Конфуций. Первый учитель Поднебесной - Сигэки Каидзука

Глава 4

Конфуций – вероятный революционер

Семь лет, прошедшие после бегства Чжао-гуна в Ци, на протяжении которых княжество Лу полностью контролировал Пинцзы – глава семьи Цзи, стали вершиной могущества Трех семей. Но, по иронии, в этот самый период возник заговор, целью которого был подрыв авторитета семьи Цзи со товарищи. Власть перешла к подчиненным семьи Цзи, которые происходили из нового класса служилых, и они подняли восстание.

Когда в 505 году до н. э. Пинцзы умер, Ян Ху, управляющий владениями семьи Цзи, предложил положить в его гроб принадлежащую государству Лу драгоценную яшму, которую тот носил на посту регента, и захоронить ее вместе с ним. Другой слуга семьи Цзи, Чжунлян Хуай, на чьем попечении была эта яшма, решительно отказался поддержать такое самоуправство. Так из-за расхождения по вопросам погребальной обрядности возникла вражда, расколовшая семью Цзи на две партии – группировку Ян Ху и оппозицию. Произошли серьезные беспорядки, и негодяй Ян Ху арестовал всех представителей клана, включая Хуаньцзы, который стал главой клана после Пинцзы и никогда бы не согласился на его предложение. Всех их притащили на открытую площадь перед южными воротами столицы Лу и там заставили поклясться в том, что они согласны на изгнание лидера оппозиции, Гунфу Вэньбо, самого популярного представителя клана, и ряда других известных членов клана. Успешно подчинив своей воле весь клан Цзи, Ян Ху начал сосредоточивать в своих руках бразды правления в Лу вместо Цзи Хуаньцзы. Три семьи, которые вплоть до этого момента диктовали князю свою волю и обладали монополией на управление страной, теперь, в свою очередь, были вынуждены преклонить колени перед Ян Ху и сделались его послушным орудием. Олигархия «Трех Хуань» сменилась деспотизмом выскочки Ян Ху, который совсем недавно был подчиненным клана Цзи, и три года он удерживал полный контроль над Лу. Но, как часто бывает с людьми, не привыкшими к власти, он стал ею злоупотреблять и исполнился чрезмерной самонадеянности. Он склонил на свою сторону группу недовольных представителей клана Цзи и клана Шусунь, а также подчиненных и слуг обоих этих кланов, казнив тех влиятельных представителей Трех семей, которые не нравились ему лично; кроме того, он замышлял присоединить всех в этих кланах к своей партии.

В один из дней десятого месяца Ян Ху призвал Цзи Хуаньцзы, якобы желая, чтобы тот принял участие в жертвоприношении основателю Лу. На самом деле он намеревался убить Хуаньцзы во внутреннем дворе, где должно было состояться жертвоприношение. С этой целью Ян Ху велел привезти накануне все боевые колесницы в столицу Лу – Цюйфу. Заподозрив неладное, глава семьи Мэнсунь посоветовал своим товарищам быть настороже. Но в назначенный день Ян Юэ, двоюродный брат Ян Ху, лично явился к Хуаньцзы и, посадив его в повозку, направился к месту, где должна была проходить церемония. Во время поездки Хуаньцзы склонил на свою сторону возницу семьи Ян, Линь Чу, и убедил его немедленно свернуть с дороги и ехать к дому семьи Мэн. Ян Юэ тотчас убили, отыгравшись на нем за весь произвол Ян Ху. Затем на улице завязалась жестокая схватка между верными семье Мэн воинами и отрядами Ян Ху. Исход битвы решило прибытие в столицу большого подкрепления из главного форта клана Мэн. Тогда Ян Ху направился во дворец луского князя, снял с себя доспехи и облачился в гражданскую одежду. Он похитил яшму и большой церемониальный лук, переходящие по наследству государственные драгоценности, хранившиеся во дворце, и, спокойно переночевав в пригороде столицы, на следующий день бежал через границу и направился в Ци.

По всей вероятности, Конфуций тогда жил в столице Лу и мог лично убедиться в жестокости диктатуры Ян Ху. Какую позицию он мог занять по отношению к этой диктатуре, находясь уже в зрелом возрасте? (Согласно предложенной нами хронологии, тогда ему было пятьдесят лет.) Фактически мы располагаем лишь одним фрагментом «Изречений», где упоминается об отношениях Конфуция и Ян Ху; и он стал камнем преткновения для комментаторов «Изречений» и биографов Конфуция. Эпизод, о котором идет речь, содержится в первом высказывании главы семнадцатой, которая носит название «Ян Хо» по этому первому фрагменту и открывающим его словам. Он гласит: «Ян Хо пожелал увидеть Конфуция, но Конфуций не пришел, и тогда он послал Конфуцию поросенка. Конфуций дождался, пока его не будет дома, и отправился к нему с благодарностью. Неожиданно они встретились на дороге». Итак, Ян Хо позвал Конфуция к себе, желая предложить ему чиновничью должность. Конфуций, тем не менее, не пришел. Тогда Ян Хо отправил к нему домой посланца с поросенком в надежде перехватить Конфуция, когда он явится с благодарностью, и убедить занять должность. Но Конфуций разгадал его побуждения и, чтобы избежать встречи с Ян Хо, выбрал для ответного визита время, когда последнего не было дома. Когда они все же случайно встретились на улице, Ян Хо обратился к Конфуцию: «Подойди, я хочу поговорить с тобой. Можно ли назвать человечным того, кто обладает драгоценностью, но утаивает ее от своего государства?»

Ян Хо имел в виду, что человека со способностями Конфуция нельзя назвать верным сообществу, если он отказался служить ему: его отказ должен был вызвать опасения у населения, и человечным назвать его нельзя. На этот вопрос Конфуций отвечал: «Нельзя». Ян Хо задал следующий вопрос: «Того, кто желает служить, но постоянно упускает возможности для этого, можно ли назвать знающим?» В этих словах содержался намек на поездку Конфуция в Ци и на то, что в своем стремлении повлиять на политику государства он не раз упускал удобный случай. Конфуций согласился, что такое поведение нельзя назвать мудрым, после чего Ян Хо продолжал: «Время уходит. Годы не ждут нас». Он хотел, чтобы Конфуций согласился принять должность, пока сам Ян Хо жив и правит Лу на посту первого министра. На это Конфуций отвечал: «Хорошо, я приму должность». В конце концов, хоть и против воли, он не смог противостоять настойчивости Ян Хо и согласился служить ему.

Ранние комментаторы текста «Изречений» были уверены, что Ян Хо – это другое имя Ян Ху. Если их интерпретация верна, то Конфуций подчинился выскочке – слуге семьи Цзи – и согласился поступить на чиновничью службу во время его жестокой диктатуры. Однако ортодоксальные ученые не могли примириться с тем фактом, что такой человек, как Конфуций, с возмущением нападавший на самоуправство Трех семей, и особенно – клана Цзи, мог так постыдно согласиться служить негодяю Ян Ху. И ученые подобного склада пытались доказать, что Ян Хо и Ян Ху не идентичны.

Несмотря на их попытки выручить Конфуция, раннее произношение иероглифов «хо» и «ху» фонетически действительно очень близко, и, по-видимому, в диалектном произношении имя Ян Ху звучало как Хо. Кроме того, присущая этому Ян Хо манера говорить во всех отношениях соответствует облику человека, захватившего политическую власть в Лу. Ян Хо – явно правитель de facto. Нельзя представить себе, чтобы среди луских государственных деятелей во время Конфуция мог быть некий другой представитель семьи Ян, не Ян Ху, который был бы вправе произнести подобные слова. Вряд ли остается возможным сомневаться в том, что сам составитель семнадцатой главы «Изречений» включил в нее эту историю, зная об идентичности Ян Хо и Ян Ху, о котором в «Цзо чжуани» и в других исторических источниках рассказывается как о луском деспоте.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});