Рейтинговые книги
Читем онлайн Правонарушительницы. Женская преступность и криминология в России (1880-1930) - Шэрон Ковальски

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 99
обо всем остальном. Ее «неприятное чувство страха, ужаса как-то быстро переходило в половое возбуждение», и пока она ехала на трамвае, легкие толчки вызвали сильнейшую физиологическую реакцию, которая завершилась оргазмом. С. никому не сказала, что проиграла деньги, и после этого стала проводить в казино все вечера. Утратила стыд, честь и самоуважение, продала все свои вещи, бралась за любую работу, а все деньги проигрывала. Из-за своей пагубной страсти начала красть. Пока начальник был в отъезде, украла с работы еще 8500 рублей и спустила их в казино. В итоге она была арестована и приговорена к трехлетнему тюремному сроку.

По мнению Терентьевой, у С. был шизофренический темперамент с элементами импульсивной психопатии, а также патологический половой инстинкт с элементами садизма. Исследовательница полагала, что ряд жизненных невзгод, в том числе — смерть любимого мужа и длительная болезнь, ослабили организм С. и сделали ее избыточно импульсивной. При этом основную роль в усугублении ее состояния сыграла сексуальность, поскольку «чем больше росла страсть к карточной игре, тем больше увеличивалась и половая патологически-повышенная возбудимость». Терентьева пришла к заключению, что причиной преступления стала развившаяся до степени патологии сексуальность, а также то, что «конец климакса, а он у 50-летней женщины не за горами, будет обозначать конец ее влечений и общественную безопасность» [Терентьева 1927]. Соответственно, С. может встать на путь исправления, но только после того, как утратит способность к деторождению. Выступая на суде, Терентьева подчеркнула патологические черты личности обвиняемой. При этом в отчете о судебном заседании, опубликованном в журнале для судебных работников «Пролетарский суд», особый упор сделан на виновности работодателя С., взявшего на работу женщину, с которой познакомился в казино, и потом часто оставлявшего ее без надзора [Кандинский 1926: 12][188]. В обоих описаниях этого преступления первопричиной его выступает женская сексуальность, а на первый план выдвигается сексуальная патология женщины, приобщившейся к общественной жизни, но оставленной без присмотра. Даже когда женщины совершали преступления, которые не смогли бы совершить, не получив более свободного доступа к «борьбе за существование», криминологи по-прежнему предлагали объяснения женской преступности, которые снимали с женщин обвинения, перекладывая вину на их физиологическую и сексуальную сущность и неукротимые страсти, которые и толкают на противоправные действия.

Женщины-рецидивистки

Уровень женского рецидивизма служил для криминологов красноречивым подтверждением взаимосвязи между женской преступностью, женской физиологией и вовлеченностью женщин в «борьбу за существование». Плохое знакомство с реалиями общественной жизни и замкнутость в домашней сфере мешали женщинам участвовать в преступной деятельности с той же активностью, что и мужчины; при этом если женщины все-таки попадали в преступный мир, им, по наблюдениям криминологов, труднее было вернуться к честной жизни. В итоге статистика показывала, что число повторных преступлений среди женщин было в относительном выражении выше, чем среди мужчин — для криминологов это служило доказательством того, что женская «более слабая» природа, «врожденные» преступные наклонности, равно как и общественное положение, делали задачу перевоспитания преступниц и полноценного включения женщин в жизнь советского общества куда более сложной.

Рецидивизм оставался для криминологов и судов серьезной проблемой на протяжении всех 1920‑х годов, поскольку служил показателем неспособности советской пенитенциарной системы успешно перевоспитывать всех заключенных. Советская пенитенциарная система, построенная на принципах прогрессивизма, пыталась возвращать правонарушителей к нормальной жизни через исправительный труд и приобщение к культуре[189]. Уровень рецидивизма отражал в себе недостатки пенитенциарной системы, а также сложности, связанные с превращением преступников в честных граждан. Однако в то же время уровень рецидивизма говорил о том, что определенные правонарушители несут в себе большую «общественную опасность», чем другие, а значит, заслуживают более жесткого наказания. Согласно криминологической статистике, хотя подавляющее большинство преступников в ранний период существования советского общества нарушили закон впервые, от 10 до 20% заключенных попали за решетку не в первый раз. Около 25% от этого числа имели за плечами две и более судимостей [Тарновский 1925: 53][190]. Рецидивисты, как правило, редко получали короткие сроки, чаще — длительные (см. Таблицу 2). При этом разница в наказании для рецидивистов и лиц, совершивших преступление впервые, оставалась минимальной. Например, что касается убийц, на счету у которых уже был ряд преступлений, разница в сроке заключения становится очевидной, только если речь идет о самых суровых наказаниях: около 25% получали срок в 8-10 лет, при том что в случае первого преступления цифра эта была менее 10% (см. Таблицу 3).

Таблица 2. Длительность тюремного срока, разбивка по числу приговоров и половой принадлежности, 1926

Источник: М. Кесслер. Имущественные преступления по данным переписи 1926 г. // Современная преступность. С. 54.

Таблица 3. Тюремные сроки за убийство, разбивка по рецидивизму и половой принадлежности, 1926

Источник: А. Шестакова. Преступления против личности // Современная преступность. С. 64-65.

Некоторые криминологи приписывали высокий уровень рецидивизма большому количеству коротких сроков, назначенных судом. По мнению пенолога Б. С. Утевского, короткий срок заключения лишь нарушает течение жизни правонарушителя, не давая ему или ей времени исправиться под воздействием тюремного режима. Данные тюремной переписи за 1926 год показывают, что свыше 50% заключенных проводили в тюрьме меньше года (5,3% проводили меньше месяца) — Утевский считал, что за этот период они успевают разве что лишиться работы, что, разумеется, способствует совершению новых преступлений, но этого недостаточно, чтобы превратить их в сознательных советских граждан. Он рекомендовал более активно прибегать к штрафам и альтернативным методам наказания, замещая ими короткие сроки заключения [Утевский 1928: 42; Утевский 1927: 1281]. Это совпадало с общими целями тех, кто отвечал за пенитенциарную политику — внедрять более прогрессивные принципы наказания, — а также с растущей заинтересованностью в использовании принудительного труда, штрафов и иных альтернативных административных санкций вместо тюремного заключения[191]. Несмотря на желание сократить число правонарушителей, приговоренных к реальному тюремному сроку, криминологи все же видели определенное положительное воздействие исправительных мер, применявшихся в тюрьмах, особенно в части повышения грамотности, в частности среди рецидивистов. Утевский отметил, что в 1926 году 83% заключенных были грамотными — куда более высокий процент, чем в целом среди населения, а среди рецидивистов грамотность достигла 86%, а в некоторых группах преступников доходила до 95,4% [Утевский 1930: 85-85].

Однако еще сильнее, чем высокий уровень грамотности среди рецидивистов, криминологов занимал вопрос женского рецидивизма. При том что в целом процент женщин-преступниц остался после революции достаточно невелик в сравнении с числом преступников-мужчин, криминологи выяснили, что женщины получали повторный срок куда чаще, чем мужчины. Действительно, в 1924 году процент женщин, которые

1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 99
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Правонарушительницы. Женская преступность и криминология в России (1880-1930) - Шэрон Ковальски бесплатно.
Похожие на Правонарушительницы. Женская преступность и криминология в России (1880-1930) - Шэрон Ковальски книги

Оставить комментарий