Правонарушительницы. Женская преступность и криминология в России (1880-1930) - Шэрон Ковальски

права» (см. [Диспут 1929]). По нему возможно отследить изнутри, как развивался сценарий чистки.

367

См. [Shelley 1977: 165-166]. Шелли подчеркивает, что большинство ученых согласились с идеями. выдвинутыми по ходу диспута, поскольку немарксистский подход к изучению криминологии как дисциплины и недостаточное понимание значения марксизма для уголовного права означали, что криминологи не способны должным образом защититься от обвинений.

368

О психиатрии и ее развитии в СССР см., в частности, [Healy 2001; Miller 1998]. Разумеется, «новая» советская криминология не учитывала влияния общественно-экономических факторов, проистекавших из советской и сталинской политики, утверждая, что все факторы преступности связаны исключительно с «пережитками» капитализма.

369

Шелли полагает, что в ходе диспута в Коммунистической академии криминологи не смогли единым фронтом встать на защиту своей дисциплины потому, что сильнее прочего их волновало личное выживание. См. [Shelley 1979: 185].

370

Евсей Густавович Ширвиндт (1891-1958), руководитель Главного управления мест заключения (ГУМЗ) НКВД в 1920‑е годы, был арестован в 1937‑м, освобожден в 1955‑м. См. [Solomon 1978:180-181]. Александр Георгиевич Белобородов (1891-1938) был наркомом внутренних дел с 1923 по 1927 год, после чего был снят с должности. Информации о его дальнейшей деятельности пока не обнаружено, однако дата смерти заставляет предположить, что он стал жертвой сталинских репрессий; посмертно реабилитирован. См. [Деятели 1989]. О многих других криминологах 1920‑х годов информации еще меньше. Судя по датам жизни, статистик Евгений Никитич Тарновский (1856-1936), возможно, стал жертвой репрессий или умер от старости (его биография об этом умалчивает). Нет информации и о дате смерти Александра Александровича Жижиленко (род. 1873), юриста и преподавателя права из Ленинграда.

371

Например, Михаил Николаевич Гернет (1874–1953) продолжал преподавать в Московском государственном университете. Он сосредоточился на изучении дореволюционной эпохи, работал над своим magnum opus — пятитомным исследованием царских тюрем и судеб оказавшихся там революционеров (Гернет М. История царской тюрьмы. В 5 т. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1951–1956). Арон Наумович Трайнин (1883–1957) посте 1930‑х в основном занимался международным правом, преступлениями против человечества, военными преступлениями и интервенциями, был представителем от СССР на Нюрнбергском процессе после Второй мировой войны. Об участии Трайнина в Нюрнбергском процессе см. [Hirsch 2008: 701-730]. Михаил Михайлович Исаев (Сурский) (1881–1951), психиатр, участник создания Института судебно-медицинской психиатрии имени Сербского в 1921 году, создал Московскую областную психиатрическую клинику, которой руководил все 1940‑е годы. После Второй мировой войны участвовал в Нюрнбергском процессе. После 1930‑х сосредоточился не столько на изучении преступников, сколько на психических расстройствах и психиатрии. Андрей Андреевич Пионтковский (1899–1973), специалист во уголовному праву и сын известного преподавателя права профессора Андрея Антоновича Пионтковского (1862-1915), продолжал участвовать в деятельности международных организаций по изучению уголовного права, сосредоточившись на теоретических принципах советского уголовного права. Борис Самойлович Утевский (1887–1970), пенолог, в 1920‑е годы много писавший о пенитенциарной политике и рецидивистах, занялся ювенальной юстицией и организацией исправительных работ в СССР.

372

См. [Wimberg 1996; Shelley 1979].

373

Алексей Адольфович Герцензон (1902–1970) родился в Кишиневе. Закончив школу в 1920 году, работал статистиком в Конъюнктурном институте, вступил сперва в профсоюз строителей, потом — в профсоюз работников просвещения. С 1921 по 1925 год учился на юридическом отделении факультета общественных наук Московского государственного университета. В 1929–1931 годах возглавлял Отдел моральной статистики Центрального статистического управления, в 1934-1935 служил в статистическом отделе Главного управления милиции СССР. В 1940 году вступил в партию. Защитил докторскую диссертацию по советской юриспруденции, в 1962‑м получил звание заслуженного деятеля науки РСФСР. Много писал по вопросам уголовной и судебной статистики, уголовному праву, методологии и теории криминологии, первым пересмотрел теоретические основы советской юридической статистики. См. [Эминов 1997: 104]; Большая советская энциклопедия. Третье издание. Т. 6. М.: Сов. энциклопедия, 1971. С. 430; [Корнев 1993: 39-40]; ЦМАМ. Ф. 1609. Оп. 7. Д. 627. Л. 10, 1, 23-23 об.

374

«Неправильное отождествление теории факторов преступности — теории, порочной в методологическом отношении, чисто буржуазной, идеалистической (позитивистской) в своей основе, — с изучением конкретных факторов (причин и условий) преступности привело к признанию ненужным изучение непосредственных причин и условий отдельных видов преступлений» [Герцензон 1958: 10].

375

Среди недавних работ по истории советской криминологии: [Касаткин 1965; Иванов, Ильина 1991; Лунев 1997; Сахаров 1994; Шляпочников 1973; Shelley 1977; Шестаков 1991; Solomon 1974].

376

В анализе Ноя совершенно не учитывается разлагающее влияние сталинского государства и кооптация им этой дисциплины ради собственных нужд в начале 1930‑х.

377

См. также [Кузнецова 1989: 26]: она пишет, что с началом гласности «криминология может стать подлинной наукой, которая полным голосом говорит обществу о его наиболее тяжком социальном бедствии — преступности, ее причинах и условиях, и вырабатывать научные рекомендации по предупреждению преступности не умозрительно, а основываясь на объективных данных правовой и социальной статистики». О советских диссидентах, психиатрии и психических расстройствах см. [Bloch, Reddaway 1977; Smith, Oleszczuk, 1996].