До конечной (СИ) - Николаева Елена

— У тебя появится шанс это исправить. Давай женимся по-настоящему, Лис? Ребёнок родится в полноценной семье. Как и положено.

— Руслан… — хочу возразить, но хлопок входной двери заставляет вздрогнуть и прислушаться. В студии повисает тишина. Ни шагов, ни чужого голоса. Единственный звук в пространстве – наше сбивчивое дыхание, которое никак не хочет выравниваться.

— Кажется, я дверь забыла закрыть, — с опозданием осознаю, что нас кто-то мог увидеть. — Поднимайся, Руслан. Нужно здесь прибраться и заказать тебе новые брюки из какого-нибудь бутика. Поздно. Да и Тимка меня заждался.

— Я тебя отвезу.

Мне нравится, что Исаев понятливый мужчина. Это подкупает. Это я очень ценю. Потратив около часа на душ и уборку помещения, выходим оба на улицу. Первое, что бросается в глаза — огромный букет шикарных алых роз, водруженных в мусорный бак. Второе — новая тачка Исаева.

— Какое кощунство выбрасывать такую красоту, — лепечу, поражаясь увиденному. — Здесь же целое состояние. Больше сотни бутонов... 

— Яна, садись в машину, — пискнув сигнализацией, Исаев открывает пассажирскую дверь.

Ныряю в салон, не в силах оторвать от букета взгляд. Он настолько красивый и притягательный. О таком можно только мечтать. Жаль, что кто-то не оценил настолько щедрый знак внимания...

Глава 32. Раскол

Евгений

— Евгений Дмитриевич, зря охрану отозвали, — обозначает Герман, посматривая на наручные часы.

За окном темно. Одиннадцать вечера. На моём мобильном три непринятых звонка от Яны. После всего увиденного нет желания выяснять, где она задерживается и почему.

Приедет, выскажусь лично, если до того момента не передумаю что-либо выяснять.

— У неё отличный телохранитель, — твёрдо расставляю акценты я. — Справится! Не хочу, чтобы пацаны видели дичь, которую она творит. Ты свободен, Герман.

Несколько часов назад радовался как мальчишка. Думал, она старалась ради нас. Купил цветы, чтобы сблизиться ещё на один шаг. Приехал за ней и что я увидел? Как мою женщину, подмяв под себя, лапает и целует какой-то полуголый кретин? На грязном, сука, полу! Как в какой-то дешёвой мелодраме.

Пару минут стоял как вкопанный. Думал, что мне привиделось. Поверить не мог своим глазам. Проморгавшись, понял — это не сон. Это, блять, чертова реальность, повторяющаяся раз за разом в моей гребаной жизни!

Сначала Стелла. Затем Яна. Заботливая, нежная девочка, которая всеми силами пыталась убедить меня в своих искренних чувствах.

С каждым часом к ней тянуло всё больше и больше.

Я купился на разговоры, поверил всем, как последний дурак, впустил её в душу. Начал потихоньку срастаться с ней. Хорошо, что не прижилась до такой степени, что нужно отрывать с мясом.

Она же, мать её, не вопила под ним о помощи! Не выдиралась. Им было хорошо вдвоём. Весело. Настолько, что не заметили моего присутствия.

Лисёнок, черт бы её побрал!

Утром ускользнула из моей постели, днём прыгнула в объятия к другому.

Какого дьявола? Чем она лучше Стеллы? Чем???

В последний момент сдержался, чтобы не отдать команду охране вытащить мразь из её фотостудии и засунуть головой в урну, куда без сожаления отправил букет.

А что насчёт ребёнка, Яна? Может это всё блеф? Как прикажешь тебе верить? С помощью очередного теста ДНК?

Наполнив стакан новой порцией вискаря, допиваю его до дна. Откидываюсь на спинку кресла. На столе лежит единственный бутон, который вытащил из букета. Этого достаточно, чтобы отблагодарить за минет. Пусть собирает свои вещи и катится на все четыре стороны. Туда, где ей лучше.

— Пошла на хер!!! — хрипло прорычав, резко встаю из-за стола и швыряю стакан в стену. Он с грохотом разлетается на тысячи мелких осколков. Противный скрежет врезается в барабанные перепонки, когда стекло попадает под подошвы ботинок. Голова больше не выдерживает. Гудит, как трансформатор. Взрывается новым приступом боли. — С меня хватит.

* * *

Прихватив сигареты, подхожу к окну. На часах двадцать три тридцать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Сука! — прикладываюсь ладонью к стеклу. Мощно.

Меня от злости потряхивает. Тело оплетает огнём. Особенно грудь и лицо. Дышать толком не могу. Всё-таки она мне небезразлична. Эта маленькая стерва пробудила во мне собственнические чувства. Они оплели верёвкой горло, не отпускают. Так настойчиво держат, что хочется взвыть и разгромить свой кабинет к чертям собачьим. Разнести всё, что попадётся под руку. В щепки!

Какого черта, Яна?! Так выглядит твоя месть? Или это изнанка твоей жизни? Другой жизни, о которой я не знаю.

Прислоняюсь лбом к холодному стеклу. Пытаюсь наладить дыхание, но ни хрена не выходит.

Душит. Тело сковывает напряжением.

Вытаскиваю сигарету из пачки.

Обхватываю ее губами. Прикуриваю. Лёгкие скручивает от дыма.

Что же ты творишь, Мышка? Зачем???

Зачем вся эта ложь? Твои заискивания…

Открываю окно. В лицо ударяет прохладный воздух. Вместо того, чтобы вдохнуть поглубже кислород, уничтожаю сигарету в течении пары секунд.

Что ж хреново то так? А???

Навожу резкость за пределы участка. Сквозь прутья кованных ворот просачиваются лучи от приближающихся фар. Ударяют по глазам. Жмурюсь. Ладони самопроизвольно сжимаются в кулаки.

— Маленькая зараза... — слышу свой хриплый стон. — Думаешь, улыбнёшься своей ангельской улыбкой, и я растаю?

В сумерках замечаю тонкую фигурку.

Приехала. Направляется по дорожке к дому. В своём блядском прикиде, сверкая голым бедром. Почему-то именно сейчас вспоминаю её губы на члене, и в паху мгновенно сводит возбуждением. Черт бы тебя побрал!

Снова её хочу. Реакция не поддаётся контролю. Бесит.

Хорошо, что в кабинете выключен свет, и Яна не увидит эмоций, завладевших моим лицом.

Поправляю в тесных брюках стояк. Закусываю до крови губу, чтобы не выдать себя в распахнутом окне. Никогда бы не подумал, что такая искренняя женщина выкинет подобный финт.

Возвращаюсь к столу. Устало опускаюсь в кресло. Притягиваю к себе бутылку и делаю ещё один глоток, чтобы притормозить нарастающую ненависть и буйную похоть. Пальцами нащупываю длинный стебель, сгребаю его в ладонь, сжимаю до такой степени, что рука начинает дрожать. Проткнувшие кожу иголки напоминают щекотку.

Ну где же ты, ночная бабочка? Давай. Расскажи мне, как ты провела свой вечер…

Яна.

— Уезжай, Рус. Я у двери. Завтра созвонимся по поводу встречи с Тимом.

— Спокойной ночи, Лисичка. До завтра.

Отключаю мобильный и прячу в открытый клатч. Попытка найти ключ от дома оборачивается кошмаром.

— Где же он? — отчаянно шепчу.

Спустя несколько секунд понимаю: утром так спешила, что просто-напросто забыла прихватить его с собой.

— Черт… — сердце колотится как сумасшедшее. Отпустив тяжкий вздох, тянусь пальцами к дверному звонку, но не успеваю нажать на кнопку, как дверь распахивается. Хмурый вид Терентьева вынуждает меня замереть.

— Евгений не брал трубку… — всё, что получается выдавить из-за подступившего к горлу спазма.

— Доброй ночи, Яна, — Герман отступает в сторону, позволяя мне пройти в холл. — Евгений Дмитриевич в своём кабинете, — его слова пулей врезаются в сжавшееся в комок сердце. Пронзают насквозь. Заставляют мои колени подкоситься, а сердце забиться в очередной истерике.

Вдохнув побольше кислорода, на ватных ногах беру курс к Захарову. Скандала точно не избежать, но объяснить причину моего позднего возвращения я должна.

— Что-то случилось? — оборачиваюсь к начальнику охраны до того, как взяться за ручку и распахнуть плотно закрытую дверь кабинета. — Почему он не брал трубку? Я столько раз набирала его номер и всё бестолку.

— Лучше вам спросить у него.

Убедившись в том, что от Германа никакой информации больше не добьюсь, решаюсь войти. По ощущениям, будто в клетку с тигром ступаю. Все накопленные за день позитивные эмоции спадают к нулевой отметке.