Таня Гроттер и колодец Посейдона - Дмитрий Емец

Морда Гоярына нависла над ней. Треугольные ноздри втягивали воздух. Что-то шло не так. Это Таня ощутила сразу. Ее появление по странной причине взволновало Гоярына, вместо того чтобы успокоить его.

– Гоярын, это же я! – сказала Таня и, не решаясь встать, быстро забормотала успокаивающие заклинания. Они действовали – даже не отрывая взгляда от огненных глазниц Гоярына, она ощущала, как от ее кольца отрываются искры, – но их силы явно недоставало, чтобы погасить все возраставшую тревогу дракона.

Снаружи подозрительно звякнуло ведро. Гоярын вскинул морду, два раза прицельно плюнул огнем, а затем выпустил длинную испепеляющую струю огненного вала. Это была вежливая просьба на драконьем языке держаться от ангара подальше. Пламя пронеслось так близко от лица лежащей на песке Тани, что она ощутила, как у нее выгорают от жара брови.

Послышался торопливый топот. Плеснула, дробясь шариками, пролившаяся ртуть. Похоже, отважные джинны предпочли геройской смерти хаос отступления.

Гоярын втянул носом воздух. Его чешуйчатая голова скользнула мимо лица Тани, равнодушно сбила рюкзак и потянулась к футляру от контрабаса. Таня спохватилась, что ей не стоило входить в ангар с футляром. Особенно учитывая, что он был сделан далеко не из шкурок идиллических овечек. Ей вспомнилась история, где дракон разорвал защитника своей же команды, который неосторожно надел на матч перчатки из драконьей кожи. Начало истории было более-менее правдоподобным, а вот в ее деталях многие сомневались.

– Явная литературщина! Вот смотрите! Перчатки защитнику подарила невеста, кто ж еще, не тренер же… Среди тренеров недотепы редко встречаются, реже, чем среди невест… – рассуждала Шито-Крыто. – И, разумеется, их свадьба должна быть завтра, и, конечно, за матчем эта крошка наблюдала с трибун. Видя, какая участь постигла ее жениха, невеста раскидывает циклопов как котят… ну это без комментариев… и мчится на поле. Чем она, интересно, пробила купол? Отбойным молотком?.. Смотрим дальше: садится на окровавленный пылесос! Доигрывает матч! Защищает злополучного дракона от всех мячей и добивается победы! Поднимается над полем и прыгает с пылесоса. Падает вниз без подстраховочного заклинания, подползает к телу жениха (что его дракон, выплюнул, что ли?), обнимает его и произносит: «Мы соединимся в вечности, дорогой мой!» Длинноватая фраза для человека, пролетевшего триста метров ласточкой. Да она не успела бы даже буркнуть: «Мне капут!»

– А мне кажется, в этой истории что-то есть, – сказала тогда Таня.

– Это только Гроттершам кажется. Потому что эта невеста по рисунку типичнейшая Гроттерша… И вообще я специально у Абдуллы спрашивала. Он сказал, что никогда не слышал такую чушь, хотя пару раз драконы действительно набрасывались на игроков, на которых было что-то из драконьей кожи, – фыркнула Ритка.

Продолжая бормотать заклинания, Таня видела, как Гоярын коснулся носом футляра. Внезапно его огненные глаза перестали пылать и зажглись ровным, мягким светом. Рев стал гораздо тише и напоминал теперь серию нежных щелчков.

Таня торопливо отползла, и в самое время. Гоярын, забывший уже, что он не один в ангаре, лег. Он лежал, вытянув шею, касаясь носом футляра, и осторожно, нежно вдыхал его запах. Таня готова была поклясться, что Гоярын знает, чья перед ним кожа, и что он лежал уже так когда-то много столетий назад, уткнувшись носом в чешуйчатый бок, спокойный и умиротворенный.

Кто сказал, что у яростных драконов не бывает спокойных минут?!

Прошло немало времени, прежде чем Таня решилась подойти и коснуться футляра. Веко Гоярына чуть дрогнуло. Чтобы не сердить дракона, Таня открыла футляр, не сдвигая его с места. Убедилась, что струны контрабаса и смычок сухие. Нельзя, чтобы они обледенели, иначе финал будет печален.

– Ты летишь со мной? – спросила Таня.

Зная, что на помощь джиннов надеяться не приходится, она широко распахнула ангар, как рычаг используя валявшийся в углу лом. Яркий солнечный свет хлынул внутрь. Утро давно наступило.

Очень долго Гоярын, не щурясь, смотрел на солнце, а затем выполз наружу. Выполз и, оглянувшись назад, на футляр, словно не понимая, почему он не ползет следом, призывно рыкнул. Футляр не последовал за Гоярыном, но свежий воздух выветрил из ноздрей дракона его запах. Дракон успокоился и стал кататься по песку. Его чешуя, успевшая покрыться мхом, вскоре засияла, как кольчуга.

– Полетели! Там свет, там радость, там жизнь! – крикнула Таня.

Гоярын разбежался, раскинул крылья и тяжело взлетел. Несколько секунд он летел вдоль земли, а потом постепенно стал набирать высоту. В его полете были сила и мощь, заставлявшие джиннов-драконюхов с воплями разбегаться в разные стороны.

Таня торопливо нацепила рюкзак и, прыгнув на контрабас, произнесла Торопыгус угорелус . Надо было спешить. Время не ждало. Магия драконбольного поля давно не обновлялась, и Гоярын пробил ее с налета. Таня увидела окутавшее его на миг фиолетовое свечение, оставшееся висеть в воздухе, когда сам дракон был уже над трибунами, и, пока оно не погасло, кинулась на контрабасе в брешь.

Длинный хвост Гоярына, издали напоминавший хвост воздушного змея, мелькнул выше и правее – дракон заворачивал к океану по короткому пути. Он давно не покидал ангара, и теперь ветер и полет пьянили его.

Внизу пронеслись Тибидохский парк, фонтан, пруд водяных, скользнули и сразу были заслонены лесом развалины сторожки Древнира. Гоярын набирал высоту, постепенно приближаясь к границам Буяна. Таня вглядывалась в облака. Она знала, что Грааль Гардарику увидеть нельзя, но можно угадать, где она начинается, по размытости пространства за Гардарикой . Небо, тучи и солнце имеют там совсем другой объем, точно смотришь на них сквозь матовое стекло.

Доверяя мудрому инстинкту, с лихвой заменяющему драконам разум, Гоярын скользил вдоль Гардарики , приближаясь к месту пересечения семи радуг. В миг, когда Гоярын должен был слиться с радугами, Таня набрала скорость, нагнала его и прижалась к нему сверху. Лежа на контрабасе и почти распластавшись над спиной Гоярына между мерно поднимающихся опахал его крыльев, Таня пронеслась сквозь Гардарику одновременно с драконом.

Полыхнули семь радуг, ослепили, закружили, и вот уже в лицо ударил влажный океанский ветер… Таня оглянулась. Буян исчез. Лишь интуицией мага, куда более безошибочной, чем зрение, Таня ощущала, что волшебный остров тут, рядом.

Она приотстала, несколько секунд скользила на контрабасе, вглядываясь в пустоту, а затем устремилась за Гоярыном, позволив встречному ветру очистить ее сознание от лишних мыслей и сомнений.

Глава 10

МИНЕРАЛКА С ПУЗЫРЬКАМИ ДЛЯ ТЕТИ НАСТУРЦИИ

Таня вернулась в Тибидохс на третий день к вечеру. Кожа на лице была обветрена и шелушилась. Волосы обледенели. Глаза покраснели. Веки припухли. Скулы проступили совсем отчетливо. Она держалась только на кофейных заклинаниях – причем не на заурядном Кофеус эспрессо , а на усиленном красными искрами Черномагус кофеинус . Иначе она бы давно уже заснула прямо в воздухе.

Хотя они давно сбились с пути и все эти дни просто кружили над океаном, не имея ни маршрута, ни направления – ведомые лишь жаждой полета, Таня все равно ощутила, когда Гоярын повернул к Буяну. Правда, к этому времени она уже так устала, что почти не обрадовалась. Ей казалось, что ее эмоции покрылись льдом точно так же, как и волосы.

Все эти дни Гоярын был неутомим. Почти сразу он поднялся очень высоко – в зону постоянных воздушных течений и ледяных ветров и отдался им, раскинув кожистые крылья. И там, в бесконечности стремительного холода, огромного дракона несло и швыряло как старую газету. Что уж тут говорить о контрабасе! Зачастую Таня вообще не понимала, как она ухитряется держаться, как не была уверена, помнит еще о ней Гоярын или нет.

Грааль Гардарика полыхнула радугой, принимая их. Проводив Гоярына до ангара, где перепуганные джинны сразу брызнули в разные стороны, Таня проследила, чтобы его напоили ртутью с красным перцем, но не больше, чем двумя ведрами.

Ее футляра в ангаре уже не было. Джинны утверждали, что не видели, кто его унес, но Таня была уверена, что это кто-то из своих, и сильно не беспокоилась. Так даже лучше – Гоярын будет меньше волноваться. Она вновь взлетела и свернула к Тибидохсу, отыскивая глазами место, где не действует полетная блокировка. На стене у двух соседних зубцов стояли Ванька и Глеб Бейбарсов.

Бейбарсов что-то рисовал, поставив этюдник. У Ваньки на руке была перчатка – он запускал Финиста – Ясного сокола. Оба в упор друг друга не замечали и делали вид, что здесь на стене случайно и никого не ждут. Таню шатало, когда она слезала с контрабаса. Бейбарсов и Ванька метнулись к ней и разом ухватились за смычок.