Банкир в XX веке. Мемуары - Джон Рокфеллер

ПОБЕРЕЖЬЕ ДАЛМАЦИИ И ГРЕЦИЯ

Во время пасхальных каникул 1938 года Билл и я вместе с еще тремя друзьями из Гарварда предприняли поездку на Адриатику. Мы заняли все пассажирские каюты на итальянском грузовом судне, отплывающем из Венеции. Каюты были маленькие, но чистые и удобные, а пища - удивительно хорошая, считая, что все пятидневное путешествие стоило для каждого из нас всего лишь по пять фунтов (тогда 25 долл.), включая всё! У нас были стоянки по несколько часов в Триесте, Задаре, Сплите и Дубровнике в Югославии, а также в Дурресе в Албании. Путешествие завершилось в Бари в Италии.

Из Бари мы отправились самолетом в Афины, где взяли напрокат автомобиль и проехали через Пелопоннес в Спарту к горе Парнас, а затем обратно вдоль Коринфского залива в Дельфы. Зайдя, чтобы выпить, в бар отеля «Гранд Бретань» в Афинах, я встретил профессора Кирсоппа Лейка, который был знаменит своим популярным курсом по Библии в Гарварде. Он пригласил меня отправиться с ним, его женой и падчерицей Сильвией Ней в Салоники на ночном пароходе. Оттуда мы могли на маленьком судне добраться до полуострова Афон с одноименной горой, где он собирался искать рукописи в библиотеках православных монастырей. Это приглашение было слишком соблазнительным, чтобы от него отказаться.

Сильвия Ней оказалась очень приятной спутницей во время нашего плавания, и три дня, проведенные на горе Афон, были незабываемыми. Каждую ночь мы останавливались в другом монастыре, будучи гостями монахов, многих из которых профессор Лейк знал по более ранним поездкам. Монастыри, построенные в Средние века, находятся на склонах горы Афон, а внизу лежит необыкновенно синее Эгейское море. По ночам тишину нарушало трогающее душу красивое пение монахов, а воздух был плотным от благовоний. К моему разочарованию, поскольку я нашел, что Сильвия очень интересная девушка, монастыри оказались исключительно мужскими. Существовал строгий запрет на все существа женского пола - людей, животных и прочих. Как энтомолога меня, однако, позабавило, что я обнаружил там несколько спаривающихся жуков.

Я рассчитывал провести несколько дней в Риме с послом Уильямом Филлипсом и его красивой дочерью Беатрис, однако эту часть путешествия пришлось сократить из-за моей поездки с профессором Лейком. Самолет из Салоников в Рим сделал неожиданную остановку в Албании, причем оказалось, что в Тиране не было мест в гостинице. Мне повезло, и я встретился с энтомологом, который работал для Рокфеллеровского фонда по программе искоренения малярии, и он пригласил меня в свой маленький дом на ночь. Это был запомнившийся отпуск.

ЧИКАГСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

После года, проведенного в Лондоне, я был рад возвращению в Соединенные Штаты для завершения своей аспирантской подготовки в Чикагском университете, который, вероятно, обладал наиболее солидным профессорско-преподавательским составом по экономике в мире, включая такие светила, как Фрэнк Найт, Джекоб Вайнер, Джордж Стиглер, Генри Шульц и Пол Дуглас. Я прослушал лекцию Найта в ЛШЭ и обнаружил, что его более философский подход к экономике весьма убедителен. Найта хорошо знал Лайонел Роббинс, который порекомендовал мне пройти у него обучение. То обстоятельство, что дед помог основать университет, сыграло явно вторичную роль в моем выборе.

Чикагская «школа экономики» на протяжении последних 50 лет прославилась и заслужила спорную известность за неуклонную защиту концепции рынка и сильную поддержку концепции монетаризма. Эти идеи тесно связаны с именем Милтона Фридмана, чьи взгляды, как считается, символизируют Чикагскую школу, доктрина которой утверждает, что правительство вообще не должно вмешиваться в функционирование рынка и естественный механизм ценообразования. Фридман также считает, что предприятия должны заниматься исключительно оптимизацией прибыли и не должны отвлекаться на участие в прочих видах деятельности, которые связаны с «социальной ответственностью».

Хотя Фридман позже стал сотрудником профессоров Найта и Вайнера на факультете экономики, я не сомневаюсь в том, что они возражали бы против их причисления к членам Чикагской школы в узком современном смысле этого слова. Они оба предпочитали «невидимую руку рынка» по сравнению с вмешательством государства в качестве наилучшего способа для поддержания экономического роста, однако я полагаю, что они выступали бы против безапелляционного фридмановского отрицания социальной ответственности корпораций.

НАЙТ, ВАЙНЕР И ЛАНГЕ

Когда я приехал в Чикаго осенью 1938 года, я смог убедить профессоров Найта и Вайнера стать членами моего диссертационного комитета. В комитет также согласился войти Оскар Ланге, ученый, бежавший из Польши. У меня уже была общая идея в отношении темы диссертации - профессор Хайек предложил идею экономической расточительности еще в Лондоне, - однако я нуждался в помощи этих известных экономистов, чтобы сформулировать более конкретное предложение по теме.

Фрэнк Найт занимает уважаемое положение среди экономистов мира. Его самая известная книга под названием «Риск, неопределенность и прибыль» необычна в том отношении, что он настаивает на включении этических соображений в процесс экономического анализа. Тщательно продуманные вопросы, которые он ставит в своих книгах и лекциях, с тем, чтобы выяснить моральную приемлемость экономической догмы, вызвали много горячих дебатов.

Найт сомневался в утверждениях планировщиков «нового курса», что рост принуждающей власти правительства автоматически приведет к увеличению благосостояния и счастья людей. В то же время Найт критиковал тех, которые говорили только о таких сторонах капитализма, как эффективность, не признавая моральных проблем, связанных с очевидными провалами попыток существующей системы решить важные социальные проблемы.

Джекоб Вайнер был больше всего известен своими теоретическими работами по проблемам международной торговли. Подобно Хаберлеру в Гарварде Вайнер выступал как защитник свободной и беспрепятственной торговли в качестве средства, вызывающего экономический рост. Как преподаватель Вайнер был известен своим жестким и требовательным поведением по отношению к студентам. Будучи логически мыслящим и острым человеком, он не терпел студентов, которые не отвечали его требованиям. Был знаменит тем, что выгонял их из группы, если они два или три раза подряд не могли найти правильного ответа. Попросту говорил: «Вы не дотягиваете до необходимого уровня, до свидания!», и на этом все кончалось. В моем случае, однако, он всегда был дружелюбным и хотел помочь, когда я консультировался с ним в отношении своей диссертации. Может быть, мне повезло в том отношении, что я просто пользовался его советами и не был членом его регулярных аспирантских семинаров.