Мой Герой (СИ) - Флэйм Клара

— Мммм, — мычит Артём от удовольствия, прикрыв глаза. — Сис, ты должна научиться печь такой же пирог!

— О, Артём, я слышала у Лары прекрасные кулинарные способности, — отвечает с улыбкой Мария. — Но спасибо за похвалу.

— Что ж, приглашаю вас на ответный ужин, — сообщаю я. — Папа, ты не против?

— Хм, — откашливается отец, застигнутый врасплох. — Конечно нет! Конечно! Да, вы приглашены, — он смущается, и его щёки заливает едва заметный румянец.

От Марии не ускользает реакция отца, которая смущает её в ответ. Она потупляет взгляд на несколько секунд и прячет улыбку за бокалом вина. Мы снова переглядываемся с Люком. Артём же так занят едой, что ничего не замечает.

— Отличная идея, Лара, — усмехается Люк. — Тем более я и так от вас почти не вылезаю. Так что одним Салливаном больше, одним меньше, какая разница.

Все на минуту замирают, а потом разражаются громким смехом.

Вечер проходит отлично. Я поглядываю на папу, он глаз не сводит с Марии. Артём тоже живо интересуется разговором с ней. Она с жаром рассказывает что-то о своём деле, но я почти не слушаю.

Я всё время поглядываю на телефон. Хиро так и не ответил на моё последнее сообщение. На часах восемь вечера, а значит в Лондоне уже полдень. Я нервничаю. Люк трогает меня за локоть и глазами показывает наверх. Мы незаметно ускользаем.

Люк ведёт меня за собой вверх по лестнице. Пока мы поднимаемся, я вижу на стенах множество фотографий. На них изображены Мария, Люк и видимо Роберт. Здесь есть старые фото, где Роберт и Мария совсем молодые и семейные фото с маленьким Люком.

Люк открывает одну из четырёх дверей, это его комната. Она просторная. Большая кровать, напротив неё, на стене, висит огромный телевизор, под ним стереосистема. В углу письменный стол и компьютер на нём. Есть большой встроенный шкаф. На стенах развешаны какие-то сложные схемы, похоже автомобилей. Окно выходит в сад, оно открыто и в комнате пахнет цветущими растениями.

— У тебя так… — я пытаюсь подобрать правильное слово, — прибрано. Ты точно здесь живёшь?

— Даже не сомневайся, — усмехается он. — Я люблю порядок, что в этом странного?

Я замечаю на столе у компьютера фото в рамке, беру его в руки и разглядываю. На нём его отец в форме, видимо пожарного. Роберт Салливан темнокожий высокий, стройный статный мужчина, похоже, в нём течёт смешанная кровь. Большие карие глаза, чёрная аккуратная щетина на щеках и подбородке. Он очень красивый, но Люк от него не взял ни одного гена.

— Это его последнее фото, — поясняет Люк. — Через месяц он погиб.

— Мне жаль. — Я ставлю фото на место и смотрю на Люка.

— Мне тоже. Но он выполнял свой долг и спас много людей. Я горжусь им. Всё нормально, Лара, мы это пережили.

Люк падает на кровать. Я киваю головой и сажусь на её край.

— Что-то не так? — спрашивает Люк, не сводя с меня глаз.

— Тебе тоже кажется, что наши родители поладили? — спрашиваю я аккуратно.

— Ты имеешь в виду запали друг на друга? — он также аккуратно задаёт свой вопрос, наблюдая за моей реакцией.

— Да, — выдыхаю я, поглядывая на него. — Тебя это не беспокоит?

— Почему это должно меня беспокоить? — фыркает он. — Я буду рад, если мама будет счастлива. Отец ведь не в командировку уехал, он не вернётся! Жизнь продолжается, Лара. Ты так не думаешь?

— О, нет, я не то имела в виду, — я смущаюсь, что он не так меня понял. — Твоя мама замечательная. Она такая живая! — я сглатываю. — Я подумала, тебе это не понравится. Я только за! Отцу уже пора отпустить маму и влюбиться наконец-то хоть в кого-нибудь. Блин, что я несу. Короче, всё, проехали! — я замолкаю.

Люк вдруг смеётся и обнимает меня.

— Слушай, ты иногда бываешь такой, — он задумывается, — смешной. И, неуверенной. — Он вдруг становится серьёзным. — Дело ведь не в родителях? Что с тобой? Ты вся, как на иголках.

— Ничего особенного, — я пожимаю плечами и отвожу глаза от пронзительного голубого взгляда. — Просто Хиро уже несколько часов не отвечает, я нервничаю. Я кое-что ему сказала, а он молчит. И теперь я чувствую себя идиоткой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Он ответит. Он же наверняка занят. Где твоя проницательность, кнопка? — он похлопывает меня по руке.

Я закатываю глаза, и тут дверь немного приоткрывается и заглядывает Артём.

— Чего вы меня там бросили? — он надувает губы и заходит.

— Ты так уплетал пироги, что мы не хотели тебя отвлекать, — хохмит Люк — Давай к нам, раз закончил живот набивать.

— Люк, ты не знаешь, почему все мамочки так помешаны на том, чтобы показывать всем подряд сладкие младенческие попки своих сыночков? — прищурив глаза, спрашивает Артём.

Я смеюсь, когда вижу, как вытягивается лицо Люка. Он подскакивает и вылетает из комнаты.

— То-то же, юморист фигов, — заключает брат и плюхается рядом со мной на кровать. Его лицо светится широкой самодовольной улыбкой, пока он оглядывает комнату хозяина дома. Но это длится всего несколько секунд.

— Ах, ты мелкий засранец, — доносится снизу голос Люка, а потом его быстрые шаги по лестнице.

— Упс. — Мой брат подскакивает на ноги, хватает меня и пятится к стене. Это происходит так молниеносно, что я даже не успеваю пикнуть.

— Иди-ка я надеру тебе твою попку, мелкий. — Ворвавшийся в комнату Люк пытается достать Артёма, но тот успешно прикрывается мной, как щитом.

— Ты первый начал, — кричит брат, приподнимая меня за подмышки и пряча лицо за моей спиной. Периодически он выглядывает, чтобы удачно маневрировать и не дать ухватить себя.

— Ну, хватит уже, — верещу я сквозь смех, болтая в воздухе ногами.

— Что тут происходит? — в дверях появляются Мария и папа. — Артём, поставь сестру на место, — папа старается говорить строго, но они оба улыбаются.

Брат смотрит на них из-за моего плеча, но всё еще держит меня в воздухе.

— Люк первый начал, — тихо говорит он и ставит меня на ноги, но не отпускает, держится.

Люк стоит, молча, глаза задорно блестят. В комнате воцаряется тишина. Все поглядывают друг на друга.

Первая не выдерживает Мария, она прыскает от смеха. Её смех звонкий, искренний и обалдеть какой заразительный. И все его подхватывают.

— Господи! — сквозь смех говорит она, кладёт руку папе на плечо и устремляет на него взгляд. — А я думала у нас взрослые дети! — и снова смеётся.

Вечер получился замечательный. Невероятно домашняя атмосфера, которая надолго ещё останется в нас. Мы прощаемся так, будто уже давно знакомы. Мария обнимает Артёма и лохматит ему шевелюру. Папу по-русски целует в обе щеки и вручает визитку своей пекарни с адресом и телефоном. А когда, прижимает меня к себе, шепчет на ухо:

— Спасибо за Лукаса. Я знаю, что ты для него сделала.

Я стою и удивленно хлопаю на неё глазами. А Мария добавляет уже громко:

— Лара, приходи ко мне как-нибудь. Выпьем кофе и поболтаем о девичьем, — она подмигивает и улыбается.

— Обязательно, — отвечаю я и замечаю, как парни переглядываются.

На обратном пути в машине стоит тишина, каждый думает о своём. Переваривает эмоции, полученные от потрясающе тёплого вечера. Анализирует чувства, которые непроизвольно вызвали эти невероятно жизнерадостные люди. Мария и Люк Салливаны. Их мир однажды пошатнулся, как и наш. Опустел на одного человека. Но они справились с этим достойнее, чем мы. В их глазах столько жизни, радости, надежды, жажды! Мне становится немного стыдно за то, что мы сами немного отгородились от всего. Законопатились внутри себя. Позволили горю завладеть нами на целых пять лет. Каждому из нас было над чем подумать.

— Как вам Мария? — спрашиваю я семью, когда мы заходим домой. — По-моему она милая, что скажете?

— Да, она классная! Такая весёлая! — живо реагирует Артём. — И красивая, — он смотрит в сторону отца.

— Не буду спорить, — улыбнувшись, отвечает отец. — Люк очень похож на неё, да? И я не только про внешность говорю.

— Да, согласна с тобой, папа. Я как будто дежавю испытала в первую минуту, — смеюсь я, вспоминая яркий блеск глаз и лучистые улыбки на лицах Салливанов.