Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик - Роберт Сильверберг

Путешествие нелегкое. Самый короткий путь от Велатхуса до Ни-мои лежал через Пьюрифэйн — земли Меняющих Форму, но соваться туда опасно и опрометчиво. Иньянне предстояло воспользоваться кружным путем на запад через Проход Стиамота, затем подняться по длинной и широкой долине, так называемой Дэлорнской Трещине со стенами в милю высотой, а после того, как доберемся до Дэлорна, придется пересечь еще половину Зимроеля сначала по суше, потом баржей, прежде чем окажется в Ни-мое. Но Иньянна видела во всем этом лишь славное приключение, каким бы долгим оно ни оказалось. Она никогда нигде не была, только в десятилетнем возрасте мать (дела тогда шли великолепно) отправила как-то ее на месяц в теплые края южного Конгара. Другие города были для семьи так же недостижимы, как иные планеты. Мать побывала однажды в Тил-омоне и часто вспоминала его, как место ослепительного солнечного света, золотистого вина и мягкого, никогда не кончающегося лета. Бабушка гостила еще дальше, в Нарабале, где сырой и тяжелый воздух облегал тело, как мантия. Но другие города — Пидрайд, Пилиплок, Дэлорн, Ни-моя…— были для Иньянны лишь названиями на карте, а мысль об океане — вообще за пределами воображения. И она никак не могла душой поверить в материк за океаном с десятью громадными городами — такими же, как самый большой город Зимроеля, с тысячами миллионов жителей, не верилось, что где-то есть место под землей, именуемое Лабиринтом, и Гора тридцатимильной высоты. Размышления над подобными вещами ничего, кроме головной боли у нее не вызывали. Внушающая благоговейный страх непостижимость Маджипуры была слишком большой конфетой, чтобы проглотить ее сразу, особенно для человека, который один только раз выезжал за пределы Велатхуса.

Так, Иньянна обратила внимание на очаровательную перемену воздуха, когда большой пассажирский флотер спускался к западным равнинам у горного хребта. Внизу еще была зима с быстрыми короткими днями и бледным зеленоватым светом солнца, но ветры уже нежные и густые, напоенные свежим ароматом, без пронизывающей стужи. Она с удивлением увидела, что почва тут плотная, но рассыпчатая и губчатая, красноватых оттенков, совершенно не похожая на мелкие искристые камешки вокруг ее дома. Деревья и растения разнообразны, с толстыми блестящими листьями; летали птицы в незнакомом оперенье. Городки и фермерские деревеньки вдоль дороги казались воздушными и открытыми, ничуть не похожими на угрюмый и тяжелый Велатхус. Деревянные домики причудливо украшены завитушками и резьбой, так и брызжут веселыми красками — желтым, голубым, алым. Страшно непривычно не видеть теснящихся со всех сторон гор, как в Велатхусе, который угнездился на груди Конгара. И вот она ехала по широкому плато между горной цепью и береговой линией, и когда смотрела на запад, то могла видеть так далеко, что это почти пугало — неограниченная перспектива, уходящая в бесконечность, С другой стороны находился Откос Велатхуса, внешняя стена горной цепи, но даже и он был необычен — единый, сплошной, угрюмый вертикальный барьер, лишь изредка разделяющийся на отдельные пики. Он тянулся на север насколько хватало глаз.

Постепенно местность менялась, и Откос отдалялся по мере продвижения на север, к верхнему краю Дэлорнского Раскола. Здесь колоссальную впадину долины покрывали гипсовые отложения, и вереница холмов белела, словно усыпанная инеем. Скалы внушали страх таинственным холодным сиянием. В школе она учила, что город Дэлорн целиком выстроен из этого минерала, и видела его изображения: шпили, арки, хрустальное фасады зданий, пылающих ледяным пламенем в свете дня. Ей тогда показалось все это просто сказкой, вроде историй о Старой Земле, откуда, как утверждали, пришло сюда человечество. И вот в один зимний день Иньянна обнаружила, что смотрит на предместья настоящего Дэлорна и видит, что сказка эта — действительность, живая быль. Дэлорн оказался гораздо прекрасней и необычнее, чем могла она вообразить. Чудилось, будто он сиял собственным внутренним светом в то время, как солнечный свет, преломленный, рассеянный, отклоненный мириадами углов и граней надменных причудливых зданий падал сверкающим ливнем на улицы.

Такой это был город! Рядом с ним, подумалось Иньянне, Велатхус казался бы чурбаном. Она бы осталась здесь на месяц, год, навсегда и бродила по улицам, любуясь башнями и мостами, заглядывая в дома, так не похожие на ее собственный. Толпы змееподобных (Дэлорн — город чаурогов, миллионов похожих на рептилий чужаков и немногих представителей иных племен) двигались по улицам с целеустремленностью, совершенно не знакомой горцам. Светящиеся афиши, возвещающие о представлениях в знаменитом Дэлорнском Вечном Цирке; роскошные рестораны, отели, парки — все внушало Иньянне благоговение. Несомненно, ничто на Маджипуре не выдержит сравнения с этим местом! Да, могут сказать, что Ни-моя намного больше, а Сти больше обоих, да еще знаменитый Пилиплок и порт Алэйсор, и еще многие, многие… И все равно!

Но в Дэлорне она провела всего полдня, пока садились новые пассажиры, а флотер готовили к следующему этапу путешествия. И день спустя, когда миновали леса между Дэлорном и Мазадоном, вдруг поняла, что не уверена, видела ли белое чудо на самом деле или во сне.

С той поры удивительное окружало ее постоянно: места с багряным воздухом и деревьями выше холмов, заросли поющих папоротников. Потом потянулась длинная вереница скучных неотличимых друг от друга городов: Кунтион, Мазадон, Тагобар и прочие. Пассажиры садились и выходили, водители флотера сменялись, примерно, каждые девятьсот миль, и только Иньянна, девчонка из захолустного городка, продолжала ехать, разглядывая мир с замирающим сердцем. Изредка попадались гейзеры, горячие озера и прочие термальные чудеса, и, наконец, показался город в центре континента, огромный Кантор, от которого по реке прямой путь до Ни-мои. Зимр напоминал море, потому что с одного его берега просто невозможно разглядеть другой невооруженным глазом. Иньянна знала только горные речки, быстрые и узкие, и они не подготовили ее к огромной извивающейся массе темной воды, которая была Зимром.

По груди этого монстра Иньянна плыла недели, минуя Верф и Стрэйн, Лагомэнфикс и еще пятьдесят городов, чьи названия ей ни о чем не говорили. Баржа стала для путешественницы целым миром. В долине Зимра времена года почти не отличались друг от друга, и легко терялось ощущение уходящего времени. Казалось, стоит весна, хотя она знала, что должно быть лето, и позднее лето, потому что в дорогу пустилась более полугода назад. Возможно, поездка никогда не кончится, возможно, самой судьбой назначено ей ехать с места на место, ничего не испытывая и приближаясь к бесконечности. Все было хорошо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});