Задаю ему вопрос об электрической схеме, и когда он с ходу не отвечает, я раздраженно вздыхаю.

Он смеется над моей чрезмерной реакцией.

— Господи, что с тобой? Не пойми меня неправильно, обычно ты мудак, но в последнее время стал еще хуже. Сделай мне одолжение, сходи на чертову пробежку или еще куда-нибудь.

— Я уже пробовал.

— Точно. Ну, а как насчет Миранды? Сможет ли она приехать в город? Может быть, она решила бы твою проблему.

Миранда — не та, кто мне нужен, и судьбе это известно.

Уже больше шести вечера, когда я позволяю себе покинуть офис, а дождь, начавшийся утром, так и не утихает. Я выезжаю с подземной парковки «Бэнкс и Барклай» и включаю дворники. Из-за погоды движение на дорогах становится все более плотным, и час пик этому не способствует. Застреваю в пробке прямо перед зданием, смотрю в зеркало заднего вида и замечаю Эмелию, идущую по тротуару и сражающуюся с ливнем. Ее зонтик хлопает на ветру, а потом она роняет что-то на землю, и ей приходится наклоняться, чтобы поднять.

Мысленно отчитываю ее за то, что она не позаботилась о себе лучше, не составила план действий на случай такого дождливого дня.

Продолжай ехать. Она — не твоя проблема. Она промокнет, но выживет.

Поток машин движется, и вместо того, чтобы следовать за ним, я осторожно сворачиваю к тротуару и распахиваю дверь со стороны пассажира как раз вовремя, чтобы случайно напугать ее до усрачки.

Мой тон более раздражительный, чем хотелось бы, когда я говорю ей садиться.

Широко раскрытые глаза Эмелии устремляются назад, туда, откуда она пришла, а затем вперед, словно оценивая свои возможности.

Машина позади меня сигналит.

— Садись, Эмелия.

Она вздрагивает от моего тона, прежде чем закрыть зонтик и забраться внутрь. При этом она умудряется разбрызгать воду повсюду.

— Извини, — это первое, что она говорит, закрывая дверь и пристегивая ремень безопасности. Сначала я думаю, что она извиняется за воду, но, возможно, и за то, что не послушала меня в первый раз, когда я велел ей сесть в машину.

— Почему ты шла пешком? — спрашиваю я, снова вливаясь в поток машин.

Какофония гудков, которые присоединились после первого, наконец смолкает.

— Я всегда хожу пешком.

— В следующий раз вызывай Uber, — грубо говорю я.

— В следующий раз я поступлю так, как захочу.

Ее ответ, произнесенный шепотом, не разряжает обстановку. Она уже должна знать это.

Эмелия сидит лицом к пассажирскому окну, ее тело наклонено как можно дальше от меня. Она не показывает мне своего лица, и я подавляю желание потребовать, чтобы она посмотрела на меня. Весь день я хотел увидеть ее, и теперь, когда у меня наконец появляется шанс, она мне не позволяет.

— Ты насквозь промокла.

— Если ты беспокоишься о машине, я заплачу за чистку.

Она дрожит, и я включаю обогрев, убедившись, что вентиляционное отверстие направлено на нее.

— Ты что, не проверила, какая сегодня погода?

— Я не думала, что будет так плохо. Если ты собираешься продолжать в том же духе, просто высади меня. Остаток пути я пройду пешком.

Убеждаюсь, что двери заперты, и, клянусь, уголок ее рта приподнимается в интимной улыбке.

Эмелия, ты соблазняешь меня только этим — полускрытой, едва заметной улыбкой.

Крепче сжимаю руль и выключаю музыку, раздраженный медленной грустной песней, которая играет.

Проходит несколько мгновений, и я думаю, что мы всю поездку проведем в тишине, но она слегка сдвигается, позволяя мне мельком увидеть ее профиль. Я оглядываюсь и вижу, как она осматривает окружающую обстановку.

— У тебя очень хорошая машина.

— Прибегаешь к лести?

— Просто пытаюсь завязать вежливую беседу. Мы никогда этого не делали. Я хотела узнать, возможно ли это.

— Нет.

Вежливость не в моей компетенции.

— Значит, можно молчать? Отлично. Можешь сделать вид, что меня здесь нет.

— Это невозможно. С тебя все еще капает вода.

Движение впереди замедляется, и мы снова оказываемся в пробке.

Она полностью поворачивается ко мне, вероятно, сыта по горло моими выходками.

— Тогда что же нам делать, чтобы скоротать время? Ты не хочешь со мной разговаривать и не даешь мне спокойно посидеть.

О… возможности.

Вместо того чтобы дать волю своей порочности, я спрашиваю ее, где она живет.

Она закатывает глаза.

— Через несколько миль повернешь направо. Я живу довольно далеко. Как я уже сказала… ты можешь высадить меня в любое время.

Я хмурюсь.

— Почему ты живешь так далеко?

Она невозмутимо пожимает плечами.

— Потому что переехала в последнюю минуту.