Отдаленные последствия. Иракская сага - Корецкий Данил Аркадьевич

Мако остановился, прикидывая, кого из них придется снять первым выстрелом, но Бен-Барух что-то сердито бросил на ходу – воины вмиг разомкнули сабли и расступились, словно он плеснул в них кипятком.

– Металлисты? – дружелюбно поинтересовался профессор Макфлай, трогая нашитую пластину, но стражник с явным испугом шарахнулся еще дальше.

Лестница вывела их в просторную, продуваемую ветром, прохладную комнату с большой террасой и цветными витражами на окнах. Стены, пол и потолок были облицованы яркой мозаикой, до того пестрой, что казалось, будто они попали в калейдоскоп. На фоне окон появились еще несколько квадратных фигур в шлемах и тут же исчезли. Бен-Барух обернулся к Маккойну, выставил вперед ладошки, видимо, призывая подождать, затем тоже куда-то пропал.

– Он сказал тем, на лестнице: «Это слуги шайтана»,– негромко пояснил Ахмед, наклонившись к Мако.

– Не шайтана, а – змея,– поправил его Макфлай, расплываясь в улыбке. По всему было видно, что происходящее доставляет ему величайшее удовольствие.– Если я не ошибаюсь, они говорят на одном из мертвых аравийских диалектов, бытовавших еще в доисламскую пору, то есть до написания Корана. Он известен только по древнеарабским текстам, с которыми мне приходилось работать, так что я немножко как бы...– Он удовлетворенно хрюкнул.– В общем, могу вас уверить: в ту пору «шайтан» и «змей» означало далеко не одно и то же.

– Но при чем тут змей? – спросил Фолз.– Какое отношение мы имеем к змеям?

– Да какая разница? – искренне удивился профессор.– Мне куда интереснее, как этим ребятам удается бегло говорить на древнем языке, который знает всего десяток специалистов на Земле, включая вашего покорного слугу? И как это у них получается запросто разбрасываться омейядскими саблями восьмого века, которая на аукционе Сотби стоит столько же...

Макфлай пощелкал пальцами, явно затрудняясь найти подходящее сравнение.

– Сколько вилла на берегу океана, яхта или небольшой самолет! Да тьфу!.. я знаю кучу людей, которые свою виллу отдадут, чтобы только подержаться за нее!

Фолз задрал брови:

– Это вы про ту саблю, которая...

– Именно! – воскликнул Макфлай.– Старикан вручил нашему доблестному капитану подлинную, вне всякого сомнения, антикварную вещь, изумительной сохранности, да еще в золоченых ножнах сирийской чеканки! Я ведь в этом тоже немного соображаю...

Ахмед открыл рот. Фолз хотел спросить еще чтото, но вместо этого просто почесал в затылке.

– И что же вы насоображали, профессор? – спросил Маккойн.– Я имею в виду насчет всего этого балагана?

– Да ничего,– быстро ответил Макфлай.

– То есть?

– Ровным счетом ничего. Я не понимаю, джентльмены, что здесь происходит и куда мы попали, но, честно говоря, чувствую себя при этом прекрасно.

– Странно,– нахмурился Фолз.– Как не понимаете? Вы же сами толковали что-то про исторический заповедник, про охранную зону...

– Да ерунда это все,– махнул рукой профессор.– Ну какой, к лешему, заповедник? Разуйте глаза, молодой человек. Это скорее исторический райский сад. Вон крепость, развалины которой откапывали-то – только откапывали! – двадцать с гаком лет, да и то исключительно на личные пожертвования иностранных меценатов, со скандалами, вымогательством и прочими мерзостями – она сейчас стоит как живая, я просто поверить не могу!

Макфлай попрыгал, словно испытывая каменный пол на подлинность и прочность:

– Первый случай в моей практике, когда во время войны нахожу восстановленные объекты на месте руин, а не наоборот!..– Он хохотнул.– Да еще мужики эти в реконструированных военных костюмах Средневековья... Ну смех, и только. Сколько их там, на стене, было? Сотни три? Четыре? Да один такой костюмчик влетит любителю старины как минимум в две тысячи долларов – а это ведь иракцы! Это иракцы, у них война, разруха, они в полицию идут на сотню долларов в месяц и считают за счастье! Вы понимаете?

Макфлай обвел их возбужденным взглядом, нашарил в кармане сигару и торжественно воткнул себе в рот.

– А вот мне так на это начхать,– сказал Мако.– Меня в этом деле интересуют только десантники лейтенанта Моргана, которых я до сих пор что-то не вижу!

Он поскреб обросший щетиной подбородок и бросил взгляд в сторону дальнего выхода из комнаты, где исчез Бен-Барух.

– В общем, так,– сказал капитан.– Остаетесь здесь, ждете меня или какого-нибудь знака – выстрелов, например. Если успею пальнуть только один раз, Фолз стреляет дважды. Это сигнал к атаке – два выстрела подряд! Потом сразу уходите – тут такое начнется! Наши весь дворец разнесут к чертовой матери! Фолз, ты охраняешь профессора, не отходишь от него ни на шаг. Всё!

Сказав это, Мако быстро прошел пеструю комнату насквозь, распахнул таинственную дверь и решительно шагнул в квадратный предбанник. Под ногой что-то звякнуло, перевернулось, на пол плеснула вода или масло. Он вполголоса чертыхнулся и – будто угадал волшебное слово: тут же перед ним открылась вторая дверь, за которой возник Бен-Барух с перекошенным лицом в окружении нескольких стражников, в кольчугах и остроконечных шлемах, вооруженных зловещими шипастыми дубинами.

Бен-Барух быстро залопотал на своем древнеаравийском, но Мако смотрел не на него, а на воинов, которые казались растерянными не меньше старика, и только один из них – плотный такой хряк, в высоком островерхом шлеме, бровастый, со шрамом на лице и целой связкой колец в оттянутой мочке уха, смотрел на Мако угрюмо и с явным вызовом, будто ожидая сигнала к атаке.

– Спокойно! – резко осадил капитан хряка и, чуть сбавив тон, более учтиво обратился к Бен-Баруху: – Где ваш... всемилостивый... солнцеподобный... ну, в общем, посланник президента? Если я не выясню, куда делись десантники, то разнесу тут все к чертям собачьим...

Он шагнул вперед, но хряк со шрамом оскалился, резко что-то приказал и выразительно взмахнул дубинкой. Бен-Барух жалобно вскрикнул, воздев руки. Мако взялся за рукоять пистолета и шагнул вперед.

– Стойте, капитан! – послышался из-за спины негромкий голос Макфлая.– Он просит, чтобы вы разулись. Только и всего. Я как чувствовал, что не следует отпускать вас одного...

Мако остановился. Хряк тоже застыл на месте, играя мощными желваками.

– ...Вон какую чудесную чашу для омовения опрокинули, тоже, кстати, золотая...– продолжал бубнить профессор. Он оперся на стену и, тяжело пыхтя, стаскивал башмаки.

– Разувайтесь, разувайтесь, что стоите? Халиф ждет нас, если, конечно, Бен-Барух не врет. Он вам толковал, что за этим порогом начинаются его покои, здесь нельзя ходить в обуви. Восточные люди, знаете ли, очень щепетильны в таких вопросах...

Макфлай говорил умиротворенным тоном, явно считая, что инцидент исчерпан.

– Щепетильны, говорите? – Мако вынул пистолет и прицелился в стражника. Сзади щелкнул затвором Фолз. Хряк, будто почуяв недоброе, попятился.

– Вот пусть этот боров нас и разует! – выпятив челюсть, сказал капитан. И выстрелил.

Грохот патрона сорок пятого калибра больно шибанул по барабанным перепонкам, пуля попала в верхушку шлема, тот со звоном отлетел назад и, как пушечное ядро, врезался в стену. Сила инерции опрокинула стражника на спину, животный ужас бросил его сотоварищей и Бен-Баруха на колени. Старик с длинным лицом в очередной раз воздел руки к небу и тонким голосом принялся то ли молиться, то ли успокаивать Мако – повелителя огня. Макфлай и Ахмед попытались разъяснить главному муширу ситуацию. Когда тот понял, в чем дело, то успокоился, и обрушил гневные проклятия на головы стражников.

Через минуту порядок был восстановлен.

– Нет, все в порядке, ничего не предпринимать! – командовал Мако в рацию Вику Андерсу.– Сигнал к атаке – два выстрела, а не один! Два подряд! Будьте в готовности, следите за окнами второго этажа! Повторяю – два выстрела!

В другой руке он держал пистолет, поглаживая стволом бритую голову ошеломленного и контуженого хряка, который, сидя на полу, расшнуровывал высокие капитанские ботинки, время от времени панически косясь на повелителя грома и молний.